Юлия Остапенко - Что там, за дверью? (“Фантастика 2006” сборник)
Представитель исполнительной власти очумело оглядел присутствующих.
— Все свободны, — хрипло бросил он, но тут же спохватился: — Нет, только вы, госпожа Скучайте! А вы… — Поликрат Поликратыч повернулся к Глебу, — срочно звоните своему руководителю! Хворает он там, не хворает… Пусть едет. Машину — пришлём.
Ученик чародея выхватил сотовый телефон.
Старый колдун Ефрем Нехорошее откликнулся не сразу.
— Ну и что у нас там плохого? — мрачно осведомился он.
— Психа к стулу привязали, — отрапортовал Глеб.
— И что?
— Теперь тебя ждут. Машина уже едет.
— У, грыжа мудяная! — заругался кудесник.
Значит, приедет.
“Белая колготка”, как её мысленно окрестил Глеб, с прибалтийской обстоятельностью разбирала и укладывала в бархатные ниши специального кофра непригодившийся огнестрельный инструмент.
Логово учёного психопата, на взгляд Портнягииа, мало чем отличалось от жилища старого колдуна Ефрема Нехорошева: такое же захламлённое, с паутиной по углам, кругом разбросаны какие-то совершенно невразумительные предметы. Сам жилец ёрзал, примотанный к шаткому стулу, пытаясь его своим ёрзаньем развалить. Рот жильца был заткнут каким-то, видать, подобранным с пола артефактом. Чёрный ящик располагался на подоконнике аккурат под тем самым стёклышком радужного отлива, что вот уже столько лет хранило домишко от сноса.
Четверо мужчин остановились перед частично обездвиженным самородком.
— Развяжите, — приказал колдун.
Трое встревоженно переглянулись.
— Так ведь он же… в отместку… — ужаснулся Поликрат Поликратыч. — Кнопку нажмёт!
— Нехай жмёт, — равнодушно позволил Ефрем.
— А-а… — сообразил Незлобии. — То есть всё-таки…
С уважением поглядел на колдуна и принялся отматывать узника от стула. Стоило последнему витку электропровода упасть на пол, освобождённый изобретатель стремглав бросился к чёрному ящику и утвердил палец на красной кнопке. Потом спохватился, воткнул вилку в розетку и лишь после этого выдернул кляп изо рта.
— Всем покинуть помещение, — сиплым голосом выдвинул он первое условие. — Иначе…
— Пошли, пошли отсюда… — миролюбиво заворковал старый колдун, подталкивая остальных к выходу. На пороге оглянулся. — А ты, милок, не серчай… — успокоил он тяжело дышащего самородка. — Это ограбление. Просто видим: взять у тебя нечего — ну и…
Во дворе раззявившая было пасть шавка увидела Незлобина и, поджав хвост, юркнула в конуру. Не залаяла она и после того, как серая дощатая калитка закрылась со стуком за незваными гостями. Пёс его знает — вдруг вернётся!
— Спасибо вам! — обессиленно выдохнул Поликрат Поликратыч и, повернувшись к старичку колдуну, принялся с благодарностью трясти его хрупкую ручонку. — Какой вы всё-таки психолог…
— Это ты о чём? — подозрительно осведомился тот.
— Ну как же! Я-то грешным делом думал: нажмёт сейчас, не дай Бог… — Представитель власти содрогнулся и с ужасом оглядел курган обломков и заросли бурьяна, видимо, представляя, как всё это погружается в бездну мирового хаоса.
— Позвольте, — озадаченно сказал Незлобии. — То есть вы тем не менее полагаете, что установка действующая?
— Нешто я знаю? — благодушно усмехнулся Ефрем Нехорошев. — Может, и действующая…
На вершине бугра колдун с учеником, приотстав, задержались.
— Сам-то не боишься? — вполголоса спросил Портнягин.
— Чего?
— Ну… хаоса там…
— Эх, милай! — развеселившись, отвечал старый колдун Ефрем Нехорошев. — Нашёл, чем пужать! Да по сравнению с нашим бардаком ихний хаос — это почти порядок!
Глеб ошарашенно оглянулся на тусклое радужное стекло в окошке домика.
— Тогда, может, вернуться да самим кнопку нажать? — неуверенно подначил он.
— И думать не моги, — сурово оборвал наставник. — Сколько раз тебе повторять: всё должно идти своим чередом… И потом, знаешь, Глебушка, — признался он вдруг с неловкостью. — Как ни крути, а чужой он, хаос-то, пришлый. А к бардаку вроде привыкли уже, можно сказать, душой прикипели…
© Е.Лукин, 2005
Повести
Юрий Манов
БЛИН ЛОХМАТЫЙ тчк, или You are in the army now
Вертолеты — это души погибших танков.
В Янг. “Философия Дао в век компьютерных технологий”В армию я попал случайно, из-за моего приятеля Белкина. Если бы не он, военкоматчики, наверное, и поныне продолжали бы слать повестки по месту моей прописки в городке Зареченске, что на реке Оке, а моя двоюродная тетка привычно объясняла бы почтальону, что Влад Мамичев уехал в город учиться и до сих пор не возвращался. Она умная, моя тетка Маня, всегда знает, что и когда правильно сказать.
Это Белкин надоумил меня учиться на права, он, видите ли, очень нервничает, когда при вылазках на природу все пьют вкусное пиво, а ему приходится трезвым крутить баранку. С подлой мыслью усаживать меня за руль в подобных случаях он и решил осчастливить вашего покорного слугу халявными водительскими правами. У него какой-то бартер с автошколой, так что за обучение и бензин мне платить не пришлось. Но халява, как правило, всегда имеет обратную сторону…
Вот в областном ГИБДД меня и сцапали прямо в кабинете, где эти самые права выдаются. А я — то сначала удивился, почему за столом рядом с угрюмым ментовским капитаном сидит улыбчивый армейский майор.
— Что же вы, молодой человек, по повесткам не являетесь, — ласково пожурил меня майор, погрозив пальчиком, — образование высшее бесплатное получили, значит, соображаете, что пора и Родине долг отдать. Тем более права водительские у вас теперь имеются, следовательно, вполне можете военным автомобилем управлять. Ракету боевую возить или генерала какого. Опять же, живете в областном центре без прописки, непорядочек получается.
Я хоть в армию и не рвался, но особо не возражал и тут же подписал повестку. А что оставалось делать? Платить зажратым военкоматчикам за отсрочку или покупать у врачей-мздоимцев справку, что я латентный гомик, а посему в общую армейскую душевую меня запускать нельзя по причине неуставных вожделений? Нет уж, увольте. Опять же, я совершенно не собирался скрываться пять лет от призывной комиссии до заветного возраста, чтобы спеть на мотивчик популярной группы “Руки вверх”:
Вы целуйте меня в же…
Двадцать восемь мне ужо…
(исполняется перед окнами областного военкома, сопровождается пляской вприсядку.) Люблю, знаете ли, спать спокойно, никакой вины за собой не чуя. Двух детей заводить, да и жениться вообще я тоже как-то не собирался, лучше уж два года в сапогах, чем с ярмом на всю жизнь.
