Антон Медведев - Ключи от Рая. Часть 1
— Может быть, — согласился Кот. — Хотя ты еще не раз пожалеешь, что не утонул сегодня.
Мне стало не по себе. Кот несколько секунд смотрел на меня, потом засмеялся.
— Шучу, — сказал он. — Все ждут от меня предсказаний. Это так весело.
Я едва заметно вздохнул: убить паразита! Впрочем, тут же поймал себя на том, что этот шутник может читать мои мысли. Ну и ладно...
— Задержался я здесь, — сказал Кот и зевнул.— А меня ведь ждут.
— Кто? — быстро спросил я.
— Не знаю, — пожал плечами Кот. — Но если я ухожу, значит, это кому-то нужно. До встречи, молодой человек.
Кот снова зевнул и исчез. Это произошло так быстро, что я даже не успел задержать его. Проклятье, ведь столько всего хотел спросить у него...
Медленно ползли минуты, я отдыхал — и думал о том, что снова, в который уже раз, сумел выжить. Очень хотелось верить, что и дальше мне будет сопутствовать удача. Но для начала надо хотя бы выбраться из этого болота, потом вымыться и выстирать одежду. Вид у меня сейчас был, прямо скажем, непрезентабельный.
Мои чудо-башмаки все еще висели на шее — впрочем, надевать их было еще рано. Надо идти. Поднявшись со ствола, я обошел свою несостоявшуюся могилу и медленно побрел вперед, надеясь на то, что больше никаких сюрпризов сегодня не будет. Для одного дня их уже более чем достаточно.
Из болота я выбрался где-то через час. Нацепил башмаки, идти стало гораздо веселее. Вскоре я наткнулся на старую заросшую дорогу. Она шла не совсем к городу, но это меня не смутило: в конце концов, мне и не надо в город — чего я там не видел? Пошел по этой дороге и вскоре увидел ручей.
Это было здорово: я отмывался от грязи, купался в чистейшей воде и грелся на солнце. Осмотрел проклятую железяку кандалов, она уже порядком натерла ногу. Увы, избавиться от нее я пока не мог. Слегка подсушив одежду — до конца высохнет на ходу, — я пошел дальше, чувствуя себя уже почти человеком. Еще бы немного поесть...
А потом лес кончился — это произошло как-то неожиданно, — стена деревьев расступилась, и я увидел город. Это был Канкар, я сразу узнал знакомые приметы. Вон колокольня, шпили замка Корригана, речушка, которую я некогда принял за ров,— похоже, она берет начало именно из моего болота. А вон там поблескивает и большая река, которую я так долго и безуспешно искал. Теперь я уже не заблужусь. Три часа хода — и я у Альвароса.
Идти по открытой местности я не решился, поэтому город огибал по широкой дуге. Не так быстро, зато безопасно. Где-то через час я наконец выбрался на знакомую тропинку, идти стало совсем весело. Была бы обувь нормальная, вообще бы летел.
Я шел и думал о встрече с Альваросом. И еще об Алине: как-то она там? Виго сказал, что с ней все в порядке, но все равно это не шутка — получить стрелу в спину.
Солнце уже скрылось за лесом, когда я нако- нец-то увидел отблеск знакомого ручья. Последние метры, радостное предвкушение встречи. А вот и мостик...
Я не сразу понял, что мостик абсолютно реален, что его больше не скрывают никакие колдовские штучки. И остановился, лишь когда увидел обугленные останки дома.
Дома и в самом деле больше не было. Большое пепелище, каменный остов печи с обвалившейся трубой — вот и все, что от него осталось. Выходит, Корриган до него все-таки добрался...
Это был удар, и удар жестокий. Я надеялся оказаться среди друзей, спешил сюда. И вот результат — даже не верилось, что все мои надежды внезапно обратились в пепел. Как мне теперь найти Альвароса? Да и где он? Может, у сваргов?
У меня не оставалось выбора, поэтому, постояв у пепелища, я пошел к Двери. Шел и верил, страстно надеялся на то, что она меня пропустит. В стволах деревьев засели арбалетные стрелы,— все правильно, в нас же тогда стреляли. А вот и Дверь...
Здесь ничего не изменилось. Убедившись, что все спокойно, я осторожно подошел к Двери. Взглянул на туманный столб, закрыл глаза и медленно шагнул вперед. Не может быть, чтобы она меня не пропустила. Не должно так быть.
Глаза пришлось открыть. Я миновал туман—и снова вышел в лес. Ничего не произошло.
— Дура глупая, — произнес я, повернувшись к Двери. — Чего тебе не хватает?
Попытался пройти снова. Ну давай же, милая, что же ты...
Все было напрасно, Дверь меня не пускала. Не соответствовал я еще нужным стандартам. Тихо выругавшись, я отошел в сторону и сел на землю. Полный провал...
Так я сидел довольно долго, в сознании царила пустота. Я просто не знал, что мне делать. Господи, и угораздило же меня попасть в этот мир. Проклятый фарках...
Фарках. Мысль была до того простая, что я даже удивился тому, как она не пришла мне в голову раньше.
