Влад Менбек - Чистилище для грешников
– Вот и отлично, – кивнул головой Петр и протянул трубку Стасу, услышав, как после длинной очереди позывных, трубку все-таки сняли.
– Если будешь дурить и дальше. то придется тебе подыхать каждый день! – неожиданным пропойным хриплым басом произнес фразу Стас и отдал трубку Петру.
– Не ожидал! – удивился Петр: – Совсем не ожидал! Ну и голос?..
– Я после ломки голоса обнаружил, что могу подражать почти любому человеку, – смущаясь признался Стас, и спросил: – Это ведь вы ей звонили?
– Ей! – подтвердил Петр.
– Вот мымра! – неприязненно сказал Стас и сплюнул.
– Такая же, как мы, – вздохнул Петр: – Но заблудилась немного, – и поманив за собой резко изменившегося парня, после снятия с него черноты, уселся в машину.
Отъезжая от телефонов, Петр сказал:
– Ты сейчас и в магазин постесняешься зайти.
Стас промолчал. Он уткнулся в окно на заднем сиденье, где вчера вечером продавливал сиденье демон, наградивший Петра необычным даром вытягивать из людей душевную грязь.
Остановившись около рано открывшегося магазинчика одежды, Петр почувствовал на плече руку Стаса, тот протягивал ему деньги.
– Оставь их себе, – сказал Петр и поинтересовался, какой размер у одежды и обуви у парня. Тот сказал и неловко ежась, спросил:
– А можно я эти деньги нищим отдам?
– Да они все богаче нас! – удивился Петр: – Я слышал, что работают эти нищие кооперативно или на дядю, – он уже выбрался из машины и нагнувшись к окошку, посмотрел на Стаса.
– Не все! – уверенно сказал парень. – Я знаю, кто действительно нуждается.
Петр немного подумал и, согласно кивнув головой, пошел в магазин.
Пока они ехали к Синичкиной улице, Стас вертясь в тесном пространстве, переоделся.
– Задание то же, – пояснил Петр, высаживая парня: – Главное, увидеть китайца. Но к нему не подходить. А вечером жди меня.
– Понял! – кивнул головой парень в приличной одежде, совсем не похожий на бродягу.
Оставив его, Петр медленно поехал по проспекту, прикидывая, куда сначала поехать: в НИИ, к Александру, или на то место, где вчера сгорел сам, и исчез в дъявольском огне демон? Неожиданно он обнаружил, что внутри него вроде бы рассуждают два голоса: уж не вернулся ли Павел Васильевич? Петру никак не хотелось, особенно сейчас, с ним спорить, да и вообще – общаться. Что-то было в этом нехорошее, действительно от шизофрении. Однако новые голоса были иными: один предлагал ехать в НИИ, другой в лес.
Петр остановил машину у обочины и бездумно глядя на спешащих по своим делам людей, стал ждать. Но ничего не происходило. Голоса появлялись лишь тогда, когда он начинал думать и колебаться. Петр опять стал решать: куда ехать. И тут, над буридановыми противоречиями возник третий голос, который из страшной дали, будто с края вселенной сказал: «Решай сам». Петр усмехнулся и решил сначала съездить за город, к ведьминому кольцу, а потом в НИИ, к Терехову, и плавно отвалил от обочины, влившись в плотный поток спешащих куда-то машин. И куда они торопятся? Все равно завтра с того же места будут начинать.
Он думал, что не найдет отвилку с Дмитровского шоссе, однако поворот был. Свернув направо, Петр аккуратно объехал знакомые ему ветки свалившегося дерева, уже не удивляясь, что от долгоиграющего вчерашнего дождя ничего не осталось. Его просто еще не было. И следов от «Жигуля» не было. Уперевшись в конец дороги бампером, Петр выбрался на волю и пошел по рыхлой земле, огибая начавшие редеть деревья. Перед ним открылась поляна с футбольное поле, посреди которой темнело круглое, поблескивающее пятно.
Как ни странно, а следы остались, хотя этого не должно было быть. Выжженная до пепла трава окольцовывала спекшейся круг, где земля расплавилась и остыла, превратившись то ли в шлак, то ли в стекло. Петр хотел шагнуть внутрь круга, но едва прикоснулся правой рукой, собранной из атомов прилетевших с разных концов Галактики, к невидимой границе, проходящей над кругом, как почувствовал нестерпимую боль и жар. Он отскочил назад и, стиснув зубы, отбежал подальше от ведьминого кольца, размахивая продолжавшей гореть и болеть рукой. Наткнулся на ствол подпаленной березки, толщиной с человеческое бедро и с силой ударил по ней больным кулаком.
Такого даже он от себя не ожидал: больная рука прошла сквозь ствол, хрустко переломав его. Береза была высокая поэтому падала медленно, прямо на Петра. Он не стал уходить из-под обрушивающегося дерева, опять резко махнул правой, переломив еще раз ствол. Обломки дерева упали слева и справа от него, немного чиркнув по куртке острыми ощепами. И только сейчас Петр заметил, что рука перестала болеть и гореть огнем. Он поднял ее к глазам и повертел обыкновенную ладонь перед носом: вроде все было как обычно.
– Николай! – неожиданно донесся женский голос слева: – Это ты дурачишься?
– Нет! – откликнулся мужской голос справа.
Петр быстро посмотрел налево и направо и увидел молодую женщину с корзинкой, присевшей у семейки осенних опят метрах в тридцати от него, а справа, на таком же расстоянии от Петра, в сторону женщины неторопливо направлялся мужчина, очевидно муж, тоже с корзинкой на сгибе руки. Он шевырял тонкой жердиной опавшие листья, внимательно высматривая грибы.
Петр приготовился заговорить с ними, решив притвориться уставшим от городской суеты человеком, просто гуляющим в лесу. Но ни мужчина, ни женщина будто не видели его, хотя поднимали головы и оглядывались. Петр ясно видел, что они находились на плоской поляне и их разделяло пятьдесят-шестьдесят метров, а между ними стоял он, но, как ему показалось, они не видели не только его, но и друг друга.
– Николай! – снова крикнула женщина, поднимаясь с корточек: – Ты где?!
– Да здесь я! – откликнулся мужчина.
И они пошли навстречу друг другу, но не через поляну, на которой столбом застыл Петр, а огибая ее по дуге. И только когда между ними осталось не более десяти метров, грибники встретились взглядами. А его они продолжали игнорировать. Все это Петр видел отчетливо и почти не удивлялся происходящему.
– Может быть медведь? – с опаской спросила женщина, обогнув поляну она подошла к мужу.
– Вряд ли, – меланхолично ответил Николай: – Они где-то в глуши: дорога рядом.
– А ведь были случаи… – настороженно продолжала гнуть свое женщина: – Слышал же: как хрястнуло что-то? – и заглянув в корзинку мужа, усмехнулась: – Плохой из тебя грибник…
Николай медленно наклонился, поставил корзинку на землю и внезапно быстро обнял женщину, впившись губами в ее губы. Она не вырывалась, прижимаясь к нему, лишь держа на отлете свою плетенку, чтобы не помять. Николай, придерживая ее, повалил на землю в небольшую лощинку, но Петр их видел. Распахнув ее куртку, Николай стал азартно снимать с нее джинсы и ярко-красные трусы, оголяя белые бедра.
