Три сестры. Диана (СИ) - Сдобберг Дина

— Идиоты! — возмутилась Герда. — Если бы он этого не сделал, то город задохнулся бы от трупной вони, и смрад болот показался бы им приятным ароматом. Да и протухшая кровь просочилась бы сквозь землю к воде, а она здесь наверняка близко к поверхности, раз слияние трёх рек рядом. Вода в городе была бы отравлена трупным ядом! Он им и землю обеззаразил огнём и известью, и от залежей трупов избавил, и болота осушил!

— Думаю, что именно так его действия мало кто воспринял в те времена, — внимательно разглядывала я Герду.

Увлечëнная разговором, точнее рассказом фрая, Герда общалась так, словно была в обществе равных по происхождению. Очень странно, если учесть, насколько строгое здесь сословное разграничение. Да и знания о грунтовых водах, инфекции и так далее, которые показала Герда только что, явно были не общедоступными. А уж с учётом отсутствия системы образования… Навевало очень странные мысли. Я решила вернуться к этим размышлениям в дороге, так как фрай продолжал свой рассказ. А рассказчиком он оказался превосходным.

— Там не менее, Ланс Орливудский оказался изгнанным из города вместе со своим отрядом. Но не желая становиться врагами с уже показавшими себя в бою воинами, богатеи города выплатили большую сумму жалования, как сторона, расторгнувшая договор, позволили сохранить всю военную добычу и передали самому Лансу недостроенное укрепление в излучине реки. — Продолжил фрай. — Но, всего через шесть лет, Ланс Орливудский полностью закончил строительство укрепления в излучине, превратив его в самый неприступный замок в этих краях. Ни с воды, ни с суши подобраться незамеченным было невозможно. Огромной высоты башня, задуманная как маяк, позволяла видеть окрестности, как на ладони. Скрытые в лесу, нависающие над дорогой невысокие скалы были прекрасной площадкой для небольших дозоров, способных в минуту завалить камнями большой участок дороги. Там и сейчас есть остатки дозорных башенок. А с воды высадиться на берег не позволяли каменные языки шхеров. Зато кусок берега, где останавливались корабли и выгружали товары, со стен замка простреливались без усилий. А настенные орудия стояли по всей длине крепостных стен. Закончив строительство, Ланс объявил себя владетелем и правителем этих земель. С того момента, как над крышей центральной башни взилось его знамя, он взял себе имя дюк Ланс де Орли, правитель земель у воды.

— Вот значит, как появилось имение Де Орли, — улыбнулась я.

— Да, юный изгнанник сам создал своё королевство. К тому же, помимо строительства, он много и активно воевал. И к нему ехали даже очень и очень издалека, чтобы заключить военный союз. У рода де Орли появились замки и земли во многих королевствах того времени. Даже знаменитый остров мёртвых в столице, тоже некоторое время принадлежал де Орли. Именно тогда на гербе Орли появилась корона из камней, где каждый из пяти зубцов являлся одной из башен замков Орли.

— Это вероятно был расцвет Де Орли? — спросила я.

— Нет, что вы! Расцвет рода начался пару лет спустя, когда неизвестная болезнь уничтожила Орливуд, — нахмурился фрай Гюнтер.

— Совсем? Вот просто все взяли и умерли? Весь город? — подозрительно прищурившись спросила Герда.

— Орливудская чума положила начало, а закончил уничтожение города Ланс де Орли, — мрачно кивнул фрай. — Даже в местных песенках остались упоминания, как насмехались жители Орливуда над присвоенным себе Лансом титулом. Но в песне о Орливудской чуме, её многие из сорров здесь знают, говорится о том, что именно Лансу пришлось как правителю защищать не только Орливуд, но и остальные земли от Орливуда.

— Так, а что всё-таки произошло? — не понимала я.

— Понимаете, леди, всё, что известно о тех событиях, известно из молвы, песен и страшных легенд простонародья, — предупредил меня фрай.

— Сила государства хранится в мудрости, простоте и величии простого народа, — вспомнила и повторила я слова, приписываемые Пушкину. — А в памяти его вечно звучат голоса наших предков.