Больше всего я боялся, что собьюсь с дороги. Но память не подвела. Уже темнело, когда я на- конец-то подошел к знакомому месту. Здесь было пусто, глазу не за что зацепиться, — но я понимал, что это всего лишь обман. В сознании всплыл образ кособокой землянки, я медленно шагнул вперед. Ощутил на мгновение знакомый звон — и с облегчением увидел жилище Чуй. В окошке мерцал свет: похоже, этот прохвост дома.
Спустившись по ступенькам, я без стука отворил дверь и пробрался внутрь, помянув Чуй недобрым словом: не мог дверь сделать повыше. Фарках — он и есть фарках.
Чуй сидел за столом и что-то пил из большой кружки. Увидев меня, поперхнулся, закашлялся, потом указал на меня пальцем и удивленно засмеялся.
— Гасклит, гляка барабука! Разрази меня гром, гасклит вернулся!
— Здравствуй, Чуй... — Я подошел к столу и без сил рухнул на колченогий табурет. — В гости вот зашел.
— В гости! — снова засмеялся Чуй. — Альво тебя уже третий день ищет. С Виго из-за тебя поругался, Чуй житья не дает. А он — в гости! Ищем его, а он шляется. Гасклит, одно слово — гасклит!
В землянке было тепло, пахло чем-то вкусным, я непроизвольно повел ноздрями. Чуй это заметил.
— А и вид у тебя... — засмеялся он. — Ешь, смотри — вот лувы свежие, только что сварил, а тут мясо. Ешь давай... — Чуй поставил передо мной большую глиняную тарелку, подал двузубую вилку. — Ешь, ешь... Сейчас эля налью...
Меня не надо было упрашивать, поскольку аппетит я себе за эти дни нагулял отменный. Пока Чуй стучал посудой, я успел отведать лувов — похожих на картофель клубней, покрытых листьями- обертками на манер кукурузы, — с наслаждением впился в кусок мяса. Да, я много читал о вегетарианстве и даже в чем-то был со всем этим согласен. Но именно сейчас я совершенно явственно ощутил, что человек по своей природе — хищник. Вкусное жареное мясо, ароматная мякоть лувов — если бы еще немного соли, было бы вообще здорово.
— Вот, — сказал Чуй, поставив передо мной огромную кружку с пенящимся элем. На глаз в ней было литра полтора, не меньше.
— Спасибо, Чуй... — произнес я с набитым ртом.— Только это много, я столько не выпью.
— Хорошего эля? — хмыкнул Чуй. — Да такого эля даже Корриган не пьет. Ты попробуй.
Эль и в самом деле оказался отменным, я разом осушил треть кружки — и понял, что смогу справиться и с остальным.
Чуй был доволен. Сев на свой табурет, он обло- котился на стол, подпер кулаками голову и теперь выжидающе смотрел на меня. Я ел — в глазах Чуй появилось нетерпение.
— Ну давай, — сказал он, — рассказывай.
— О чем? — Я взглянул на Чуй.
— Как о чем?! — возмутился Чуй. — Говори, где был. Интересно.
— Я сам не знаю, где именно и у кого я был, — ответил я, отхлебнув эля. — Но если тебе это так интересно...
Я думал, что мне будет неприятно вспоминать события последних дней, но живой интерес Чуй, тепло его дома и хмельной напиток быстро развязали мне язык. Более того, я неожиданно стал находить во всем произошедшем со мной множество смешных моментов. Чуй хохотал и дрыгал ногами, когда я рассказывал ему о том, как был гребцом на плоту, как меня привязали к телеге и я помогал лошадям. Постепенно мне стало казаться, что я просто пересказываю содержание просмотренного накануне фильма, при этом Чуй уточнял и объяснял мне некоторые детали. Так, люди на плоту и в самом деле оказались речными пиратами, грозой небольших деревушек. С ними вроде бы боролись,— по крайней мере, деньги на эти цели выделялись регулярно. На деле все оседало в карманах заинтересованных лиц, пираты имели негласный договор с чиновниками и даже делились с ними частью добычи. В итоге все были довольны, а мнение жителей деревень вряд ли кого интересовало. Вопрос главаря пиратов «Сколько будет семь на восемь?» оказался обычной ловушкой, на которую клевали только гасклиты: население страны было едва ли не поголовно неграмотным. Ответившего на этот вопрос автоматически признавали гасклитом.
— Чуй, а ты знаешь, сколько будет семь на восемь? — спросил я.
— Знаю, — важно ответил Чуй. — Но не скажу.
Карьер, куда я попал потом, формально тоже
принадлежал королевству: туда отправляли каторжников со всей страны, а также разного рода бродяг — включая, разумеется, гасклитов. Фактически же хозяином карьера был Марк, бывший начальник дворцовой тюрьмы. Сменив тюрьму на карьер, он получил доступ к добыче золота, чем резко повысил свое влияние. Чуй был уверен, что половина добываемого золота разворовьюалась и оседала в карманах все тех же чиновников, в том числе, конечно, и самого Марка.
