Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.

Сира Хиля Бриенна не боялась, но ведь он — один из капитанов Рендилла Тарли. Стоит ему свистнуть, и на подмогу прибежит сотня солдат.

— Разве я под арестом?

— По делу Ренли, вы хотите сказать? Да кто он такой? Короли у нас давно поменялись, иные и по два раза. Про него все и думать забыли. — Он взял Бриенну за локоть. — Прошу вас сюда.

Она отдернула руку.

— Сделайте одолжение, не прикасайтесь ко мне.

— Извольте, — с кривой улыбкой ответил он.

Бриенна с трудом узнавала памятный ей город, пустой и разрушенный. Теперь на улицах толпились свиньи и ребятишки, а сожженные дома почти все снесли. На пустырях зеленели огороды, стояли торговые палатки и рыцарские шатры. Строились повсюду: на месте сгоревшей деревянной гостиницы росла каменная, на городской септе клали новую крышу. Пилы и молотки звенели в осеннем воздухе. Рабочие таскали бревна, десятники разъезжали туда-сюда. У многих на груди красовался охотник Тарли.

— Город отстраивают солдаты? — удивилась Бриенна.

— Они предпочли бы, конечно, играть в кости, пить и развратничать, но лорд Рендилл счел за лучшее занять их работой.

Она полагала, что Хант отведет их в замок, но он шел к гавани. Торговые корабли снова вернулись в порт, отметила она с удовлетворением. У причалов стояли одна галея, один галеон, большой двухмачтовый баркас и два десятка рыбачьих лодок. В заливе тоже виднелись рыбаки. Если в «Смердящей гуске» ничего мне не скажут, куплю себе место на корабле, решила Бриенна. До Чаячьего города она доберется быстро, а оттуда и до Гнезда недалеко.

Лорд Тарли вершил правосудие на рыбном рынке.

У самой воды установили помост, к которому приводили обвиняемых. Слева стояла виселица с петлями человек на двадцать. Пока что на ней болтались четверо — один недавний, трое давнишних. Мертвеца, созревшего в самый раз, клевала одинокая ворона — все прочие разлетелись, напуганные толпой горожан, которые собрались в надежде увидеть, как будут вешать еще одного.

Лорд Тарли сидел на помосте вместе с лордом Моутоном, бледным рыхлым человеком в белом дублете, красных бриджах и горностаевом плаще, застегнутом пряжкой-лососем из червонного золота. Сам Тарли был одет в кольчугу, вареную кожу и стальной панцирь. Над левым его плечом торчала рукоять большого меча. Меч этот, по прозванию Губитель Сердец, был гордостью его дома. Внизу стоял щуплый подсудимый в домотканом плаще и грязном кафтане.

— Я никого не трогал, милорд, — донеслось до слуха Бриенны. — Просто взял то, что оставили септоны, когда убегали. Если хотите отрубить мне за это палец — нате, рубите.

— Да, вору обычно отрубают один палец, — жестким голосом ответил Тарли, — но тот, кто ворует в септе, крадет у богов. Семь пальцев, — приказал лорд, обращаясь к капитану стражи. — Большие оставьте ему.

— Семь?! — Вор, побледнев, затрепыхался в руках схвативших его стражников, но слабо, как будто казнь уже совершилась. Бриенна невольно вспомнила, как закричал сир Джейме, когда аракх Золло отсек ему руку.

Следующим перед судом предстал пекарь, обвиняемый в том, что подмешивал опилки в муку. Ему лорд Рендилл назначил штраф — пятьдесят серебряных оленей. Пекарь поклялся, что у него нет таких денег, и лорд присудил один кнут за каждую недостающую монету. Далее пришла очередь изможденной серолицей женщины, наградившей дурной болезнью четырех солдат Тарли.

— Полить ей срамные части щелоком и бросить ее в темницу, — распорядился лорд. Пока рыдающую потаскуху волокли прочь, ему попалась на глаза Бриенна, стоявшая между Подриком и сиром Хилем. Лорд нахмурился, но не подал виду, что узнал ее.

Следующим шел матрос со стоящего в гавани галеона. Обвинителем выступал лучник лорда Моутона с завязанной рукой и лососем на груди.

— Этот ублюдок, с позволения вашей милости, продырявил мне руку ножом. Я, говорит, его в кости надул.

Лорд отвел взгляд от Бриенны и посмотрел на него.

— И что же, он правду сказал?

