Gedzerath - Рождение легиона
– «Но…».
– «Но, несмотря на долг, которым я облечен, между нами было то, что могут оценить лишь те, кто носит броню и оружием защищает пределы своей родины от… Различных врагов, внешних и внутренних» – перебив меня, комиссар, не оборачиваясь, поднял ногу, призывая меня помолчать – «Поэтому я пока лишь попрошу тебя ограничить твою деструктивную деятельность своей комнатой или хотя бы головой. Кроме этого, сегодня пройдет собрание местной партийной ячейки, на котором тебе придется дать ответ перед соратниками за все произошедшее. Соратник Стик, проследите за этим».
– «Хорошо, соратник…».
– «Джус. Комиссар Старх «Вилы» Джус» – улыбнувшись, склонил голову земнопони. Повернув голову, он посмотрел на смутившуюся отчего-то воспитательницу, иронично вздергивая бровь – «Но думаю, что наша уважаемая гостья сама расскажет обо мне все, что сочтет нужным. Или не расскажет – думаю, вы лучше меня знаете ее характер».
– «Знаем, еще как знаем!» – послушно закивал лежащий вокруг табун. Сердито фыркнув, я поднялась с банкетки и гордо проследовала в свою комнату, всем своим видом давая понять, что не намерена отвечать ни на какие вопросы. Конечно, Соя не утерпела, и все-таки вломилась в нашу берлогу, всеми правдами и неправдами пытаясь вытянуть из меня интимные подробности наших встреч с «инквизитором всея Сталлионграда», но я лишь отмахивалась, размышляя совсем о другом.
Ведь в том, что сюда прибыл уже знавший меня комиссар, явно не было никакого совпадения – что-то темное затевалось вокруг меня, и чем ярче блестело солнце, тем явственнее для меня чернели проступающие тени. Скапливаясь под мерзкими улыбочками встречавших меня профессоров и ассистентов, таясь в углах, где раньше стояли облаченные в сталь воины двадцать седьмой «Железной», они наполняли воздух вокруг удушливым смрадом засады, и я решила, что даже еда теперь будет для меня под запретом. Не беда – коробка с сухарями, заботливо сохраненная на черный день, была бы верхом блаженства не только для меня, но и для всех, кто мерз вместе со мной в далеких северных лесах, питаясь плохо проваренной перловкой. Хотя это собрание меня насторожило – уж не собираются ли они скрутить меня прямо на нем? Однако, по зрелому размышлению, я отказалась от этой идеи – не слишком-то это тянуло на образ действий прямого, как меч, комиссара, не вязалось со сказанными им словами, хотя…
«Ухххх, ну почему же все так сложно? Каждый норовит обмануть и обидеть безобидную, беременную кобылку!»
– «Наверное потому, что «безобидные, беременные кобылы» не ломают грудь и челюсть ученым» – поделилась со мной своими сомнениями Соя. Войдя в большой, заполненный пони зал, мы проследовали к сцене, на которой уже стоял длинный стол, разместивший за собой всю высокоученую свору, недобро сверкавшую на меня своими оптическими приборами, и присели за столик, стоявший чуть ниже, возле передних рядов потертых кресел. Заполнившие зал пони о чем-то шушукались, и поведя глазами по сторонам, я заметила, как быстро растворяются в этой разноцветной толпе все те, кого я успела узнать за эти летние дни. Многие, очень многие из сталлионградских пегасов были мне незнакомы, но судя по их недовольному виду, все они прекрасно знали меня, и на миг, в многоголосом гомоне, мне почудились сердитые крики «позор!». Может, это так развлекался мой симбионт, а может, я просто нервничала, но ясно было одно – все эти пони собрались здесь явно не для того, чтобы послушать рассказ о моих подвигах из уст комиссара, сидевшего за стоящим на сцене столом.
– «Тишина, соратники! Тишина!» – каркнул профессор Вышка, поднимаясь из-за стола – «Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы обсудить личность одной из соратниц… Одной из тех, кому этот проект дал жизнь, дал путевку в будущее, дал цель в ее жизни. Но увы, не все прошло так, как мы планировали, признаю. Были допущены ошибки – но что это были за ошибки, спросите вы? Отвечу вам – мы были близоруки! Мы были недостаточно бдительны, и проглядели, позволили кукушке подкинуть нам чужое яйцо! Вы видите сидящую перед вами пони, вы знаете ее – еще бы! Ведь она прожила с вами вместе, бок о бок, под одной крышей, все эти долгие годы, и лишь недавно, она позволила себе бросить родное гнездо. Она отреклась от своего имени, отреклась от всего, что связывало вас и ее… Она наплевала на всех нас, на Сталлионград, и теперь, мы должны строго указать ей…».
– «Да-да, мы поняли, профессор» – затянувшийся спич постепенно начинал меня утомлять. Но утомлять от начал и комиссара, которому приходилось все чаще и чаще поднимать копыто, призывая сидевших в зале пони не шушукаться и внимательно слушать профессора. Но наконец, устал и он – «Вы так красочно описали соратницу Раг, что я, право, и не знаю, что еще можно добавить к ее характеристике. Как один из руководителей данного проекта, вы можете считаться отцом всех сидящих тут, сталлионградских пегасов. Это так?».
– «Да… Кхе-кхем… Да, это так» – сбившись, кивнул бурый земнопони, недовольно покосившись на высокое начальство, так некстати перебившее его пламенную речь – «Хотя формально, я и был лишь ассистентом доктора Рыбки, но на самом деле, я сделал больше других для всех присутствующих здесь, молодых жеребцов и кобыл. Но осознает ли это сама Раг?».
– «После вашей речи, доктор Тодстул "Вышка" Вуд, я уже поняла, что являюсь врагом народа, и в принципе, даже не могу ничего вам возразить, ведь фонтан вашего красноречия пробудил во мне чувство глубочайшего раскаяния, и если вы не видите слез на моих глазах, то только лишь из-за этой жары. Погоды нынче жаркие, не правда ли?».
– «Я бы попросил тебя не паясничать, Раг» – дернул щекой комиссар, покосившись на сердито ощерившегося, словно дохлая вобла, Вуда – «Твоя характеристика из уст твоего создателя и так живописует тебя не самым лучшим образом, а уж учитывая данные твоего личного дела…».
– «Бедный папик – не дали ему распилить меня напополам, добираясь до жеребенка! Вот бедняга!» – в стиле Бабули, всплеснула копытами я, вызывая своими словами прокатившийся по залу шум голосов – «А почему бы вам не рассказать, что именно они собирались со мной сделать, папаня?».
– «Это должен был быть абсолютно безвредный снимок магическо-резонансного отпечатка ее внутренних органов, по которому мы могли бы судить, что именно не так в ее теле!» – каркнул со своего места худой жеребец, покосившись на утвердительно закивавших коллег – «И прекрати дерзить мне, несносная кобыла! Ты наплевала на все предписания, составленные лично мной, и одобренные на самом верху, в правительстве города! Ты нагуляла себе жеребенка, спустив в выгребную яму все наши многолетние труды, а теперь, тебе еще и хватает наглости утаивать от нас страшную правду о тебе и твоем выродке?! Ты просто чудовище, Раг! Или как мне тебя называть – существо?».
