Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 14
– Мм?
Лоуренс вообще-то не собирался этим пользоваться, но теперь он достал из-за пазухи второй конверт. Это было письмо от Хьюга, которое прилагалось к карте.
– Я не хотел тебе это показывать, но… – начал он, доставая письмо из конверта, хотя Хоро продолжала держать его за ухо.
Это были два листа, исписанные ровным, убористым почерком, которого трудно было ожидать от такого крупного мужчины, как Хьюг. Письмо привлекло внимание Хоро, и она, судя по всему, забыла, что по-прежнему сжимает ухо Лоуренса.
Первая страница началась так: «Что до приемов, какими мы, не принадлежащие к роду человеческому, пользовались, чтобы вести торговлю среди них в их городах…»
– Я вовсе не собирался тебя сердить. Но то, что я желал этого так страстно, – это, конечно, просто глупо…
«Уж об этом-то ты могла догадаться?» – хотел он закончить, но не стал.
Одинокая слеза выкатилась из правого глаза Хоро, стоящей с ошеломленным видом и все еще не выпускающей ухо Лоуренса. Время остановилось; движения Хоро были беззвучны.
Она подняла глаза на Лоуренса и голосом, дрожащим от счастливых слез, промолвила:
– Вот что я ненавижу в тебе больше всего.
Она оскалила клыки – живое воплощение бесстрашия – и продолжила:
– Но именно такого дурня я и… люблю больше всего на свете.
В этот миг все перестало иметь значение. Киссен и Йойтсу. Миюри и Коул. Каждое слово Священного писания после этих слов стало бессмысленным.
Он подал Хоро пустой договор, под которым уже размашисто расписался. И все, что он хотел видеть в этом договоре, – слова, которые Хоро только что ему сказала.
– …Ох уж. За столетия, что я прожила в пшеничных полях, я видела множество пар самцов и самок, но никогда я не видела самца такого глупого, как –
Лоуренс не дал ей закончить. По-прежнему склоненный, по-прежнему с ухом в руке Хоро, он заключил ее в крепкое объятие.
Хоро, по-видимому, слегка удивилась, но положила голову ему на плечо; Лоуренс почувствовал, как она раздраженно вздохнула.
– Видимо, Коула нам придется оставить на попечении этого куска мяса? И ты уже приготовился к нашему последнему совместному путешествию, так что тут все решено. Ладно, – ее рука скользнула по спине Лоуренса и легонько похлопала. – Пойдем обратно в лавку и пообедаем, а?
Хоро попыталась выбраться из объятий Лоуренса, но тот сжал руки крепче и не выпустил ее.
– Мм, да ладно тебе, – и она хихикнула, однако потом пихнула Лоуренса в грудь уже немного раздосадованно.
Когда она двинулась, Лоуренс поймал запах ее свежевымытого тела, точно весеннего дождя.
Сладкий аромат Хоро.
Лоуренс приник губами к ее шее.
– Ты, хватит уже…
Ее слова точно сбросили с него оковы. Здесь, в узком проулке, многолюдье главных улиц до них не добиралось. Даже шпиль собора не мог их тут увидеть. Единый бог не мог их тут увидеть.
– А? Ты? Э, эй. Неужели ты…
По мускульной силе Хоро была ему не ровня. Лоуренс стиснул ее крепче, прижал к стене. Потом…
– Не… не здесь… – Хоро пыталась отпихнуть его, на этот раз в полную силу. – Ты… ду-…
«-рень», – видимо, закончила она, но этого Лоуренс уже не услышал.
***
Когда они добрались до лавки Филона, в здании было пусто. С внутреннего двора доносились веселые голоса: похоже, полуденная трапеза уже началась.
Лоуренс и Хоро вышли во двор рука об руку. Эльза и Коул заметили их первыми и тут же распахнули глаза на всю ширину. Следующим был Филон, последним – Ле Руа; тот от изумления поперхнулся элем.
Однако Хоро не обратила на все это ни малейшего внимания; с улыбкой она потянула Лоуренса за собой.
Краткое, но неловкое молчание прервал Филон.
– О, похоже, нам понадобятся еще угри! – и удалился в лавку.
– А, я помогу! – подхватил Ле Руа.
Коул проводил двух взрослых глазами и собрался было что-то сказать, но Эльза схватила его и тоже утянула в лавку.
Лоуренс и Хоро остались одни.
– Не пойму, что на них нашло? – с напускной наивностью в голосе спросила Хоро, не переставая улыбаться.
Лоуренс ничего не ответил. Не то чтобы ему нечего было сказать – у него слишком сильно болела щека, чтобы открывать рот.
Порыв ветра на краткий миг украл у него зрение и слух, да еще и едва не лишил равновесия.
– О, похоже, наш угорь уже поджарился?
Масло, которым был сбрызнут угорь, уже с шипением испарилось – верный знак, что рыба приготовилась почти идеально.
Хоро нашла нож и тарелку и проворно отрезала кусок для Лоуренса. Ей еще хватило нахальства поднести его ко рту торговца.
– Давай, открывай рот!
Лоуренс не стал. Не потому что смущался – он просто хотел, чтобы Хоро знала, что ему слишком больно шевелить ртом.
– Отказываешься от пищи из моих рук?
При этих укоризненных словах рот Лоуренса раскрылся почти сам собой. Его тут же прошила игла боли. Улыбка Хоро стала удовлетворенной.
Победив боль, Лоуренс сомкнул челюсти, откусил кусок и стал жевать.
Угорь был ароматный и вкусный.
Чуть пережаренный, правда; в отдельных местах он подгорел и горчил.
Глядя в пространство, Лоуренс продолжал жевать угря. Хоро рядом с ним радостно набила рот, попискивая от удовольствия.
Взгляд Лоуренса уперся в шпиль собора; шпиль словно тихо смотрел на них с Хоро, положив голову на руки.
Послесловие автора
Давно не виделись. Я Исуна Хасэкура, вы держите в руках 14 том. С моего дебюта прошло уже четыре года, а чувство такое, словно я буквально вчера написал послесловие, посвященное трехлетию. Как летит время!
Когда эта книга выйдет, год уже сменится, но сейчас, когда я пишу, все еще декабрь. Поэтому я могу оглянуться на прошедший год и осознать, что… да, в этом году произошло много чего замечательного. Я летал в Гонконг (по работе!), зимой катался на лыжах на Хоккайдо, а летом снова туда отправился – уже просто посмотреть достопримечательности. Я был на Окинаве и в Киото и даже получил водительские права.
И тем не менее впервые с дебюта мне удалось написать за год четыре тома, так что, возможно, выкраивать время для развлечений действительно лучше, чем просто запираться в четырех стенах.
Поэтому в будущем году я собираюсь не расслабляться и продолжать в том же духе! Хотя есть, конечно, маленькая вероятность, что я неправильно понял причинно-следственную связь между развлечениями и прогрессом в написании книг…
Так или иначе, когда эта книга окажется на прилавках, пойдет уже пятый год с моей первой публикации; это, похоже, важная веха. Мне хочется трудиться усерднее, браться за новые вещи, достичь всего, чего могу.
