Маркус Хайц - Битва титанов. Несущие смерть
Года снова кивнула.
— Ты лишил меня двоюродной прабабушки, убив тем самым моего последнего родственника, — она обнажила оружие. — А значит, ты обязан учить меня, — она поклонилась чернобородому.
Боиндил ожидал атаки. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, чего от него ждут.
— Учить? Чему, во имя Враккаса? Дитя, я думал…
— Я потребовала возмещения, и ты согласился.
— Это и есть твое возмещение? — выдавил он. — Я не могу! С чего мне…
— Великолепная воительница ушла из-за тебя в Вечную Кузницу. Ты лишил меня возможности стать ее наследницей, поэтому я считаю, что будет правильно, если меня будет учить тот, кто победил Занду, — она подошла к нему и протянула свое оружие. — Мы называем это нахтштерн, и я владею им довольно хорошо. Чего мне не хватает, так это опытного мастера, который научит меня хитростям боя.
Тунгдил улыбнулся Бешеному.
— Теперь видишь, каково мне пришлось тогда с Баврагором. Он победил меня похожим способом, — сказал он. — Увидимся внутри, — и он исчез в штольне, намереваясь отыскать Балиндис. Он хотел поздороваться с ней, заключить в объятия и удивить своим преображением. Для долгих разговоров с Годой был еще целый вечер.
Боиндил поглядел на гномку и почувствовал себя беспомощным. Точно! Он поклялся!
— Хорошо, — вздохнул он. — Я покажу тебе быстренько парочку…
— Нет, — произнесла Года. — Ты будешь учить меня и не перестанешь этим заниматься, пока я по меньшей мере не стану тебе равной, как поступала и моя двоюродная прабабка. А затем мы с помощью поединка решим, чего стоит твоя наука, — она подняла нахтштерн, оружия соприкоснулись с негромким звоном. — В честном бою, мастер.
Он закатил глаза, поставил вороний клюв на землю и оперся обеими руками о головку оружия.
— Года, быть может, я и был хорошим воином, но мое искусство заржавело. И то, что я был хорошим воином, не означает, что я буду хорошим учителем.
— Можешь говорить все что хочешь, мастер. Теперь я не отойду от тебя до тех пор, пока не будет закончено обучение, — лицо гномки выражало известную решимость ее народа, к которой прибавлялось свойственное женщинам упрямство. — Куда пойдешь ты, туда и я.
И точно — она не отставала от него, когда он вошел в штольню, следуя за Боиндилом на расстоянии полулоктя.
— Ты оставишь меня когда-нибудь в покое? — бросил он через плечо.
— Когда тебе понадобится облегчиться, мастер, — ответила она, довольная тем, что хитрость удалась. — Когда мы начнем обучение?
Боиндил снова посмотрел вперед, и его морщинистое лицо озарилось широкой ухмылкой. Он будет ее мучить так, что она уйдет сама. И таким образом он даже не нарушит клятвы.
— Твое обучение уже началось, — он обнаружил штабель сменных опорных балок, которые Тунгдил аккуратно сложил у стены. — Одну за другой ты отнесешь их к воротам и уложишь там, — мрачно приказал он.
— Да, мастер, — Года даже не поинтересовалась смыслом его указания, отложила щит и оружие в сторону, чтобы начать перенос.
Бешеный взял и то, и другое.
— С чего ты взяла, что имеешь право разлучаться с ними? — резко спросил он. — Гном не бросает свое оружие где попало. И уж подавно не бросается оружием, когда оно у него — единственное. — Гном кивнул ученице. — Отнеси деревяшки, потом можешь приниматься за поиски в штольнях.
Она наморщила лоб.
— Какие поиски?
Боиндил взмахнул оснащенными клинками шарами.
— Вот этого. Я спрячу их, и ты не ляжешь спать, пока не отыщешь свой нахтштерн! — И Равнорукий свернул за угол.
Едва потеряв ее из поля зрения, он довольно хмыкнул себе под нос. Гном слышал, как она застонала, когда взвалила на плечо первую балку, и тихонько порадовался своей подлой затее, за которой последуют и другие. В течение нескольких дней он избавится от ребенка.
Тунгдил прокрался в спальню.
Балиндис лежала под толстым одеялом, наполовину зарывшись в подушки. Лицо ее из-за длинных темно-каштановых волос казалось бледным, как мел, она действительно выглядела больной и ослабевшей.
Гном осторожно присел рядом с ней. Мысленно сформулировал заготовленные фразы, затем протянул левую руку, чтобы осторожно коснуться ее плеча.
— Если бы я не знала, что это на самом деле, то решила бы, что вижу сон, — прошептала гномка. — В мою спальню входит красивый гном, — она подняла правую руку, открыла глаза и взяла его за руку. — Ты хорошо выглядишь, Тунгдил Златорукий. Давно уже я не видела тебя таким. Что значит твой изменившийся вид?
— Это не только внешне, — он поцеловал ее пальцы. — Я вел себя как дурак. И обязан Боиндилу тем, что ко мне вернулся разум и заставил меня отречься от пьянства, — приглушенным голосом произнес он, глядя в ее карие глаза. — Я заставил тебя страдать от моей боли, вел себя как… — Он сглотнул.
— …как упрямый, слепой, пьянствующий, занятый только собой, невнимательный, снедаемый собственной совестью мужчина, — безжалостно закончила она. — Ты хочешь сказать, что во время путешествия ты поговорил с Бешеным и изменился? — Лицо ее, казалось, выражало удивление и недоверие. — Ты утверждаешь, что изменился за несколько дней?
Тунгдил кивнул.
— Как это произошло? Расскажи мне, чтобы я могла поверить твоим словам.
Он рассказал о случившемся над пропастью, о том, как воин поставил его перед выбором.
— Стена вокруг моего разума рухнула, я увидел все так ясно… Такого не было на протяжении последних циклов. И теперь могу только просить у тебя прощения, — тихо произнес он. — Ты веришь в мою перемену?
Когда она обвила его руками, Тунгдил расплакался. Он тоже обнял ее, прижал к себе и закрыл глаза. Он вдыхал запах ее волос, чувствовал мягкий пушок ее щек рядом со своим носом, ее тепло на своей коже.
Они очень долго просто сидели и обнимались, наслаждаясь близостью, которой не было так давно.
— В том, что мы поссорились, не только твоя вина. Я слишком замкнулась в себе и оставила тебя одного, — призналась гномка. — Этого никогда не повторится.
— Никогда.
Она обняла его, долго вглядывалась в его лицо.
— Дай мне время привыкнуть к новому Тунгдилу. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Но это правда, Балиндис, — улыбнулся он, а затем на лицо его набежала тень. — Ты выглядишь нездоровой, — обеспокоенно произнес он.
— Остатки простуды, — отмахнулась та. — Мне уже гораздо лучше, — и она поцеловала его в лоб. — Вы уже видели Году?
— Она очень сильно удивила нас. И в первую очередь несчастного Бешеного.
Гномка усмехнулась.
— Ему не повредит, если он займется этим чудом плотнее.
