Глен Кук - Десять поверженных
– Да, сэр.
На нем лежала большая ответственность. Он никогда не командовал таким количеством людей, как и не попадал в такие неблагоприятные условия, когда приказы были невыполнимы, а будущее – совершенно неопределенно. Похоже, нас собираются принести в жертву, чтобы выиграть время. Среди нас, в Гвардии, нет больших энтузиастов сражений, но Лестницу Слезы невозможно удержать одними фокусами. Похоже, пришел конец.
Никто не сложит песен в нашу честь. Мы – последняя из Вольных Гвардий Хатовара, и наши традиции и воспоминания живут только в моих Анналах. Мы свои собственные гробовщики и плакальщики.
Гвардия – против всего остального мира. Так всегда было и всегда будет.
Помощь, поступившая мне от Леди, состояла из двух квалифицированных военных хирургов и дюжины учеников с разным уровнем подготовки. Кроме того, была еще пара фургонов, забитых медицинским снаряжением и медикаментами. Я был доволен. Теперь у меня был шанс спасти несколько человек.
Я привел новичков в свой лесок, объяснил им, как я работаю, спустил их на своих пациентов. Убедившись, что они не полные профаны, я расширил госпиталь еще немного наверх и влево.
Я работал без передышки. Мне не нравилось то, что произошло с Гвардией Слишком много новых людей появилось. Былая близость между людьми исчезла.
Раньше я каждый день видел каждого человека из Гвардии. А теперь некоторых я не встречал еще со времени бегства из Лордов, и я даже не знал, живы они или нет, или попали в плен. Я почти помешался на страхе, что кто-нибудь будет навсегда потерян и забыт.
Гвардия – наша семья. Братство заставляет ее дышать и жить. В эти дни, со всеми новыми лицами северян, главное, что удерживало Гвардию вместе, это отчаянные усилия ветеранов снова достигнуть былой близости отношений и взаимопонимания между людьми. Печать этих напряженных усилий лежала на всех лицах.
Я вышел, чтобы сходить к одному из передовых наблюдательных пунктов, который находился над ручьем, падающим в каньон. Дорога идет вниз, вниз, и там, под слоем легкого тумана, лежит небольшое озерцо. Из него вытекает тоненькая струйка, которая направляется в сторону Ветреной страны. Но журчащий поток не достигнет ее. Я осмотрел хаотическое нагромождение утесов и глыб из песчаника. Грозовые тучи со вспышками молний, пляшущими вокруг них, грохотали и обрушивались на бесплодные земли, напоминая мне, что надвигаются неприятности.
Твердый приближался, несмотря на ярость Несущего Шторм. Завтра он будет здесь, подумал я. И еще я подумал о том, какой урон нанесли ему эти бури.
Явно недостаточный.
Я высмотрел большого неуклюжего человека, который тащился вниз по извилистой дороге. Меняющий Форму собирается опробовать свои кошмарные трюки. Он мог войти в лагерь повстанцев как свой и отравить котлы с едой или заразить питьевую воду. Он мог стать тенью в ночи и расправиться с ними по одному, оставляя только обезображенные трупы, которые наводили бы ужас на тех, кто еще жив. Сейчас я завидовал ему, хотя всегда питал к нему отвращение.
Глава 3
Горел небольшой костер, и над лагерем мерцали звезды. Нас собралось несколько человек, все были старыми партнерами по игре в тонк. Я был в небольшом выигрыше.
– Я выхожу из игры, пока в выигрыше, – сказал я. – Кто-нибудь хочет сесть вместо меня?
Я разогнул свои больные ноги, отошел и уселся на бревно, уставившись в небо. Звезды казались веселыми и дружелюбными.
Прохладный воздух был свеж и неподвижен. В лагере стояла тишина.
Сверчки и ночные птицы пели свои колыбельные песни. На земле царили мир и спокойствие, и было трудно поверить в то, что совсем скоро это место должно превратиться в поле боя. Я ворочался, пока не устроился поудобнее, затем стал созерцать звезды с их мягким и успокаивающим светом. Я определенно наслаждался моментом, ведь он мог стать вообще последним подобным моментом в моей жизни.
Костерок потрескивал, его огонь слабо колыхался. Кто-то нашел в себе силы подбросить туда еще веток. Огонек взметнулся вверх, и в мою сторону пополз дымок с ароматом смолы. Огонь отбрасывал тени и они плясали по лицам наших азартных игроков. Одноглазый сидел с поджатыми тубами – он проигрывал. Жабий рот Гоблина невольно растянулся в улыбке. Немой, будучи Немым, ничего не выражал своим видом. Элмо напряженно думал и хмурился, высчитывая свои шансы. У Шалуна вид был более кислый, чем обычно. Я был рад снова увидеть его, так как боялся, что мы потеряли его в Лордах.
Только один хилый метеор прокатился по небу, и больше ничего. Я бросил бесплодное созерцание и прикрыл глаза, прислушиваясь к биению своего сердца.
Твердый идет. Твердый идет, стучало оно, подражая топоту приближающихся полчищ. Рядом присел Ворон.
– Тихо сегодня, – он огляделся.
– Затишье перед бурей, – откликнулся я. – Что там наши власть предержащие?
– Бурные споры. Капитан, Ловец и этот новенький хотят им пока дать потявкать. Чтобы они потеряли бдительность. Кто выигрывает?
– Гоблин.
– Одноглазый там не сдает из-под стола?
– Мы его еще не поймали.
– Я все слышал, – прорычал Одноглазый. – Ворон, я тебя как-нибудь…
– Знаю, заткнись. Меня и так уже заколдовали. Костоправ, ты поднимался наверх после наступления темноты?
– Нет. А что?
– В небе что-то необычное, на востоке. Похоже на комету.
Сердце у меня подпрыгнуло. Я быстренько прикинул.
– Вероятно, ты прав. Она должна была уже вернуться.
Я поднялся, он тоже. Мы пошли наверх. В саге о Леди и ее муже всякое значительное событие предварялось появлением кометы. Бесчисленные предсказания повстанцев утверждали, что Леди падет, когда в небе появится комета. Но в большинстве таких пророчеств говорилось еще и о ребенке, который является воплощением Белой Розы. Круг тратит неимоверные усилия, чтобы разыскать этого малыша.
Ворон привел меня на вершину холма, откуда видны были звезды, висящие низко над горизонтом на востоке. И я увидел, как далеко-далеко в небе движется что-то, похожее на серебряный наконечник стрелы. Я долго смотрел туда, прежде чем повернуться к Ворону.
– Похоже, она направлена на Амулет.
– Мне тоже так показалось. – Он немного помолчал. – Я не сильно верю в их пророчества, Костоправ. Они слишком похожи на суеверия. Но вот это нервирует меня.
– Ты же всю жизнь слышишь эти предсказания, и я сильно удивлюсь, если ты скажешь, что они тебя совершенно не трогают. Он что-то промычал, недовольный.
– Повешенный принес новости с востока. Шелест взяла Ржавчину.
– Хорошие новости, хорошие, – сказал я с заметным сарказмом.
