Олаф Бьорн Локнит - Алмазный лабиринт
Солнце поднималось все выше, отражаясь в волнах и в тысячах блестящих песчинок. С океана потянул ветерок, заскрипели, мотая зелеными разлапистыми листьями, растущие вдоль берега пальмы. Далеко впереди показалась сначала неясная, но с каждым шагом становившаяся четче, полоска далеко уходящих в море скал. Вскоре стало видно, что цвет камней – охристый, темно-красный с белыми вкраплениями. Путники, не сговариваясь, зашагали быстрее. Черный зверь, сообразив, что приближается долгожданный конец пути, понесся длинными прыжками, не обращая внимания на сердитые оклики. Ему очень хотелось первым увидеть «плавающие по воде большие дома «. Другого названия для кораблей Крысенку подобрать не удалось.
Тао добежал до каменных россыпей, покрутился на месте и вдруг стремительно помчался назад. Разогнавшись, он проскочил мимо людей, остановился, подняв веер взметнувшегося песка и уже спокойно поравнялся с поджидавшим отрядом.
– Там человек! – выпалил маленький демон, взволнованно дергая большими газельими ушами. – Лежит между камней и не двигается!
– Какой человек? – озадаченно уточнил Конан. Людям на здешнем пустынном берегу, далеком от любых поселений, взяться было совершенно неоткуда…
– Не знаю, просто человек, – растерянно ответил Тао.
– Он живой? – поинтересовалась Фелле. – Что он делает?
– Ничего, лежит – и все, – бывшая Тень из подземелий подумала и неуверенно добавила: – Кажется, живой…
– Так кажется или живой?
– Чего спорить, пойдем да посмотрим, – немедленно вмешался Крысенок.
Тао не ошибся. Неизвестно как умудрившись втиснуться в узкую щель между валунами, лежал свернувшийся в три погибели человек. Рядом валялся короткий меч со слегка закругленным концом, покрытый высохшими разводами крови.
Когда неизвестного с трудом извлекли из его укрытия и перевернули на спину, киммериец негромко, но яростно проклял всех богов, каких только вспомнил, а Крысенок просто не поверил своим глазам.
– Сигурд!
Неудивительно, что они сразу его не признали – рулевой «Вестрела» выглядел так, будто угодил на стигийские берега прямиком с какого-нибудь на редкость кровопролитного сражения. Фелле, решительно отпихнув Конана и Вайда, присела рядом с неподвижным телом и попыталась определить, отправился уже ванахеймец на Равнины Мертвых или еще нет.
– Живой, – наконец произнесла она, явно донельзя изумленная этим простым обстоятельством. – Это свой?
– Это мой рулевой! – рявкнул разъяренный северянин. – Сет и его змееныши, что здесь произошло?
– Капитан! – негромко позвал Молчун. Голос у него был такой, что все обернулись. – Идите все сюда!
Он поднялся выше по склону и добрался до гребня каменистого холма, откуда открывался вид на полукруглую бухту. Шагах в тридцати от берега на маленьких волнах покачивались два корабля. Огромная длинная галера, на носу которой красовалась деревянная позолоченная фигура женщины с пышными формами, а рядом – казавшийся маленьким и невзрачным двухмачтовый карак. На берегу был разбит лагерь: пара походных шатров, вытащенная на берег лодка, дымящийся костерок, слоняющиеся возле него в ожидании завтрака люди…
– «Красотка», – еле слышно сказал Вайд.
Ему никто не ответил – все остолбенело пялились на ровную зеленоватую гладь, переливающуюся под лучами полуденного солнца, и на два судна с убранными парусами. Тишину нарушил приглушенный сердитый голос Фелле:
– Чего стоите, как не знаю что? Этот рыжий, между прочим, сейчас концы отдаст – у него голова пробита и, кажется, ребра сломаны. Мне вода нужна и тряпки, может, еще получится залатать…
– Все, с меня хватит! – зло бросил Конан. – Фелле, Молчун, остаетесь здесь. Фелле, если сможешь – постарайся спасти Сигурда. Ты… – он повернулся к Крысенку, продолжавшему во все глаза смотреть на море, точно не веря увиденному.
– Я пойду с тобой, – тоном, не терпящим возражений, заявил Вайд. Откуда-то он твердо знал, что не услышит привычного «нет, сиди здесь».
– Хорошо, – буркнул киммериец. – Только не делай глупостей. Вы, двое, если что – возвращайтесь в форт.
Метос и Фелле молча переглянулись, и Крысенок понял – ни в какой форт они не пойдут. Если им выпало скоро умереть, то случится это именно здесь, на полосе сияющего белого песка возле спокойного и пустынного моря.
– Эй, погоди! – Фелле неожиданно вскочила, догнала уже отошедшего на несколько шагов Вайда и сунула ему в руки свой арбалет вместе с мешочком, из которого торчали оперения стрел. Торопливо пробормотала: – Это последние, их там десяток, не больше. Удачи вам! – и бросилась обратно.
Что собирается делать Тао – никто не спрашивал. Это было понятно и так – маленький демон уверенной трусцой направился вслед за двумя поднимавшимися вверх по склону людьми.
* * *
Шесть человек из экипажа «Блудливой красотки», по-хозяйски расположившиеся на берегу, ожидали от раскинувшихся кругом бескрайних лесов чего угодно, но только не появления оставленного на верную гибель Конана Киммерийского. Тем не менее, вполне живой варвар шагал сейчас прямо к костру, сопровождаемый невысоким мальчишкой и странным черным зверем. В наступившей тишине отчетливо прозвучал стук упавшего в полупустой котелок ножа и чей-то сдавленный призыв к Митре. Дюжина изумленных глаз уставилась на подходившего северянина, точно он явился прямиком с Серых Равнин, откуда, как известно, еще никто не возвращался.
Замерший шагах в двух позади Крысенок мысленно порадовался тому, что не видит выражения лица капитана. Хотя радоваться было особо нечему – шесть человек, и неизвестно, сидят ли еще другие в стоящем неподалеку шатре. Если находящиеся у костра бросятся на них, можно успеть сделать пару выстрелов, а потом остается полагаться исключительно на ножи и на везение.
Один из корсаров – самый глупый, или считающий себя самым смелым – неуверенно потянулся к висевшим на поясе ножнам. Тао, нагнув голову, шагнул вперед и глухо зарычал. Намек был понят без слов – человек замер, не решаясь пошевелиться.
– Где Боргеса? – ровно и даже несколько равнодушно осведомился Конан. Широкое и длинное лезвие меча в его руке чуть покачивалось вверх-вниз, как язык собравшейся напасть змеи.
– Т-там… – один из трясущихся зингарцев указал на высокий шатер из плотного темно-алого шелка. – Он т-там с…
Почти одновременно с негромким окликом киммерийца: «Боргеса!» входные полотнища шатра раздвинулись и высунулась всклокоченная темноволосая голова.
– В чем де… – внезапно онемевший человек не договорил. Пожалуй, впервые в жизни Крысенок увидел, как происходит действо, обозначаемое словами: «Глаза на лоб полезли». Боргеса тупо вытаращился на незваных гостей, попытался что-то сказать, но издал только неразборчивое мычание.