— Нет, милорд. Я ни в жизнь…

— За воровство я отрубаю палец, но коли солжешь мне, будешь повешен. Может, покажешь мне свои кости?

— Кости-то? — Лучник взглянул на Моутона, но тот смотрел на лодки в заливе. — Ну да, — стрелок проглотил слюну, — они мне, конечно, удачу приносят, только…

— Отрубить ему мизинец, — потерял терпение Тарли. — Пусть сам выберет, на которой руке. А здоровую ладонь пробить гвоздем под пару другой. Всех остальных отведите обратно в темницу. С ними я разберусь завтра. — Он поманил к себе сира Хиля. Бриенна последовала за рыцарем.

— Милорд… — Стоя перед ним, она вновь почувствовала себя восьмилетней.

— Миледи. Чему мы обязаны… этой честью?

— Меня послали искать… — замялась она.

— Как же можно найти кого-то, не зная имени? Сознаетесь ли вы в том, что убили лорда Ренли?

— Нет.

Тарли пораздумал. Он судит меня, как судил тех, других, поняла Бриенна.

— Вы хотите сказать, что всего лишь позволили совершиться убийству, — произнес наконец лорд.

Он умер у нее на руках, залив ее своей кровью…

— Это было колдовство. Я никогда бы…

— Никогда бы? — Его голос хлестнул ее словно бич. — Это верно. Вам никогда бы не следовало надевать кольчугу и опоясываться мечом. Никогда бы не следовало покидать чертог своего отца. Это война, а не бал в честь праздника урожая. Клянусь богами, мне надлежит немедля посадить вас на корабль и отправить обратно на Тарт.

— Сделав это, вы ответите перед троном. — Смелые эти слова прозвучали у нее тоненько, как-то по-детски. — Подрик, найди в моей седельной сумке пергамент и покажи его милости.

Тарли хмуро развернул врученную ему грамоту и прочел, шевеля губами.

— По королевскому делу… Что же это за дело такое?

Коли солжешь мне, будешь повешен…

— С-санса Старк.

— Будь она здесь, я знал бы об этом. Бьюсь об заклад, она бежала к себе на север. В надежде найти убежище у кого-то из знаменосцев своего отца. Счастье ее, если она сделает правильный выбор.

— Она могла отправиться также в Долину, — неожиданно для себя выпалила Бриенна. — К сестре своей матери.

— Леди Лиза скончалась, — проронил лорд Рендилл. — Некий певец сбросил ее с горы. Теперь в Гнезде хозяйничает Мизинец, но долго он там не продержится. Не станут лорды Долины склонять колено перед выскочкой, только и умеющим, что считать медяки. — Лорд вернул Бриенне ее пергамент. — Ступайте куда хотите и поступайте как вам угодно… но когда кто-нибудь учинит над вами насилие, не ищите правосудия у меня. Вы заслужили это своим сумасбродством. А вам, сир, надлежит быть там, где приказано. Я, сколько помню, доверил вам городские ворота.

— Точно так, милорд, но я думал…

— Слишком много вы думаете, — молвил лорд Тарли и зашагал прочь.

Итак, Лиза Талли мертва. Бриенна стояла под виселицей, зажав в руке свою драгоценную грамоту. Толпа разошлась, и вороны снова слетелись на прерванный пир. Некий певец сбросил ее с горы… Быть может, и сестрой леди Кейтилин полакомились вороны?

— Вы говорили о «Смердящей гуске», миледи, — сказал сир Хиль. — Если хотите, чтобы я показал вам…

— Возвращайтесь к своим воротам.

Тень раздражения прошла по его лицу — некрасивому и к тому же нечестному.

— Что ж, воля ваша.

— Именно.

— Мы просто играли, чтобы скоротать время. Ничего дурного у нас не было на уме. — Сир Хиль помедлил. — Бен погиб на Черноводной, вы слышали? И Фарроу тоже, и Уилл-Журавль. А Марк Маллендор из-за раны потерял полруки.

Вот и хорошо, хотелось сказать Бриенне. Он сполна это заслужил. Но она промолчала, вспомнив, как он сидел у своего шатра, держа на плече обезьянку в кольчужной рубашке, и как эти двое строили рожи друг другу. Как же это сказала про них Кейтилин Старк в ту ночь у Горького Моста? «Летние рыцари». Настала осень, и они все облетели, как листья.

Бриенна повернулась к Ханту спиной.

— Идем, Подрик.

Мальчуган поспешил за ней, ведя лошадей в поводу.