Раймонд Фейст - Король-лис
Ког кивнул, и Уилл ушел. Ког прислонился спиной к стене и почувствовал, как холодный камень высасывает тепло из тела. Он натянул на плечи одеяло, неловко делая это одной рукой. Наконец ему удалось закутаться, а больше делать было нечего — только ждать еды.
Уилл осмотрел рану и заявил, снова накладывая повязку:
— Заживает. Не знаю, что за дрянью мажет Зирга эти тряпки, только помогает она хорошо. Пахнет так, как будто ее сделали из сдохшей месяц назад свиньи, но не дает ране загноиться, а нам только это и нужно, правда?
Ког съел похлебку — водянистый отвар, в котором плавало несколько кусочков овощей, а легкий намек в запахе позволял предположить, что в котле, где варилась похлебка, бывало мясо. Еще он получил половину буханки очень черствого хлеба — по словам Уилла, это был весь хлеб на неделю.
— Как можно стать таким, как ты, — человеком, которому стражники доверяют? — спросил Ког, отставляя пустую миску.
— Ну, надо не бузить и делать, что велят. Иногда нас выводят на работу, но нечасто. После сильного шторма могут отправить разгребать принесенный мусор, чинить причал, заделывать течи в кухонном доме, когда идет дождь. Если работаешь хорошо и стражников не злишь, тогда тебя выпускают из камеры почаще. Хорошо, если умеешь делать то, что не умеют другие.
— Что, например?
— Зирга жалеет, что никто не сошлет сюда кузнеца — ему надо кое-что починить. У нас тут был один, заявил, что он кузнец, но на самом деле ничего не умел, и комендант отправил его в подземелье. Беда только, что сам он про узника забыл, и когда мы вспомнили, тот уже помер от голода.
— А еще что нужно?
— Не знаю. Могу спросить. Но если ты и умеешь делать что-нибудь нужное, особых все равно никогда не выпускают из камер.
Ког пожал плечами, попытался сесть поудобнее, но у него ничего не получилось.
— Почему сразу не сказал?
— Так ты же не спрашивал, как тебе выйти из камеры, ты спросил, как можно стать таким, как я.
Ког рассмеялся.
— Ты прав. Я думал, ты просто пришел тратить мое время, но время — это все, что у меня осталось.
Уилл повернулся, чтобы уйти.
— Ты все правильно понял. Но нельзя загадывать. Зирга не всегда соблюдает правила, он слишком любит во все вмешиваться, и никто не приезжает его проверять. Я скажу ему про тебя. А что ты умеешь?
Ког подумал.
— Я умел обращаться с инструментами. — Он вытянул культю и невесело усмехнулся. — Впрочем, теперь уже не смогу. Да, я умею готовить.
— Еда тут незатейливая.
— Я заметил, — откликнулся Ког. — Но я подумал: а вдруг Зирга и стражники захотят чего повкуснее?
— Может быть. Я скажу ему. Что еще?
— Я рисую красками.
— Вряд ли это очень кому-то нужно, или я просто не знаю. За все время, что я здесь, только однажды краской красили забор в загоне у свиней.
— Я умею рисовать портреты и пейзажи. — Ког посмотрел на искалеченную руку. — Или умел.
— А, это такие картинки, которые богатые вешают на стену. Да, я такие пару раз видел.
— Да, как раз такие.
— Это, кажется, требуется еще реже.
— Я умею играть на музыкальных инструментах, но… — Ког помахал культей.
— Жалко, правда? — Уилл улыбнулся. — Я скажу Зирге, что ты умеешь стряпать.
— Спасибо.
Когда Уилл ушел, Ког лег, стараясь сдерживать свои эмоции. Он ощущал себя посаженным в клетку зверем; он видел, как пойманные звери бьются о прутья до тех пор, пока не истекают кровью. Он понимал, что в такой ситуации убежать отсюда не может, и единственная надежда покинуть когда-нибудь этот остров появится тогда, когда ему удастся выбраться из камеры. Придется выждать какое-то время — теперь его было в избытке.
Ког взялся за прут и подтянул тело к окну. За последние полчаса он выглядывал в окно больше десятка раз, но не из-за того, что унылый пейзаж привлекал его внимание. Он пытался восстановить былую силу и чем-то развлечь себя, потому что через месяц, проведенный в камере, с редкими визитами Уилла, от скуки просто сходил с ума. В первый раз, когда он попытался подтянуться на левой руке, ему удалось бросить в окно лишь мимолетный взгляд, теперь же он мог продержаться уже с минуту.
Из окна был виден северный двор крепости. В поле зрения не попадал хлев для скота, но было слышно хрюканье свиней и блеяние овец. Иногда лаяла собака. Взгляду Кога открывался старый плац, покрытый сейчас белым снегом, на котором выделялись зеленые и бурые пятна.
За последний месяц он полюбил этот маленький мир — кусочек покрытой снегом земли, фрагмент стены и утес за ним. При ясной погоде вдали было видно море. Обычно же за утесом расстилалась серая муть.
Он знал, что похудел — из-за раны и из-за скудной еды, но голода не ощущал. Хлеб, хоть и черствый, давал ощущение сытости, в нем попадались ореховые крошки и цельные зерна. Похлебка была жидким супом, где плавали редкие овощи, но, как Уилл и обещал, иногда попадался кусочек мяса. Каша тоже давала насыщение.
Ког жалел, что не может помыться, и понял, насколько привык быть чистым. В детстве, в землях оросини, всю зиму он жил без купания и даже не задумывался об этом, но теперь, когда стал «культурным» человеком, всегда радовался горячей ванне, массажу, ароматическим маслам.
Он спросил Уилла, нельзя ли раздобыть одежду, и получил ответ, что, если кто-нибудь купит ее в Опардуме или Форпосте, заплатит кругленькую сумму капитану корабля, который привезет следующих узников или припасы, тогда, может, и будет ему одежда, если, конечно, позаботиться о взятке коменданту Зирге.
Поняв, что такое вряд ли может произойти, Ког решил, что придется обходиться тем, что есть, и дожидаться, пока кто-нибудь умрет. Тогда, по словам Зирги, эта одежда может достаться и ему, если не подойдет тому, кто больше по нраву стражникам.
Ког изо всех сил боролся с отчаянием, он знал, что просто так не сдастся и смерть без борьбы его не одолеет. Ему случалось добывать на охоте животных, которые переставали сопротивляться, не препятствуя охотнику отнять у них жизнь. Он не будет таким зверем.
Он выживет.
14
ПОВАР
КОГ ПРОСНУЛСЯ.
На окне сидела птица. Он осторожно приподнялся, чтобы не спугнуть ее, и попытался определить, что это за вид, но не смог. Птица походила на горного зяблика из его родных краев, но клюв был более узкий и длинный, и такой белой полоски на крыльях у горных зябликов не было. Ког попробовал подобраться поближе, но едва подошел к стене, как птичка улетела.
Тогда Ког подпрыгнул, схватился за прут и подтянулся. Посмотрев за окно, он увидел, что последний снег растаял.
Пришла еще одна весна.
Он провел в Крепости Отчаяния больше года и смирился с тем, что ему придется просто ждать, а сколько ждать — неизвестно.
