Андрей Астахов - Воин из-за круга
– Не знаю. По мне, она славная девушка. Говорит, что думает. Так поступают только искренние и прямодушные люди. И отважные. Клянусь пряжей Атты, я знал очень мало таких людей. А еще она очень красивая. Редкая девушка.
– Я тоже мыслю, вельми красивая наша Руменика, – покраснев, произнес Ратислав. – Лицо у нее нежное такое, как зорька, а глаза – как поглядит, так сердце защемит. И улыбается так хорошо, открыто. Одно слово, красивая.
– Влюбился, что ли?
– Нет, что ты! Смею ли? Слыхал я, Зарята говорил, что принцесса она. А я кто? Смерд, безотцовщина. Моя пара за коровами ходит да овес молотит.
– Чего ты так себя не ценишь? Ты теперь не смерд, а воин. Из свиты принцессы Лаэды. Можно сказать, что ты ее главный защитник. В Корделисе рядом с ней был только ты.
– И не защитил. Надо было драться за нее, всем этим псам холки намылить. А я позволил лук и меч у себя отобрать, в темницу засадить.
– Спроси себя: «Что я мог сделать?» И ответь: «Ничего». Ты поступил мудро, не стал сопротивляться, потому сберег свою жизнь и жизнь Руменики. Даже самый могучий и отважный человек не всегда может победить.
– Кажись, едет обратно.
– Братца моего что-то не видно, – сказала Руменика, подъехав к воинам. – Очередная причуда или новый план для нашего путешествия и новые приключения на наши задницы?
Ратислав кашлянул, отвернулся. Руменика смерчем понеслась по дороге, теперь уже в ту сторону, откуда они ехали, навстречу Липке, которая ехала, пустив лошадь неторопливым шагом, увлекая за собой вьючных лошадей.
– А я думал, ты в нее влюбился, – сказал Хейдин. – Я бы влюбился.
– Неужто?
– В такую нельзя не влюбиться. Это не просто девушка. Это сама Жизнь. Уж поверь мне, моему опыту. Женщины – существа странные. Они часто отдают свои сердца проходимцам и ничтожествам и ломают судьбы мужчинам достойным. Сила и благородство в мужчине отпугивают их. Руменика не такая. Эта девушка отдаст свое сердце только лучшему из лучших.
– Скажу тебе как на духу, дядя Хейдин, – решился Ратислав, – сердцем тянусь к ней, ничего не могу поделать с собой. Да только разумением своим понимаю то, о чем сказал тебе только что. Не пара я ей. Ни по рождению, ни по положению. Из другого мира пришлец.
– А как же с Липкой быть?
– О чем это ты, дядя Хейдин? – Ратислав побледнел.
– Мы ведь с Липкой тоже из разных миров, но боги нас соединили. Ничего это тебе не говорит?
– Не хотел бы я с тобой о Липке говорить, дядя Хейдин.
– Все еще ревнуешь ее ко мне?
– Смирился я. Чую, что нельзя все назад обратить. Да и по совести сказать, не могу я держать обиды ни на нее, ни на тебя. Как было Богу угодно, так и сталось все. Верно, Бог судил, чтобы Липка была с тобой, а не со мной; с тобой ей лучше будет.
– Мудрые слова, – Хейдин был слегка удивлен тем, что говорил Ратислав.
– Я ведь как думаю, – продолжал Ратислав, – люблю я Липку потому, что в Чудовом Бору ближе нее никого мне не было. Дядя Славко обо мне пекся, но у него своя семья. После смерти отца я никому не нужен стал, озлобился на всех. А Липка мне сердце растопила. Помню, как посмотрит на меня, будто солнце летнее мне в душу заглянет, согреет так, что ничего прочего для счастья и не надо. После таких взглядов мне жить хотелось. И черствость людская, и невзгоды всякие – все нипочем было. Думал, родную душу нашел по милости Божьей, поведу ее под венец, как закон велит. Она тебя выбрала. Может, потому выбрала, что отца своего не знала, а может, и впрямь ты ее судьба. Я-то поначалу в ярости был, помнить должен. А потом помыслил, что коль выбрала она тебя, значит, тому и быть. Не хочу я вам поперек дороги вставать. Ты муж достойный, будешь ей лучшей опорой, чем я, худородный.
– Худородный? – Удивление Хейдина росло с каждой минутой. – Да ты говоришь со мной как истинный рыцарь, клянусь Оартом! Такого благородства, как в тебе, я и в знатных магнатах не встречал. И ты говоришь, что Руменика не оценит тебя? Она сама выросла в нищете и лишениях, оттого знает цену ласке и любви. Это не избалованная светская ледышка, насквозь фальшивая и алчная, как волчица. Если когда-нибудь она станет правительницей этой земли, она будет лучшей из земных владык.
– Эх! – Ратислав безнадежно махнул рукой и послал коня вперед, то ли хотел лихой скачкой развеять тяжесть с души, то ли тяготился разговором. Хейдин не стал его окликать. Он повернул обратно, к женщинам, неторопливо ехавшим в арьергарде.
– А где Ратислав? – спросила Руменика.
– Поехал разведать дорогу, – Хейдин посмотрел на девушку и улыбнулся. – Он готов не сходить с седла, лишь бы ты была в безопасности.
К вечеру опять пошел дождь, сильный и слишком холодный для лета. От лошадей повалил пар. Дорога сразу раскисла, и Хейдин, рассыпая проклятия, скомандовал привал. К счастью, ночевка в чистом поле им не грозила – захваченная еще в Чудовом Бору монгольская юрта была надежным и теплым убежищем, но от всепроникающей сырости защитить не могла.
Пока ставили юрту, вымокли насквозь. Дрова горели из рук вон плохо, юрта была полна дыма. Липка умудрилась сварить на тлеющем костре кашу с кусочками мяса и сала, но дым ел глаза, драл горло и портил все удовольствие от еды. Зарята так и не появился. Хейдин не знал, должно ли его беспокоить отсутствие дракона, или их огнедышащий друг просто-напросто реализует какой-то ему одному известный план. Однако его отсутствие создавало серьезное неудобство; Хейдин просто не знал, куда им теперь ехать. Карты у него не было, в этих местах он никогда не бывал, а прихватить из Гримло проводника им даже не пришло в голову. Теперь, когда северный тракт размыт дождем, можно и заблудиться, тем более что к вечеру они въехали в край лесов. Обо всем этом он и сказал своим спутникам за ужином.
– Зарята появится, – ответила Руменика. – Он же должен понимать, что без него мы точно слепые щенки.
– С утра мы проехали не меньше двадцати лиг, – сказал Хейдин, – ехали сначала на север, потом на северо-запад прямо по тракту. Тракт идет через Венадур, в этом хозяин гостиницы меня уверил. Однако мы не знаем главного; в какую сторону нам теперь ехать. Мы с вами под вечер миновали развилку, и я повел вас на север. Здесь кругом леса, так что в такую погоду вряд ли нам повезет встретить местных жителей и найти проводника. Хотя, может быть, я ошибаюсь.
– Короче, нам нужен Зарята, – сказала Руменика.
– И я предлагаю не думать о плохом, а лечь спать, – предложил Хейдин. – Надеюсь, к утру дождь прекратится, и мы…
Ортландец не договорил; лес огласил громкий густой вибрирующий вой, на который привязанные у юрты кони ответили испуганным ржанием и храпением.
– Ой, мамочки! – в ужасе воскликнула Липка.
