Соннасарнова. Элит (СИ) - Моргот Эл

Еще один взмах — и бич окрутился вокруг шеи повелителя теней. Эриния снова потянула его на себя, затягивая его на горле Тейна. Фира видел, как кожа его в том месте, где к ней прикасался бич, словно алыми маками, покрывалась страшными ожогами. Пытаясь высвободиться, Тейн сделал шаг вперед, схватившись руками за бич.

А потом тень из-под его ног плеснулась вверх, и, словно растревоженный пчелиный рой, дробилась и множилась.

Эта черная туча окутала эринию. То была тьма в чистом виде. Она растворяла богиню, медленно превращая ее плоть в не-бытие. Бич полыхнул красным огнем и рассыпался искрами.

Обе эринии были мертвы. Черный цветок, доставивший их сюда, медленно закрыл свои лепестки и исчез в глубине непроницаемых вод.

Мир вокруг снова на миг подернулся рябью. Стало еще темнее. Все цвета в этой темноте стали неестественно-яркого цвета, причудливо выделяясь на темном фоне.

— Черт! — выругался Тейн. — Нас тащат вниз.

Тейн повернулся в сторону берега. Там, на небольшом отдалении, стоял Медард Алоис. Презрительно и высокомерно смотрел он на Тейна.

— Снова попробуешь сбежать? — словно плевок бросил он в лицо сына.

Тейн отрицательно покачал головой.

— Очень хорошо. Отправишься со мной сам?

Тейн снова качнул головой слева направо.

— Я понял.

И снова, как тогда, в пирамиде, вокруг началась дикая и безудержная пляска теней.

Медард вскинул руку, и хоровод теней в бешеном темпе закружился вокруг Тейна, быстро сужаясь.

Кэйн понял, что пора действовать. Имя у него уже было, оставалось найти мечту. Он не ожидал, что это произойдет настолько быстро. Вновь обращаться к красным нитям было практически тошно. Но это не то, из-за чего бы он мог отступить. Присев на лавочку на краю моста, он оперся на ее спинку, положив голову на скрещенные руки, и стал наблюдать за схваткой на расстоянии, вполне достаточном, чтобы связать Медарда красными нитями. Он стал предполагать.

Алкайдэ не шелохнулся. Внутри круга появился еще один пояс из пляшущих теней, только эти были похожи на фиолетовые языки пламени. Они взметнулись вверх и в стороны, поглотив тени Алоиса. В этот миг Тейн увидел, что его отец стоит в какой-то несколько странной позе, очевидно неудобной и ненужной. "Фира" — подумал Тейн, с замиранием сердца глядя на обездвиженного родителя.

Однако Медард развернулся к сыну. Его глаза так и сверкали от гнева. Тень за его спиной устремилась вверх, чтобы на секунду снова замереть.

Двигалась она рывками, несколько раз замирая на месте. Несмотря на это, ей все же удалось взмыть вверх, принимая образ черной совы с горящими фиолетовым огнем глазами.

Фира в панике перебирал варианты. После очередной неудачи, мысли разбежались безумными кроликами. Он знал, что это будет сложно. Но перед Тейном нужно было показать уверенность, он и так еле согласился на его участие. Он почувствовал на языке привкус крови. Сколько уже попыток? Пять? Семь? Каждая ошибка — словно удар за ударом. И чуть восстановившийся резерв уже на исходе. А нити — те никогда не казались более отвратительными. И все же он продолжал безумные случайные попытки угадать мечту отца Тейна. После нескольких вполне логичных, на его взгляд, вариантов, подлый внутренний голос подсказывал что-то вроде «Съесть мороженое всех вкусов вместе» и «Погреться на пляже Малибу», теряя бесценные мгновения. Тейн отбивался от нападения. Фира постарался сосредоточиться и продолжил попытки.

Тень-сова плавно описала большой круг над головой Фиры. Она была бесплотна, но он очень ясно слышал шелест ее перьев. В очередной раз взмахнув огромными крыльями, она ринулась на Алкайдэ. Тот выбросил вперед руку, и с кончиков его пальцев сорвалось фиолетовое пламя, охватившее птицу. Сова вспыхнула ослепительным светом и исчезла. Тейн взглянул на отца. И только сейчас он заметил, что повелитель теней Медард Алоис фактически скован по рукам и ногам. Он высокомерно и все так же презрительно смотрел на сына, но в его лице теперь отражалась и бессильная ярость оттого, что он не может проучить этого несносного мальчишку, который навлек позор на их род и навеки заклеймил себя. Не шевелясь смотрел он на эврара, гордо стоявшего перед ним.

