Александр Зорич - Знак Разрушения
Элиен прильнул к одной из щелей возле плетеного соломенного полога, закрывавшего вход в хижину.
Колдун сидел у огня, на котором томилось в котле какое-то кушанье. Его логово топилось по-черному, однако тщедушный огонь в очаге почти не давал дыма. Элиен видел, как колдун помешивает содержимое горшка деревянной ложкой и клюет носом. По правую руку от него покоилось трофейное оружие Эллата, на голове был давешний шлем.
Сын Тремгора наконец-то получил возможность разглядеть диковинный плод нездешних темных искусств как следует. Основой шлему, похоже, служил череп крупного животного; какого именно. – определить было непросто, поскольку тонкие листы серебряной бронзы покрывали затылочную и височные части шлема-черепа. Два ряда острых костяных шипов шли от затылка ко лбу. В качестве наличника имелась полумаска с клювом, которая и придавала колдуну в шлеме-черепе сходство с кутах.
Смотреть было больше не на что, пора было действовать. Колдун едва ли мог быть грозным противником в рукопашной схватке. Он был хил и низкоросл, его волосы – седы, черты лица мелки, а нос, выглядывающий из-под наносника, – длинен.
Такой едва ли победит в честном поединке. Наверняка главная опасность таилась в магическом – конечно же магическом! – шлеме-черепе.
Элиен перехватил копье поудобней и ворвался внутрь. В следующее мгновение он нанес колдуну плоский удар древком копья в основание шеи, ниже затылочного среза шлема. Тот повалился на земляной пол.
Элиен сразу же схватил меч Эллата. Вновь обретенное оружие откликнулось своему владельцу едва слышной чистой нотой.
– Вставай! – гаркнул Элиен.
Тот послушно поднялся на ноги. Лицо его превратилось в ритуальную персонификацию Хозяйки Злобы. Ни одной травинки не было рядом, чтобы призвать ее в союзники. Ни одной лианы, чтобы натравить ее на врага. Колдун исподлобья озирался по сторонам, пытаясь найти выход.
– Что тебе нужно? – угрюмо спросил он.
По наблюдениям сына Тремгора, подобная непонятливость часто овладевала безоружными людьми перед лицом совершенно очевидной и недвусмысленной смертельной опасности. Будто бы ему, Элиену, было нужно что-то, кроме его, колдуна, черной жизни!
Сын Тремгора едва сдержал улыбку. И вдруг л удивлением обнаружил, что дурацкий вопрос колдуна отрезвил его. Волна слепой ярости схлынула.
Элиен заключил, что, возможно, есть смысл оставить непонятливого старикашку в живых. Он приставил острие меча к горлу колдуна.
– Я пришел за своим оружием и за своими вещами.
– Ты можешь забрать их, – благосклонно кивнул колдун, будто бы сейчас в его власти было помешать сыну Тремгора.
– Но это еще не все. Я хочу знать, зачем ты, трухлявый пень, захватил меня и держал в яме, хотя я не сделал твоему народу ничего плохого и не посягал на твое имущество.
Губы колдуна сложились в двугорбую змею. Видимо, это была улыбка. Даже самый восторженный пиит не отважился бы назвать подобную гримасу “доброй”.
– Мы захватили тебя, ибо на то была воля свыше.
– Воля Октанга Урайна, – понимающе кивнул Элиен.
– Октанг Урайн – наш союзник и благодетель, – надменно сообщил колдун.
– А смерч, – напирал Элиен, – смерч на равнине – твоих рук дело или Урайновых?
– Я, я наслал его на тебя. Я дал ему жизнь и сообщил ему обличье и голос владыки герверитов, – гордо сказал колдун.
Элиен рассудил, что в этот момент профессиональная гордость взяла в ноторе верх над чувством самосохранения – в интересах колдуна было бы свалить всю вину на Храйна. С другой стороны, более чем сомнительной казалась способность этого сельского заклинателя трав столь виртуозно управляться с ураганами. “Да в своем ли он уме?”
– Все ясно, – заключил Элиен и одним осторожным ударом меча, направленным снизу по касательной вдоль правого виска колдуна, сбил с его головы шлем.
Колдун сполз на землю, словно с него сорвали голову, а не чужой череп с пластинами серебряной бронзы.
Элиен, который не был готов к такому поведению, опешил и опасливо подошел к лежащему без чувств коротышке. Рядом с ним валялся шлем. Сын Тремгора неуверенно потыкал в него острием меча и отбросил подальше, в угол землянки.
Колдун не дышал. По крайней мере, так казалось. Элиен остановился в нерешительности. Прикончить врага сейчас было как-то не по-людски. Ведь он даже не знает его имени!
К тому же в этом случае ему пришлось бы проделать дополнительную работу по поискам своего дорожного мешка, где покоились раковина, карта и – что было важнее всего – браслет, хранящий еще целых четыре ночи с Гаэт.
Не прошло, однако, и короткого варанского колокола, как колдун пришел в себя.
– Я не хочу тебе зла, чужеземец.
Жалость была ведома Элиену. Глядя на несчастного старика, который сидел перед ним на земляном полу жилища ноторов, сын Тремгора не мог всерьез думать о кровавой расправе.
Этот жалкий худой человек низенького роста – не противник. Даже голос его как-то изменился, он теперь не такой злой и целеустремленный, как прежде. Скорее испуганный и растерянный. Неужели все дело в шлеме?
– Я не верю тебе, – ответил ему Элиен, отступая на шаг назад.
– Ты должен поверить.
Казалось, что человек, с которым он говорит сейчас, и тот человек, к которому он буквально только что ворвался в хижину, – незнакомые друг с другом чужаки. Этот, второй, был куда более симпатичен Элиену, если в подобной ситуации вообще может идти речь о симпатиях.
Колдун, потирая себе виски, встал. Элиен упредительно повел мечом из стороны в сторону, желая показать ему, что совершать резкие движения не стоит. Колдун был догадлив и потому замер в неподвижности.
– Чужеземец, я виноват перед тобой. Оставь меня в живых, и я принесу тебе пользу.
– Ты – слуга Урайна и потому не можешь быть мне полезен.
– Я больше не слуга ему, – тихо и обреченно сказал коротышка. – Я не подчиняюсь ему теперь. В моей голове немотствует его не терпящий ослушания голос. Я вновь обрел собственную волю!
Элиен глянул в угол, куда он зашвырнул шлем. Интересно, голос Урайна все еще там, в этом костяном горшке?
– За какую цену ты согласен купить у меня свою жизнь?
– Я знаю, ты идешь на север. Значит, путь твой лежит через пески Легередана. Но тебе не удастся одолеть их, поскольку ты не знаешь дороги, а пески зыбучи и алчны. Они проглотят тебя. Среди нас нет проводников, нет людей, знающих безопасную дорогу через те гиблые места.
– Если бы даже среди ноторов были проводники, я никогда не рискнул бы довериться одному из вас после того, что вы пытались со мной сделать, – язвительно заметил Элиен.
Сын Тремгора не понимал, чем может облагодетельствовать его человек, знающий язык растений, но не знающий языка песков стылого Легередана.
