Далия Трускиновская - Люс-а-гард
— Да, боец из него никудышный, — согласилась Люс. — Одно слово — поэт!
— Когда женщине нужен боец, она ищет его в казарме, — свысока объяснила ехида Мэй. — А когда ей нужен мужчина, способный сделать ее счастливой, она обходит казарму за три версты. И поэзия тут ни при чем.
— Ты действительно его любишь? — помолчав, спросила Люс. — Вот такого, почти ребенка, с этими торчащими локотками, с этой девчоночьей шейкой, с этими щуплыми плечиками?
— Я очень боялась первой встречи, — призналась Мэй. — А вдруг бы он оказался таким, что даже поэзия не заставила бы меня пожелать его близости? Но когда я увидела его лицо, его глаза, когда я почувствовала, сколько нежности и электричества может быть в его пальцах… Знаешь, во мне хватит силы на двоих. Я не силы в нем ищу… Мне кажется, что я могу быть счастлива только с таким, почти ребенком, хотя мне во мраке кажется, что он не белокурый, а седой…
— Мне тоже, — сказала Люс.
Тут они увидели, что юный лорд вошел в зал и остановился у дверей. На нем уже была мантия с меховой оторочкой.
— А-а, это ты, братец! — приветствовал его лорд Блокхед. — Любопытно, где же ты целый день скрывался?!
— Досточтимый сэр! — церемонно обратился к поэту сэр Арчибальд. — До нас дошло, что ты успешно вырвался из лап разбойников и прискакал в замок. Этого я от тебя не ожидал!
— Мог бы осчастливить визитом старшего братца! — встрял лорд Блокхед.
Сэр Арчибальд высокомерно посмотрел на него, и сэр Эдгар, надувшись, замолчал.
— Я, старик, поднимаю свое семейство в поход, запасаюсь векселями, снаряжаю за пару часов целый обоз, чтобы выкупить тебя у разбойников! — продолжал сэр Арчибальд. — А ты слоняешься по замку, досточтимый сэр, и даже не считаешь нужным… Помолчи, леди! Я не все сказал! И в твоей помощи не нуждаюсь!
Леди Мэри, которая вовсю улыбалась юному поэту, закрыла нежные губки и оставила его без любезного привета.
— Поклонись леди Кэтрин, — сердито приказал лорд Блокхед. — Она, узнав про постигшее нас несчастье, была настолько любезна, что прибыла к нам разделить нашу скорбь…
— И успешно ли леди разделяет нашу скорбь? — осведомился поэт. Люс и Мэй наверху чуть не зааплодировали.
Леди Кэтрин выпрямилась и сурово взглянула на юного лорда.
Но недаром эту женщину звали Люс-а-Гард!
Она вскочила на балюстраду, оттолкнулась и, сделав в воздухе сальто, мягко приземлилась на самой середине огромного и вразброс уставленного серебряными и оловянными блюдами стола.
Через две секунды рядом оказалась Мэй.
А еще через две секунды на стол посыпались балясины, украшенные грубой резьбой. Балюстрада маленькой галереи не выдержала веса Мэй-Аларм. И когда в полной тишине о стол стукнула последняя деревяшка, раздался двойной оглушительный визг — леди Мэри и леди Алисы.
13. БОЖИЙ СУД
Визг резко оборвался. Наступило всеобщее потрясенное молчание. Уж чего-чего, а сальто в группировке, смягчающего приземление, в Блокхед-холле никто не видел.
Затем раздалось львиное рычание.
Рычал лорд Блокхед.
Он узнал негодяйку, заставившего его собственноручно раздеться донага, одурманившую и связавшую его же собственными штанами.
По львиному рыку властелина слуги догадались, что он уже сталкивался с этой особой. А несколько стражников, которые видели ее днем и даже сопровождали в опочивальню к лорду, схватились за алебарды. Они медленно, с трудом, но выстроили логическую цепочку между появлением Люс, ее желанием беседовать с лордом наедине и тем жутким зрелищем, которое открылось им, когда дверь в опочивальню была взломана.
Люс стремительно подняла руку.
От этого повелительного жеста лорд онемел.
— Я пришла сказать тебе правду, лорд Блокхед! — воскликнула она. — Ты напрасно посадил под замок мою сестру Марианну! Она не виновата в смерти леди Лауры.
— А кто же, по-твоему?! — привстав и нависнув над столом, рявкнул лорд. — Архиепископ Кентерберийский?
Сэр Арчибальд расхохотался заливисто, как дитя.
— Совсем другая женщина!!! — еле перекричала громовой хохот Люс.
— Взять! — лорд махнул страже рукой на Люс и Мэй. — Ну? Взять!
— Перестань валять дурака, лорд Блокхед, — сказала Люс. — Твоим болванам и со мной-то не справиться, а сейчас нас двое. Хочешь посмотреть, как болваны взлетят под потолок? Это мы сейчас устроим!
Сэр Арчибальд протянул к Люс сухую жилистую руку, с набрякшими венами, с дряблой кожей, но все еще, как видно, способную навести в драке порядок.
— Я хочу выслушать! Расскажи все, что знаешь, — велел он и, повернувшись к лорду, добавил: — Полагаю, это будет весьма поучительно. Того гляди, подобная неприятность произойдет со мной. И мне хочется знать, как можно разоблачить отравительницу. Чтобы не было нужды являться с того света и стонать в коридорах родного замка…
При этом сэр Арчибальд со значением посмотрел на свою молодую жену и ее сестричку.
Леди Мэри и леди Алиса, невзирая на то, что их стулья стояли по крайней мере в футе друг от друга, непостижимым образом сидя слились в перепуганном объятии.
Тогда сэр Арчибальд перевел взгляд на Люс — и ей понравились живые ясные глаза старого крестоносца.
— Говори, — коротко приказал он, но слушаться таких приказов было как-то не обидно.
— Леди Лауру действительно отравила женщина, — сказала Люс. — Она ночью прокралась в покои леди. И эта женщина — здесь! За этим столом!
Три леди из четырех ахнули. Леди Кэтрин посмотрела на Люс с большим недоумением, как бы говоря взглядом — неужели за ужином придется выслушивать сумасшедших?
— Почему ты так считаешь? — вопросил старик.
— Потому, что мужчине это ни к чему. В Блокхед-холле только один мужчина мог бы желать смерти леди, чтобы жениться на молодой красавице. Но псари напоили его до поросячьего визга.
— До чего?! — радостно спросил крестоносец.
— До поросячьего визга, — даже не беспокоясь о том, что может ввести в архаическое наречие чуждый ему фразеологизм, повторила Люс.
— Это сказано обо мне? — ушам своим не веря, поинтересовался лорд Блокхед.
— О тебе, голубчик, — добродушно подтвердил сэр Арчибальд. — Продолжай, дитя.
— Моя сестра Марианна попала в Блокхед случайно и вовсе не хотела стать… — Люс задумалась в поисках слова. — Стать наложницей лорда!
— А супругой? — старый крестоносец глядел в корень.
— Тоже не хотела. Она обручена совсем с другим человеком, — уверенно соврала Люс, потому что договор с братцем Туком вряд ли можно было счесть за обручение, хотя бы потому, что сама Свирель о нем не подозревала.
— Допустим. Что из этого вытекает?
