Анна Дашевская - Принцы только такое всегда говорят... (СИ)
- Около десятка, наверное. Только не дорог, а дорожек. В королевском парке, например.
- Да-да, - подхватил Верхаузен. - И не мостов, а мостиков, в оранжереях ее величества.
- Это ты, собственно, к чему?
Не то чтобы Гай Лодброк разозлился на старинного приятеля, но вопросы были... странными.
Неприятными.
Но приятель махнул рукой:
- Это я к тому, что надо привлекать узкого специалиста. Мы с тобой оба стали мастерами по всему на свете, от залечивания разбитых коленок принцев до допроса мертвых убийц. Но вот спроси меня, как вывести формулу рассеяния файрбола по объему в зависимости от вложенной энергии, и я не отвечу сходу. А ведь я маг огня. По диплому, ага.
Гай расслабился и хмыкнул:
- Ты ж не будешь всю свою жизнь королевским магом? Еще лет пятьдесят поработаешь, потом сдашь полномочия и уйдешь... да хоть преподавать. Или вон, как Йозеф Шмуклер, который вернулся к своей основной специальности, и теперь уважаемый человек, главный врач госпиталя в Праге.
Друзья помолчали, потом Верхаузен спросил:
- Крейнвурда пригласим?
- Или Ляна, если он не уехал, - кивнул Лодброк.
Мастер Лян Хань никуда не уехал, искомая статья хранилась в его архиве, и на следующее утро лампа под зеленым абажуром освещала лица уже трех магов, склонившихся над осколками полированного опала.
- Что-то тут не так, - сердито сказал Верхаузен, сдвигая на лоб очки-лупы и отключая подсветку. - Мастер Лян, ведь, как мы ни стараемся, не получается на опале сделать незаметными швы после того, как мы его собираем заново. А в той статье ничего не говорится, оставались ли после восстановления на объекте видимые трещины.
- А на том перстне в камне трещин не было? - прищурился Лян, и его глаза превратились уже совсем в щелочки.
- Никто из нас его не видел, к сожалениию. Но этот клятый Антуан - светский щеголь. Он бы в жизни не надел вещь с таким недостатком, да тем более - на королевский бал! Значит, нужно исходить из того, что камень в перстне был - или казался - целым!
- Нну... хорошо, - чинец явственно колебался и, наконец, принял решение. - Хорошо, но вы оба должны мне поклясться, что об увиденном никому и никогда не расскажете.
- Клянусь, - торопливо ответил Лодброк. - Клянусь данной мне богами магической силой никогда и никому не рассказывать об увиденном в этой комнате, пока не получу разрешение от присутствующего здесь Лян Ханя, мастера- артефактора.
Верхаузен повторил клятву, и мастер Лян положил на белую салфетку из гладкого плотного шелка новый кабошон черного опала. Точечной крохотной молнией он расколол камень на три части, внимательно осмотрел салфетку на предмет отскочивших частиц и покивал сам себе, не найдя таковых. Затем мастер вновь соединил кусочки опала, вынул из футляра с инструментами крохотный ножик и. уколов себя в безымянный палец, выдавил оттуда каплю крови. Маги затаили дыхание, а чинец тщательно измазал кровью поверхность камня, постарался, чтобы она затекла между частями и, наклонившись к самой поверхности опала, прошептал:
- Хэсэн нэхг болох ё-стойс! Гхаш гимбатул! Товчлох асами!
Мэтр Лодброк открыл было рот, но, получив сильный пинок в бок от собрата, только вздохнул глубоко. На шелке лежал совершенно целый черный камень, как и прежде, отсвечивавший внутри золотым и алым. Ни при простом осмотре, ни через самую сильную лупу маги не смогли обнаружить в нем следом того, что камень был расколот.
- И заклинание, которое мы к нему привязали, полностью сохранилось, - задумчиво произнес Верхаузен. - Рассказывайте, мастер Лян. То, что мы слышали, на мандаринский диалект чинского походило мало. Рассказывайте, потому что я начинаю чувствовать грядущие неприятности.
- Это язык орочьих магов, - ответил мастер Лян. Он тяжело дышал, и его лицо было синевато-белым. - Язык, который они использовали для совершения темного колдовства. В свое время моего деда научил нескольким заклинаниям этого ряда орк, с которым огни стали побратимами.
- Хурритская речь... - кивнул маг. - И вы отдали часть своих жизненных сил в качестве жертвы Темному.
- Да. Любой бог, отдавая свою силу в долг заклинателю, требует выданное обратно с большими процентами. Но только Темный берет за свою помощь плату жизнью. Орочьи шаманы приносят ему жертвы. Много жертв, и, желательно, долгоживущих и обладающих силой. Сейчас, за крохотное усилие, восстановление целостности камня, он согласился принять малую жертву, каплю моей крови и каплю моих сил. Но если бы мы с вами захотели... ну, я не знаю, соединить сломанный меч, каплей бы дело не обошлось.
- То есть, получается, что неизвестный нам темный маг взял опаловый амулет с наложенным заклинанием приязни, добавил с помощью крови Александры ван Хоорн активный приворот... - уточнил дотошный Лодброк. - Кстати, а как они между собой сочетаются?
- Судя по результатам, отлично сочетаются. Это ведь мы говорим "темная" или "светлая", а на самом деле это все одна и та же магия. Вопрос в том, откуда берется сила, - ответил Верхаузен.
- Ну, да, в самом деле... - Лодброку очень хотелось сформулировать все произошедшее, сказать вслух, и он продолжил, - Далее опал был расколот на две или три части, отчего привязанные заклинания как бы отключились, и Блодуэн смог спокойно миновать охранные системы дворца. Так?
- Получается, так, - кивнул чинец. - Приворот и привязка на невесту принца не подействовали, за что все мы не устанем благодарить светлых богов.
- Спасибо, Мастер Лян, - верховный королевский маг, встав с кресла, поклонился маленькому чинцу. - Вы позволите предложить вам что-нибудь, чтобы поддержать силы?
- А как же! - засмеялся отдышавшийся и порозовевший артефактор. - Все знают, что лучшая аква-вита в Христиании - вот в этом шкафу!
К вечеру в том же кабинете к магам, которые, казалось, с утра не покидали кресел, присоединились усталый майор Йенсен и гранд-полковник Мазовски, необычно оживленный.
- Итак, коллеги, - Верхаузен, как хозяин кабинета, открыл совещание. - Кто начнет? Вы, господин майор?
Постепенно общими усилиями картинка нарисовалась следующая:
Антуан Блодуэн явился на королевский бал Самайна, имея при себе магический артефакт, активированный с использованием темной магии после соединения его частей. Артефакт был предназначен для того, чтобы скомпрометировать невесту принца и подвести его к женитьбе на другой девушке.
- Девушку мы установили? - перебил Лодброк.
- Установили, - майор щелкнул выключателем, и на экране появился портрет красавицы - брюнетки. - Лилиана, дочь барона Туссентрата, ближайшая подруга принцессы Кристины. Досье самого барона толщиной сравнимо с его брюхом, его уже лет пять, как удалили из столицы. Его величество приказал Туссентрату из его северного поместья и носа не казать, но Лилиана, вроде бы, ни в чем замечена не была. Да и с принцессой связываться никому не хотелось, она девушка... нервная.
