Александр Марков - Пирровы победы
Несколько лет Ортега перебивался скромными заработками, убирая прыщи на лицах подростков, привораживая мужчин и женщин. Он кочевал из города в город, пока в голове его созревал план — он должен уничтожить всех волшебников и остаться один, только тогда он будет самым сильным.
Он легко встал во главе секты, убедил ее членов выбраться из пещер. Они пока еще не были агрессивными, терпели чужие религиозные воззрения. Но постепенно под умелым руководством своего лидера секта перерождалась, набирала силу, богатела, ширилась благодаря появлению новых приверженцев их учения.
Потом инквизиторы помогли королю расправиться с отщепенцами. И правитель уже не в силах был помешать им прибрать к рукам власть в стране. Да и не хотел он этого делать, полагая, что теперь инквизиторы станут его цепными псами, наводящими ужас на любого, кто покусится на его корону. Он считал, что владеет ситуацией, но на самом деле только Ортега знал, кто кукловод, а кто кукла…
Вокруг главного инквизитора все пылало, как в аду. От такого сравнения он ужаснулся, съежился, почувствовал, как по спине пробежал холодок, хотя вокруг было так жарко, что жидкости в колбах, расставленных на полках вдоль стен, мгновенно вскипали, испарялись, а сами колбы, сделанные из стекла, взрывались. Осколки в полете расплавлялись и на пол падали огненными каплями.
Вокруг главного инквизитора возник защитный кокон, чуть пульсирующий, похожий на медузу, которая обволокла его тело со всех сторон. Защитное заклинание активизировалось каждый раз, как только инквизитору грозила опасность: стрела, нож, меч или, как теперь, огонь. Если бы Ортега заранее не позаботился о своей безопасности, то сейчас не успел бы и трети нужных слов произнести. Заклинание уже трижды спасало его, а он удачно выдавал это за божественное провидение, которое его оберегает.
По стенам огонь, как ядовитый плющ, взобрался на потолок, а затем спустился в подвал, проникнув сквозь щели между досками. Подручные главного инквизитора и понять-то ничего не смогли. Огненная вспышка выжгла им глаза. Боль не успела домчаться по нервным волокнам до мозга, потому что в следующее мгновение огонь точно языком слизнул человеческие фигуры. Они превратились в пепел.
Железные балки скручивались от жара в дугу, камень, что простоял не одну сотню лет, крошился. В раствор, который скреплял его, добавили человеческую кровь — здесь ведь когда-то чернокнижники практиковали, — и этот замес на крови должен был удержать злых демонов в том случае, если они на мир за этими стенами посмотреть захотят. Может, для демонов это и было препятствием, но против огня заклинания оказались бессильны. Пламя расцветало над крышей, как цветок, притягивая взгляд. Отчего-то хотелось потрогать его. Казалось, что оно могло быть не горячим, а холодным, как родниковая вода.
Пламя отпрянуло от руки главного инквизитора. Деревянная балка упала на кокон. Его поверхность затрещала, запузырилась, как обожженная кожа. Невольно инквизитор пригнул голову, присел, как будто балка упала на него и ему стало трудно ее тащить. Он замотал головой, как делает это собака, которая хочет побыстрее высохнуть, только что выбравшись из воды. Балка скатилась с поверхности кокона. Пол под ногами начал расползаться, как старая ткань, доски стали совсем тонкими и хрупкими. Из подвала дохнуло огнем. Будто дом построили как раз над адом. Когда пол прогорит, упадешь прямо в чан, где поджаривают грешников.
Главный инквизитор помчался к выходу. На его счастье, тяжелый засов не закрывали, иначе он сейчас потратил бы очень много времени, чтобы его открыть. Он толкнул массивную дверь, сложенную из тяжелых дубовых досок и обитую по краям железными полосками, но она не поддалась. Стены от жара уже чуть перекосились и заклинили дверь в проеме. Вышибить ее можно было разве что тараном.
Защитный кокон высасывал энергию из окружающей среды, а если вокруг никакой флоры и фауны не было, то из крови, плоти, — из чего угодно. После этого, правда, тело хозяина могло превратиться в некое подобие мумии. Но сейчас главному инквизитору это не грозило. Вокруг было слишком много энергии. Ничего здесь не представляло для него угрозу. Кокон защитит его. Но Ортеге не хотелось, чтобы люди видели, как он выходит из руин, живой, без единой раны. Ненужные разговоры пойдут, что у него, мол, душа нечиста, если его даже огонь не берет, — неспроста это.
На окнах были железные решетки, глубоко вбитые в стены. Главный инквизитор даже не стал пытаться выломать их.
Возле горящего здания стали собираться люди. Со всего города сюда неслись пожарные команды, вооруженные баграми и топорами, как будто на битву какую собрались, а лошади тащили бочки с водой. С обычной водой. Пламя было слишком ярким. Оно, наверное, и солнце могло затмить, случись все днем, ну а ночью-то звезды с луной — само собой…
Над крышей появилось синее облако, чуть поднялось над зданием, точно это душа кого-то из тех, кто в нем погиб, устремилась в небеса. Однако тот, кто там сидит, вдруг будто бы передумал принимать эту душу, нашел какие-то новые грехи, перевесившие чашу весов. Синее облако стало бледнеть, опускаться. Но никто этого не заметил…
Защитный кокон исчез, когда ноги главного инквизитора коснулись мостовой. Он чуть не упал, пришлось ему на одно колено присесть. В воздухе ощущался запах гари. Рядом промчались две лошади, запряженные в повозку, на которой крепилась огромная бочка. Возница одной рукой правил конями, другой неустанно звонил в колокол, похожий на корабельную рынду. В туман вахтенный постоянно ударяет в него, чтобы, окажись кто поблизости, стороной обошел.
Все встречные должны уступать дорогу этой повозке. Пусть даже дворянин окажется перед ней, все равно он в сторону должен отойти.
Главный инквизитор едва успел отскочить, иначе его задело бы крупом лошади, а потом еще и телегой. Взглядом он проводил повозку, потом приподнялся, осмотрел свою одежду. Она совсем не обгорела, даже гарью не пропиталась.
Опыты впредь надо вести за городом, где-нибудь в малолюдном месте, чтобы лишних вопросов у жителей не возникало, а то после этой ночи опять по городу слухи поползут о том, что кто-то хотел демонов вызвать.
Обычно Ортегу сопровождали два телохранителя, но он не боялся и в одиночку ходить ночью по городу. Профессиональные грабители на инквизиторов не нападали. Знали, что проку от этого мало. Пожива будет небольшой, а вот проблем потом не оберешься, потому что после каждого такого налета инквизиторы превращались в голодных собак, спущенных с цепи. Они рыскали по ночному городу целыми отрядами, врывались в злачные места, обыскивали всех без разбору, подозрительных забирали с собой в застенки, а там-то язык развязывался у всех. Плохо приходилось тому, у кого находили хоть что-то прежде принадлежавшее инквизиторам. Пусть этот бедолага вещь попросту купил, он все равно попадал под подозрение, и его не отпускали из застенков, пока буквально наизнанку не выворачивали.