Фира облегченно перевел дух, чувствуя во рту солоноватый привкус крови. Теперь оставалось лишь удержать нити, бешено рвущиеся из его быстро ослабевающей хватки. На мгновение он подумал, что действительно действует, как самоубийца. Но он не мог, не имел права показывать свою слабость перед Тейном. Повелитель теней и так считает его слишком слабым, только обузой, которую можно оставить, потому что от нее нет никакого проку, а потом, возможно, вернуться за ней. А возможно — и нет. Пусть все так, Алкайдэ прав. Он практически бесполезен для него, только и делает, что просит спасти его или помочь. А теперь, когда хочет помочь сам… Когда повелителю теней, наконец, самому нужна его помощь…

Фира незаметно стер кровь с губ рукавом, сосредоточившись на нитях и почти не видя самой схватки.

Алкайдэ медленно подошел к пленнику. Сохраняя достоинство, он медленно опустился на одно колено и поцеловал белоснежную руку.

Медард Алоис резко выдернул руку. От этого жеста Тейн вздрогнул и рывком поднялся на ноги.

— Прости меня, отец, — стараясь говорить ровно, произнес он.

Пленник постарался отвернуться в сторону. Но Фира крепко держал его, и у него это не особо получилось. Тогда он заговорил. И каждое его слово, точно удар плети, хлестко отзывалось внутри.

— Как ты смеешь просить у меня прощение? — голос пленника был ледяным и колючим, смертельный холод веял от него. — Ты просишь простить тебя?! Простить за то, что опозорил наш род?! Простить за то, что ты попрал извечные традиции? Простить за то, что ты предал Навь? Простить за то, что ты, презреннейший раб, посмел нарушить покой Владыки?! Простить за то, что ты замахнулся на священные законы, которым со времен сотворения подчиняются все в Нави?! И наконец, простить за то, что ты предпочел смертных?! Неужели ты забыл непреложную истину? Отказаться от своего долга ради человека? Ради человеческих чувств? Эмоции даны им лишь как жалкая компенсация их ничтожной и краткой жизни. Но мы! Мы — порождения Нави! Чувства делают нас слабыми! Даже сейчас, — он на миг скосил глаза в сторону Фиры. — Даже сейчас ты притащил сюда человека. И ты смеешь просить у меня прощения? Ты забыл все, чему я тебя учил. Ты ничтожество. Эврар!

— Отец… — начал было Тейн. Но продолжить не смог. Что бы он мог сказать ему? Что сожалеет, но будь у него еще один шанс, его выбор бы не изменился?

— Не смей называть меня отцом! — Медард Алоис сверкнул глазами. — Что теперь? Чего ты ждешь?

— Я не хочу драться с тобой. И не собираюсь.

— Вот как? И очень зря!

При последних словах пленник дернулся и невидимые нити, удерживавшие его, лопнули. Он бросился на Алкайдэ. Но несколько нитей, все еще целые, помешали ему нанести точный удар и в то же время дали Тейну возможность уклониться в сторону от смертельного удара.

В следующий же миг Тейн скорее инстинктивно, нежели осознанно, вскинул руку. В ней сверкнуло черное лезвие ножа, материализовавшегося из теней. По самую рукоять Тейн всадил этот нож в грудь своему отцу.

Тот некоторое время стоял, непонимающе глядя на Алкайдэ, а затем упал на колени.

Тейн хотел было броситься к нему, поддержать, но не мог сдвинуться с места. Его приковал отцовский взгляд. Его удивление. Он пораженно глядел на сына, словно не мог поверить, не мог вообразить в самых далеких своих кошмарах, что такое ничтожество, эврар, может одержать над ним верх.

— Мне жаль, — прошептал Тейн, — что ты так никогда и не смог стать свободным.

Губы Алоиса, на которых выступила густая багряная кровь, скривились в презрительной усмешке.

— Ты — аномалия, уродец. Для повелителя теней свобода — страшнейшая кара. Наше предназначение — служить мертвым богам. Никто ни в Нави, ни в Прави не носится с этой твоей свободой. Борьба за нее — исключительно людской удел.