Кобра клана Шенгай - Комарова Марина

Земля подрагивала, в пещере всё затянуло дымом – ни вдохнуть и не выдохнуть.

Жар шёл из самых недр. Земля бушевала, земля негодовала и гневалась.

И так каждый раз, когда кто-то из Шаманов Ночи покидал свои места, чтобы углубиться подальше в пещеру и воззвать к Тем, Без имени.

Земля расходилась трещинами, обнажая красное нутро подземных ходов. Здесь не любят людей, сюда не стоит приходить просто так. Вот жители префектур Края Гроз знают, что в глубь Сумрачных гор лучше не соваться. Местные научились слушать ветер, говорить с камнями и чувствовать малейшие изменения вокруг. Потому и знают, когда стоит склонить голову, а когда настоять на своём и таки получить желаемое.

Принадлежащие к другим кланам всегда поступают по-своему. Но правы они только на своей земле. Здесь чужой напор и агрессия не пройдут.

Шаманы – это Шаманы.

Высокая гибкая фигура склонилась ещё ниже, прошептала что-то, подбрасывая в огонь цветной порошок. Языки пламени вспыхнули жарче, слизывая дары смертного.

Зазвенели на руках и груди амулеты из костей и камней, сталкиваясь друг с другом, вливаясь в ритм барабана. Вот только не видно того, кто в него бьёт. Если не уверен в своих силах, то лучше останься у входа в пещеру. К Тем, Без имени может обращаться только посвящённый.

– Она идёт, – послышался за спиной голос, похожий на шелест десятков змеиных тел на сухих камнях. – Наследница идёт.

Шаман обернулся. Маска тэнгу из сказок и легенд скрывала его лицо. Она красного цвета, превращает глаза в узкие щели, а нос – в вытянутый клюв. Головной убор расшит металлическими фигурками и костяными бусинами. Кожаные шнуры и кумихимо спускались на плечи и спину, закрывая символы, которыми расписана его одежда. На пальцах шамана перстни странной формы с камнями чернее ночи. Поговоривают, что сама ночь и вливает в них сил, чтобы защитить свой народ.

– Она идёт, – повторил тот, кто спрятан в танцующем дыме.

– Что грядёт для моего народа? – хрипло спросил шаман.

Нельзя. Нельзя робеть перед теми, кто приходит на твой зов. Они это чувствуют. Не успеешь оглянуться – кинутся и разорвут на части. Запах и вкус человеческой крови для них как дар богов. Потому что и зажжены все благовония, которые только можно было сюда принести. Потому и брошены в костёр порошки дурманных трав.

Спрятать.

Заглушить.

Стереть запах человека.

– Новая судьба, – донёсся ответ. – Станете вместе – снесёте горы. Разбежитесь в стороны – каждый умрёт. Хотя вместе долго не проживёте… Везде чернота, везде боль…

Снова шелест змеиных тел. Потом смешок, от которого по спине пробежала дрожь.

– Сюда захочет прийти… Глупо… Но упрямая… Приведи. Посмотрим. Хоть поиграем. Беду принесёт.

– Кто? – успел выдохнуть шаман.

Пламя взорвалось и ослепило глаза. В ушах зазвенел хохот, чьи-то невидимые руки подхватывают его, будто пушинку, и выбрасывают из пещеры. Шаман и смог вскрикнуть, закрыть голову руками. Безумный смерч закрутил его, играя, и снова захохотал.

Всё стихло в мгновение ока.

Шаман упал на землю, от удара перед глазами потемнело. Сделать вдох не получилось, из горла вырвался хрип. Всё тело прошили тысячи иголок. Лёгкие начали греть.

– Шичиро! – послышался испуганный крик.

К нему подлетел барабанщик, который так и не посмел войти в пещеру. И правильно. Не стоит соваться туда, куда ещё очень рано.

Удалось встать на колени и всё-таки сделать глубокий вдох.

– Ты как? Помощь нужна?

Шичиро поднял руку, давая спутнику знак остановиться и помолчать. Тот выполнил мгновенно.

Наследница. Судьба. Глупо. Приведи.

Что за странные слова? Только и остаётся, что гадать. Те, Без имени всегда выражаются обрывками, они далеки от человеческого мышления.

