Максим Волосатый - Воины клевера
— Братство?
— Недостаточно информации. Не исключено, что Братство, но именно и только не исключено. Хотя мне было бы в десять раз спокойнее, если бы я был уверен, что это они. Эти хотя бы приблизительно знают, что скрывается за Дверью. Но именно поэтому я полагаю, что след поведет на Землю. Люди все еще дети. Глупые, жестокие, не задумывающиеся о будущем, невежественные дети. Было крайне неосмотрительно оставлять их в покое.
— Мне трудно назвать нынешнее положение вещей «оставить в покое», — Тагаррит осмелился возразить, а заодно проверить, как далеко на деле простираются его полномочия. Партанато как-никак.
Владыка бросил острый взгляд: он как всегда все понял.
— После очищения Зеленого Лепестка предлагались разные варианты. Да, развитие вторжения тогда обошлось бы намного дороже, но… — он задумчиво нахмурился. — Сколько вопросов сейчас было бы гораздо проще решить.
— Тано, а что аталь и торки?
— Я отправил им официальное предупреждение. Такую информацию, как ты понимаешь, не стоит держать в секрете. Предварительно я переговорил с Зеленым Принцем и Су-Шаманом. Они также создают спецкомиссии. Открытость полнейшая, по этому конкретному вопросу, разумеется. Содействие всестороннее. В общем, любовь и гармония. И только попробуй выказать что-либо неподобающее. Максимальное сотрудничество, ты меня понял? Максимальное!
Тагаррит закашлялся, пытаясь сдержать совершенно не подобающие здесь проклятия.
— Юхнан, — выдохнул он, догадавшись. — Несуществующие, за что мне это? Неколебимейший…
— С чего это ты вдруг ко мне по этикету обращаешься? — Танатоглемм хитро и жестко усмехнулся. — Тебя что-то не устраивает?
— С тех самых пор, как вы решили, что я вам больше не нужен, Мудрейший, и ваш раб Тагаррит достоин худшей участи. Моя жизнь в Вашей ладони, Владыка Скал и Ветра.
Невзирая на раболепный тон, терпение и почтительность Тагаррита улетучивались на глазах.
— Вы всерьез полагаете, что в компании с этим уродом я смогу сделать хоть что-то?
Упала тишина. Только песок продолжал свое шествие по комнате. Тагаррит, как всегда, поздно понял, что его занесло. В очередной раз.
А потом с трона грянуло:
— Всерьез! — Исчез Таго, исчез мудрый, добрый, покровительствующий неугомонному ири дядюшка. На Троне Танатов сидел Танатоглемм в своем истинном обличье. Владыка Серого Лепестка и Предлистий, Горн и Молот, Земной Гром и Сохраняющий Твердь. — Всерьез! Чьему слову ты перечишь, раб?
Ири рухнул на пол. При плохих звездах отсюда вполне можно уйти без головы.
— Всерьез! Здесь только я решаю, кто и чем будет заниматься! И если я решил, что этим делом займется ири, самый неуживчивый, непочтительный ири со склочным характером, осмеливающийся идти против моего слова, — лежащий ничком Тагаррит завертел головой, всячески показывая, что нет, не осмеливающийся, — то он будет этим заниматься. Работая с тем, с кем Я скажу. И так, как Я скажу. Даже если после этого мне придется остаться без одного ири.
Угроза была нешуточная, и Тагаррит еще раз ткнулся лбом в пол, выражая максимальную преданность и готовность ко всему на свете.
— Ты меня понял?
Не отрывая лба от пола, Тагаррит кивнул.
— Встань.
Все так же лежа ничком, ири завертел головой, мол, нет, не встану.
— Встань, — гнев в голосе Танато еще был, но он уходил на глазах, сменяясь смехом. — Ну почему самый исполнительный и усердный из всего иритета обладает таким сволочным характером?
Вопрос, адресованный в воздух, уже ясно показывал, что все — пронесло. Опять. Однако ири продолжал лежать и молчать. Владыке нужно дать выговориться.
— Сколько раз ты лежал на этом месте? Ни один ири не пытался пробить здесь дырку в полу так усердно, как ты. Не надоело? Встань.
Вот теперь можно было вставать.
— Ни один ири и не приносил Неколебимейшему столько результатов, сколько его верный раб, — неугомонно-склочная натура не дала Тагарриту промолчать, хотя и пришлось облечь слова в самую почтительную форму.
— Наверно, поэтому ты до сих пор и жив, — ири поежился. — Этим вопросом будут заниматься те, кто гарантированно даст положительный результат. К сожалению, зачастую у таких профессионалов очень скверный характер, ты не находишь, Таго?
Новоиспеченный Партанато кивнул. А что здесь скажешь?
— Так вот, от каждой расы будут именно такие профессионалы, в компании которых мы получим то, что хотим. Тебе все ясно? — В голосе Танатоглемма лязгнул недавний гнев.
Тагаррит опять кивнул. В течение ближайших пятнадцати минут это будет самое правильное движение.
— Так вот, самые-самые, значит, самые-самые. А Юхнан Непобедимый именно таким и является. Не так ли?
Издевки в голосе Танато хватало. А что тут скажешь? Сказать нечего. За долгую карьеру Тагаррита нечасто сажали в лужу, но Юхнан, когда аталь случалось переведываться с торками, умудрялся делать это чаще других. Причем в последнее время он научился делать это изящно и издевательски. Тагаррит, правда, тоже в долгу не оставался, поэтому отношения двух вельмож были, мягко говоря, прохладными.
Но профессионалом Юхнан был действительно высочайшим, это верно. Пришлось снова кивать.
— Я очень надеюсь на вашу тройку, не подвели меня, Та-го, — Танато явно заканчивал разговор, но один вопрос, появившийся только что, не дал Тагарриту просто так раскланяться.
— Владыка, а кто будет курировать процесс со стороны аталь?
Задавая вопрос, Тагаррит уже начал чувствовать некоторую неуютность в нижнем отделе позвоночника, где-то в районе копчика.
— А сам ты как думаешь? Ири вздохнул:
— В качестве Партанато я, конечно, смогу вынести общение с Лесным Зверем, но никак не более трех дней.
— Нет, ну что ты, Таго, такого подвига от тебя никто не потребует.
Ох как не понравился Тагарриту тон Владыки. Такое впечатление, что он пытается взять реванш за все непочтительное поведение, которое позволял себе строптивый ири.
— Халь Ветви Лесных Троп в этом развлечении принимать участие не будут.
Ощущение нехорошести пошло вниз и вглубь, причем теперь к нему добавилось искреннее недоумение.
— А кто же тогда?
— Ну сам подумай, кто может от аталь вести дело, связанное со стратегически опасной деятельностью людей?
Откровенно говоря, богатое воображение и огромный опыт в данном конкретном случае Тагарриту отказывали.
— Не сам же Сандель?
— Именно.
Тагаррит не то чтобы дар речи потерял, просто не мог произнести ни слова. Владыка тоже молчал, но его глаза говорили яснее ясного: «Ни слова, ни звука, не вздумай даже пискнуть неподобающе». Но после свалившейся на него проблемы, да еще с добавлением перспективы работать с Юхна-ном как с партнером, Тагарриту любое море было уже где-то по щиколотку. Через пару минут, справившись с горлом, Тагаррит выдавил:
