Ирина Лакина - Арабские сны
Не в силах вымолвить ни слова, я лишь отрицательно покачала головой.
— Что ж, — продолжил он, — нам нужно как можно скорее добраться во дворец. Я очень ослаб после этой бури и не могу врачевать рану падишаха.
Лежащая на земле Замфира вдруг зашевелилась и застонала:
— Госпожа, что с нами? — спросила она, открыв глаза.
— Мы спасены и едем домой, — ласково ответила я, погладив ее по голове.
ГЛАВА 44
— Госпожа, я сделал все, что в моих силах, — виновато промямлил низенький сгорбленный старикашка в лекарской дворцовой униформе — зеленом полосатом кафтане и такой же полосатой тюбетейке, — у падишаха сильная лихорадка. Рана сильно воспалена. Я промыл ее и наложил мазь. Теперь нам остается только ждать.
Я бросила на главного лекаря гневный взгляд, отчего тот моментально опустил глаза и попятился к двери.
Валиде, сидевшая на диване неподалеку от постели Джахана, в очередной раз всхлипнула и смахнула шелковым платком с лица слезу.
— Анкер-эфенди, неужели больше ничего нельзя сделать? Мы можем послать слуг в степь и леса, чтобы они нашли и принесли вам травы для лекарства. Вы только скажите! — взмолилась она.
— Увы, моя госпожа. Молитесь об исцелении падишаха. Это сейчас самое сильное средство.
«Антибиотики ему нужны, а не наши молитвы», — подумала я про себя, посмотрев на покрывшееся испариной лицо повелителя.
— Что ж, Анкер-эфенди, держите нас в курсе, — скорбным голосом выдала валиде, грациозно поднявшись с места.
— Как прикажете, госпожа.
Мать Джахана бросила на постель больного последний взгляд, а затем гордой походкой, не изменяя своим шахским привычкам даже в такой ситуации, покинула покои.
— Анкер-эфенди, я останусь с падишахом до утра, и если что-то случится — сразу позову тебя. Можешь идти, — распорядилась я и указала ему рукой на дверь. — Позови ко мне главу охраны Первиз-бея.
— Слушаюсь, — старик склонил голову и вышел за дверь.
Спокойное лицо Джахана замерло, превратившись в бледную маску. Эта маска завораживала, притягивала взгляд. Ничто не выдавало того, что в нем еще теплилась жизнь. Не подрагивали ресницы на веках, не раскрывались во время вдоха крылья его носа, ни один мускул на его красивом лице не вибрировал жизненной энергией. И лишь потихоньку вздымающаяся грудь говорила о том, что сердце падишаха все еще бьется.
Я присела рядом с ним на постели и положила ладонь ему на лоб. Кожа была настолько горячей, что я поспешила отдернуть руку. Если ему не дать антибиотик в самое ближайшее время — до утра он может и не дожить.
Я старалась держаться изо всех сил, но влажные глаза с трудом сдерживали поток слез. Губы начали предательски дрожать, и, точно повинуясь какому-то внутреннему приказу, тяжелые мысли затеяли в моей голове настоящую чехарду.
Я не заметила, как Первиз-бей вошел в комнату.
— Госпожа, — подал он голос и деликатно прокашлялся. Я вздрогнула, услышав его голос.
— Принес? — с тревогой и надеждой спросила я.
— Да.
Кападжи достал из-за пазухи своего камзола небольшую шкатулку и протянул мне. Я открыла крышку и облегченно выдохнула. В шкатулке лежал добротный кусок яблока, покрывшийся зеленоватой плесенью.
— Я же говорил, что у этих прихвостней на кухне не все ладно, — добавил мужчина и улыбнулся уголками рта.
— Слава богу, Первиз-бей!
Я понюхала яблоко, чтобы убедиться, что это именно то, что мне нужно. Запах грибков рода Penicillium невозможно спутать ни с чем другим — слегка кислый, при этом нежный, с приятной изысканностью. Мозг сразу же воспроизвел в памяти картинку — витрина магазина и кусок элитного дорогого сыра.
— Мне удалось кое-что выяснить насчет нападения, — сменив тон, продолжил кападжи.
Я хорошенько протерла яблоко влажной тканью, сняла с груди падишаха наложенную лекарем повязку и положила пропитанную плесенью салфетку на воспаленную рану. Затем соскребла остатки плесени с яблока ножом и положила их повелителю в рот, отодвинув нижнюю губу. Вот теперь можно и помолиться.
— Говори, Первиз-бей, я все сделала.
Я спрятала больше не нужный мне фрукт обратно в шкатулку и отодвинула ее от себя.
— Одна из девушек слышала, как валиде говорила Ансар-паше, тому самому бейлербею Карадагского ханства, о том, что повелитель отправляется в провинцию и хочет отдохнуть немного в резиденции Амоли.
Я удивленно вскинула бровь.
— Что ты хочешь сказать?
— Уже доподлинно известно, что Мурад-бей, главарь шайки, знал о маршруте, которым проследует повелитель. Один из конюхов признался мне, что у него был брат в этой банде, которому он и доложил все, что нужно, по приказу одного паши.
Ужасная догадка пронзила мое сознание. Неужели валиде специально подговорила Ансар-пашу устроить засаду? Неужели ее не беспокоит даже безопасность собственного сына?
— Кто же этот паша? — спросила я, уже зная ответ.
— Госпожа, вы так умны и проницательны, что я не сомневаюсь — вы знаете, кто он.
— Ансар-паша, — утвердительно сказала я, покачав головой, — Но зачем это было нужно валиде? Я не понимаю!
— Позвольте мне высказать мои предположения, — Первиз-бей сложил на груди руки и начал медленно прохаживаться по комнате туда-сюда. — Повелитель нанес Ансар-паше оскорбление, отказав ему в женитьбе на Эфсуншах-ханум. И хотя ему взамен была предложена не менее достойная невеста в лице валиде, паша все же затаил на нашего государя обиду и выжидал момента для мести. — Кападжи остановился возле камина и застыл, любуясь языками пламени. — Валиде же преследовала свою цель — подвести нежеланного жениха под плаху. Она знала, что я все узнаю и повелитель непременно казнит пашу за столь дерзкое нападение. Таким образом она избавится от необходимости выходить за него замуж. Единственное, чего она не предусмотрела, — так это того, что падишах будет ранен при нападении.
— Но как же она не побоялась этой шайки? Разве она не думала, что нас могут убить? — удивилась я.
— Через несколько часов после вашего отъезда, она вызвала меня и сказала, что ей привиделся плохой сон и она просит меня взять как можно больше воинов и догнать падишаха, чтобы лично охранять его в дороге. Мне сразу показалось странным такое поведение, но я повиновался.
Кападжи отошел от камина и вновь начал прохаживаться по спальне, сцепив за спиной руки.
— Однако мой отряд застрял в грязи после ливня, и я потерял много времени, выбираясь из этой ловушки. Гонец с посланием от Мурад-бея застал меня на полпути к вам. Я был вынужден развернуться обратно во дворец за золотом.