— Странные слова, — задумался фрай Гюнтер. — Но чем-то цепляют. И знаете, здесь в окрестностях множество подтверждений тех легенд. Так что, может эти слова и верны! В этих местах, есть одна особенность. Целый месяц жуткой погоды! Тёплый воздух с равнин сталкивается с ледяной водой, наполняется сыростью и превращается в ливни и в вихри. А когда спускаются ледяные ветра с гор, что расположены севернее… Утром иной раз невозможно выйти из дома, потому что всё покрыто льдом, а оставшиеся на улице гибнут. Все дела к этому времени заканчиваются, запасы пополняются. И именно в это время, ещё с древности, мы отмечаем Дни Смерти и поминовения. Накрывают столы, за которыми собираются все члены рода и вспоминают о предках, рассказывают о их жизни и делах, хороших и не очень. А Смерть ходит по улице, где даже воздух замер от холода, и заглядывает в окна, проверяя, чтим ли мы истоки своего рода. Но тогда, похоже Смерть не удержалась на улице и зашла в чей-то дом. Может, хотела наказать за что-то. А может, просто устала в вечном холоде и хотела отогреться у домашнего очага. Но когда её дни миновали, на улицы города с теплом начали выползать ужасные существа, словно давно умершие, вдруг решили вернуться по домам. Люди гнили заживо. Язвы, чернеющая кожа, сожранные гнилью языки, уши и носы. Болезнь меняла людей так, что невозможно было узнать даже близких соседей. Ужас поселился в Орливуде. Набатный колокол не смолкал, дымили костры, куда стаскивали трупы. Те, кто был здоров, или считал себя таковым, решили остановить распространение заразы, убивая тех, кто заболел. Но всё было тщетно. Через неделю город был окружён воинами Де Орли. Выставленные катапульты забрасывали в город горшки с какой-то смесью, от которой горел даже камень мостовых. А тех, кто уцелел в пламени и смог прорваться за стены Орливуда встречали арбалетные болты. Стреляли и в людей, и в животных. Дюк Де Орли не хотел рисковать, выпуская хоть кого-то из заражённого города.

— Какой ужас, — схватилась я за горло, словно почувствовав горечь гари вокруг.

— Несколько дней подряд полыхал Орливуд. А потом дюк велел опахать город на сотню шагов и засыпать пашню известью и солью. Он вложил целое состояние, строительство тогда было недёшево. Но вокруг известковой пустоши возвёл стены, высотой в семь мер человеческого роста. Любого, кто пытался проникнуть за стены, убивали сразу. Чтобы не будил беды. А для потомков оставили на стенах вмурованные скрижали с описанием произошедшего. — Продолжил фрай.

— И якобы, всё имущество горожан сгорело, да? — насмешливо фыркнула Герда. — А как же торговля? Пошла теперь через замок Де Орли?

— Да, а как ещё? — не понял смысла её слов фрай. — Но вот с того времени и до смерти дюка Орли процветали. Но уже между внуками дюка начались распри. Да и торговля стала спадать. Опасные течения, наступление холодов, постоянно растущие пошлины и новые поборы в казну Орли, сделали налаженные пути непривлекательными. Торговля перетягивалась в другие, более южные места. И начался упадок Де Орли. Уже правнук Ланса Орливудского, как и знаменитый прадед, был вынужден покинуть родовой замок, чтобы не делить наследство со старшим братом. Где и как он жил долгое время неизвестно. Но вновь он появляется уже ближайшим сподвижником и другом короля Тервеснадана, будущей Тервеснаданской империи. Империя тогда только рождалась в муках и пламени бесконечных войн, собиравших и подчинявших земли различных мелких королевств. Окончательно обнищавшее за десять лет скитаний младшего брата Де Орли будущему императору не сопротивлялось. Законный владелец дошёл до того, что пытался проникнуть за Охранную стену, стараясь хоть как-то поправить дела. Но то, что он увидел у крепостных стен города, свело его с ума. Он пил и нёс бред, а когда увидел отряд со знамёнами брата, сбросился с башни. Новый дюк вступил в наследство, присягнул своему другу и снова отправился с ним на очередную войну. А замок Де Орли осталось тихо умирать без хозяйской руки. Вспомнили о нём, только когда сюда была сослана жена и новорождённый сын дюка.