Он стянул маску и головной убор. На спину упали длинные волосы, вспыхнули лунным серебром зажимы среди рыжих прядей – знаки одного из члена Совета Ночи.

Наследница. Судьба. Глупо. Приведи.

Беду принесёт. Поиграем.

Шиматта!

Не зря старый Ямато заключал союз с Шаманами Ночи, не зря налаживал давно потерянные связи. Чуял, что быть беде, что так просто ничего не закончится.

Клан Юичи не успокоится, пока не добьётся своего. Шенгаев нет на виду, они так далеко, что могут и не вернуться. Не так далеко, как Икэда, но всё же… Нужен очень сильный дух и желание, чтобы вернуть клан в Тайоганори. Один человек не справится, что он? Так, песчинка среди пылевой бури.

И почему на душе так гадко? Не всё сказали ему в пещере, далеко не всё. Своей интуиции нужно доверять, она не раз спасала от беды.

А дом тем временем стоит и медленно умирает. И умрет, если в ближайшее время за него никто не возьмется: не принесёт свое тепло, не напоит кровью стены, не возложит жертву у домашнего алтаря и не бросит в колодец подношение духам. Только после этого можно идти к тории клана Шенгай и просить богов о милости.

Шичиро медленно поднялся на ноги. Посмотрел на свои руки. На мгновение показалось, что на них влажно блеснула кровь.

Недобрые времена ждут Шаманов Ночи. Стоит ли наследнице вообще возвращаться в эти места?

– Нам лучше идти, – тихо произнёс спутник, прижимая к себе барабан. – Скоро Час Забвения.

В Час Забвения лучше не находиться возле мест, где отступают привычные законы мира и в силу вступают те, кто жил здесь до прихода людей.

Шичиро вновь надел маску и головной убор. Бусины тихо звякнули, ударившись друг о друга. Передышка закончена. Предстоит долгий путь домой.

И встреча с наследницей. А там уже будет видно: жить ей или умереть.

– Я спать хочу. – Аска… – И есть.

– Аска.

– И кого-нибудь убить.

– Аска!

– Да что Аска? – возмутилась я. – Как будто тебе ничего из вышеперечисленного совершенно не хочется!

Харука глубоко вздохнула и призналась:

– Хочется. И даже больше. Особенно учитывая, что мы понятия не имеем, сможем ли хоть переночевать в твоём доме.

Я промолчала. Не стоит сейчас говорить, что о доме у меня только воспоминания. Поэтому, как нас тут встретят и встретят ли вообще – это огроменный вопрос. Однако мы столько времени добирались сюда, что теперь дороги назад нет. Даже если мне скажут: «Аска Шенгай, ты ошиблась и пришла в не ту префектуру… Край… Империю» – неважно. Я просто рухну на пороге и даже не подумаю шевелиться в ближайшие пару дней.

Дорога выдалась тяжелее, чем я думала. Тем не менее добрались мы без приключений. Ночёвку под открытым небом и драку на постоялом дворе, когда к нам решили пристать двое перебравших рисовой водки господина, я не считаю.

Мы поднялись на холм. Свежий ветерок дул в лицо и трепал волосы. Перед нами расстилалась долина, которую заполонили цветущие вишни. Сам дом был огромен. Солнце отражалось от загнутых крыш и слепило, не давая прямо смотреть.

Я ожидала увидеть развалины или нечто… ну очень печальное и убогое, где уже нельзя жить, но… ожидания не оправдались. И это было странно.

С одной стороны, замечательно, что всё так здорово сохранилось. С другой… Какие сюрпризы нас ожидают?

– Всё выглядит, как и прежде? – спросила Харука, приставляя руку козырьком к глазам, чтобы лучше рассмотреть дом Шенгаев.

– Есть на это надежда, – пробормотала я, поправляя лямку дорожной сумки на плече.

А заодно проверила кайкэн за поясом и насколько удобно будет выхватить мечи, если потребуется отражать чью-то атаку. После чего начала бодро спускаться по узкой дорожке и позвала:

– Харука, идём. Надеюсь, бедным путницам там предложат лепешку и зеленого чая. А к ним пирожки и сладости. И немного овощей, конечно. И рыбу.

– Аска-а-а… Опять ты за своё!

– Впер-рёд, подруга! Нас ждут великие дела!

Конец