Дженнифер Фаллон - Медалон
Брэк укладывал в бухту толстенный канат, размышляя о новых пассажирах, когда перед ним внезапно появилась речная богиня в широком шерстяном плаще, сотканном руками мастериц Заставы. Она придала лицу выражение, которое считала неотразимым и призванным очаровывать и соблазнять. К несчастью, применительно к Майре это вызывало противоположный эффект у всех свидетелей ее появления.
Одним из недостатков богов (даже первичных богов), как считал Брэк, было то, что все они неизбежно пытались придать своему образу качества, приписываемые им их почитателями. Только такие могущественные боги, как Кальяна — богиня любви, Зигарнальд — бог войны, Дэйсендаран — бог воров, бог моря — Каэларн, были достаточно сильны, чтобы принимать ту форму, которую им хотелось. Большинство же наивно полагало, что им следует появляться в том виде, в котором — как они считали — их ожидают увидеть верующие. Майра не была исключением. Исходя из этого, речная богиня была полуженщиной-полурыбой, но, увы, совершенно не напоминала элегантную русалку. Ее спину украшал встопорщенный, колючий, усеянный шипами плавник, с лица блекло глядели маленькие серебристые немигающие глаза. Довершали милый образ перепончатые пальцы рук и ног, а также жабры, создающие впечатление, что повелительница реки обладала обвисшими складчатыми щеками. Она улыбнулась Брэку своим вариантом улыбки, донельзя довольная тем, что застала его врасплох.
— Не ожидал увидеть меня, Брэкандаран?
Брэк покачал головой и нервно стрельнул глазами в сторону кормы, где трудился Дрендик с братьями. Проследив за направлением его взгляда, Майра расхохоталась влажным, булькающим, омерзительным смехом.
— Они меня не видят, — успокоила она своего визави.
— Что ты здесь делаешь? — спросил тот. Дрендик бы ужаснулся подобной фамильярности и неуважению, но Брэк неплохо разбирался в характере богов. Они редко заявлялись без особой нужды. Майра пришла по делу, и если он как можно скорее не вытянет из нее суть этого дела, то леди вполне может позабыть о цели своего визита.
— Неужто ты не рад мне, Брэкандаран?
— Да я просто вне себя от счастья, — уверил ее Брэк. — Так что ты здесь делаешь?
— Ты навещал Каэларна, да? — Бог моря был почти так же могущественен, как Кальяна или Зигарнальд и куда как сильнее скромной речной богини.
— Я никогда не видел его. Кроме того, я бросил океан, чтобы вернуться к тебе, — напомнил он, чтобы хоть как-то потешить ее самолюбие. — Так зачем ты пришла, Майра?
— Что? А, это… Я пришла сказать тебе о ребенке.
— Каком ребенке? — Брэк из последних сил старался сохранять спокойствие. Майра, как и ее река, обладала переменчивым нравом.
— О ребенке Лорандранека, — само собой разумеющимся тоном отвечала она.
— Майра, я наполовину человек. Мне нужны подробности. Что ты должна мне сказать о ребенке Лорандранека?
Майра тяжело вздохнула.
— Я чувствую его. Такое было много сезонов назад. Зигарнальд велел мне сказать, когда я снова это почувствую. Вот я тебе и говорю, — она насупилась и принялась разглаживать свою чешуйчатую кожу. — Мне не нравится Зигарнальд. С его приближением река наполняется кровью.
Глаза Брэка округлились от изумления:
— Так ты чувствовала ребенка раньше? Почему ты никому не сказала?
— Как же не сказала? Сказала, — нахмурившись, возразила Майра. Ее жабры при этом обиженно затрепетали. — Я сказала Зигарнальду.
«А бог войны попридержал информацию для себя по каким-то лишь ему одному известным мотивам», — с раздражением подумал Брэк.
— Дитя демона сейчас на борту?
— Я же сказала тебе. Или нет? — Брэк лишь зубами заскрежетал.
— Кто это?
Богиня пожала плечами.
— Откуда мне знать? Для меня все люди одинаковые. Думаю, что те, кто тебя интересует, прибыли только что. Я почувствовала ребенка всего мгновение назад.
Мгновение для Майры могло быть и секундой, и неделей — смотря в каком настроении она пребывала в данный момент. Но если предположить, что она пользовалась человеческими мерками времени, то круг сужался до Мэнды, Тарджи и Р'шейл. Брэк без особых колебаний отбросил парочку из Цитадели — от Лорандранека забеременела обычная девчонка из горного поселка, а не будущая Верховная сестра. Он подумал о спокойном нраве Мэнды и ее непоколебимой вере. Она какое-то время была трудницей и жила в Цитадели. Возраст тоже примерно подходил. Все отлично совпадало.
— Как мне удостовериться, что я не ошибаюсь?
— По его крови, — объяснила Майра, понемногу раздражаясь от его непонятливости.
— Ты сказала «его». Так это мужчина?
— Да не знаю я! Я же говорю, что для меня все люди на одно лицо!
Брэк немного помолчал и потом спросил:
— А ты случайно не знаешь о нем что-нибудь еще? Имя, к примеру?
Майра пожала плечами:
— Конечно, ти Ортин. Даже ты можешь почувствовать связь.
— Я чувствую связь, только когда она соединена с источником силы.
— Тогда оставайся с этими людьми, — посоветовала Майра. — Ты неизбежно вычислишь дитя демона.
Прежде чем Брэк успел ей что-то ответить, защитник, патрулирующий пристань, наконец заметил, что фардоннское судно потихоньку отчаливает. Он скомандовал им остановиться, но баржа уже устремилась вниз по течению, подхваченная жадными цепкими пальцами потока. Дрендик, коверкая речь, громко закричал в ответ солдату:
— Что ты сказать? Не говорить по-медалонски! — надрывался капитан. — Не говорить по-медалонски!
Тем временем к солдату присоединились и другие защитники, угрожающе потрясая оружием и знаками приказывая судну вернуться. Однако судно уже отошло на безопасное расстояние. Дрендик, Гэзил и Эйбер махали защитникам руками, придав лицам непонимающее выражение. Брэк присоединился к действу. Они так и продолжали свой забавный диалог, пока баржа не скользнула в поворот и маленький реддингдэйлский причал не скрылся из глаз в серых предрассветных сумерках. Мысленно поаплодировав разыгранному Дрендиком спектаклю, Брэк снова повернулся к богине и совершенно не удивился, увидев, что ее и след простыл.
Со вздохом он закрепил канаты и отправился вниз. Если верить Майре, ему следовало присоединиться к повстанцам.
В течение последующих нескольких дней, пока они плыли к Тестре, Брэк пристально приглядывался к Мэнде, пытаясь обнаружить в ней какие-нибудь черты, подтверждающие, что она — именно та, кого он ищет. Молодая женщина обладала свойственным харшини природным спокойствием и некой невинной доверчивостью, которая легко могла бы доставить ей много хлопот, если вовремя не поостеречься. Если она и вправду была дочерью Лорандранека и боги рассчитывали, что она повергнет Хафисту в небытие, то им предстоит познать горькое разочарование. Мэнда поклонялась Желанне и Кальяне, она считала жизнь священной. Похоже, девушка не имела никакой склонности к насилию, присущей Брэку и прочим метисам. Кроме того, близко понаблюдав за ней несколько дней, он мог описать ее с помощью единственного слова — милая.
