Джон Толкиен - Хранители
Фродо увидел, что Бродяжник смотрит прямо на него, как будто услышал или догадывается о сказанном. Затем взмахом руки и кивком головы он пригласил Фродо подойти и сесть рядом с ним. Когда Фродо подошел, незнакомец отбросил свой капюшон, обнажив лохматую голову с темными, местами тронутыми сединой волосами и бледное строгое лицо с пронзительными серыми глазами.
— Меня зовут Бродяжник, — сказал он тихим голосом. — Я очень рад встрече с вами мастер… Накручинс, если старый Наркисс правильно назвал ваше имя.
— Да, правильно, — скованно ответил Фродо. Он чувствовал себя неуверенно под взглядом этих острых серых глаз.
— Что ж, мастер Накручинс, — сказал незнакомец, — на вашем месте я помешал бы вашим юным друзьям говорить слишком много. Напитки, еда, огонь, компания — все это очень приятные вещи, но вы не в Уделе. Тут встречаются странные посетители. Я вижу, вы уже это заметили, — с сухой улыбкой заметил он, перехватив взгляд Фродо. — К тому же очень странные путники проезжали через Пригорье совсем недавно, — продолжал он, глядя на Фродо.
Фродо вернул ему взгляд, но ничего не сказал: Бродяжник тоже молчал. Его внимание привлек, по-видимому, Пин. К своему ужасу, Фродо понял, что этот неосторожный молодой Крол, подбодренный успехом рассказа о толстом мэре Микел-Делвина, теперь давал комическое описание прощального приема Бильбо. Сейчас он уже изображал речь и приближался к таинственному исчезновению.
Фродо был раздражен. Несомненно, для большинства местных хоббитов это был достаточно безобидный рассказ — всего лишь забавная история о забавных людях там, за рекой, но кое-кто, например, старый Наркисс, знали о чем-то и слышали толки о чудесном исчезновении Бильбо. Это должно было напомнить имя Торбинса, особенно если об том имени уже расспрашивали.
Фродо беспокойно заерзал, не зная, что предпринять. Пин, очевидно, наслаждался всеобщим вниманием и совершенно забыл об подстерегающей их опасности. Фродо вдруг испугался, что в своем теперешнем настроении Пин может даже упомянуть о Кольце, а это будет катастрофой.
— Вам нужно немедленно что-то предпринять! — шепнул Бродяжник ему на ухо.
Фродо взобрался на стол и начал говорить. Внимание слушателей было отвлечено от Пина. Хоббиты глядели на Фродо, смеялись и хлопали в ладоши, решив, что мастер Накручинс выпил слишком много эля.
Фродо вдруг почувствовал себя в глупом положении и принялся шарить рукой в кармане, как он обычно делал, произнося речь. Он нащупал Кольцо на цепи и им овладело желание надеть его и исчезнуть. Но ему казалось, что это желание пришло откуда-то извне, было навязано ему. Он преодолел искушение и сжал Кольцо в руке, как бы боясь что оно исчезнет. Он проговорил несколько подходящих к случаю слов, как это обычно делалось в Уделе:
— Мы очень благодарны за ваш прием, и я надеюсь, что мое короткое посещение Пригорья позволит возобновить старые связи дружбы между Уделом и Пригорьем.
Затем он закашлялся.
Теперь все в помещении глядели на него.
— Песню! — закричал один из хоббитов.
— Песню! Песню, — подхватили остальные. — Давайте, мастер, спойте нам что-нибудь такое, чего еще не слышали!
Несколько мгновений Фродо стоял в нерешительности. Затем в отчаянии начал песню, которая когда-то нравилась Бильбо (больше того, Бильбо гордился ею, так как сам сочинил слова). В песне говорилось о гостинице: вероятно, поэтому Фродо вспомнил о ней. Вот эта песня. Сейчас из нее в лучшем случае помнят лишь несколько слов.
Есть гостиница, веселая старая гостиница
Под старым серым холмом,
Где варят такое коричневое пиво,
Что сам человек с Луны сошел
Вниз однажды ночью,
Чтобы попить его.
У конюха была подвыпившая кошка,
Которая играла на скрипке:
Вверх и вниз водила она смычком,
То издавая высокие звуки, то низкие,
То звуча, как пила, в середине.
У хозяина был маленький пес,
Который очень любил шутки,
Он поднимал ухо, вслушиваясь в шутки,
И смеялся вместе со всеми.
У них была так же рогатая корова,
Гладкая, как королева;
Но музыка действовала на нее, как эль,
Заставляла ее вертеть своим хвостом с кисточкой
И танцевать на лужайке.
И о! Ради серебряных тарелок
И груды серебряных ложек!
Для воскресенья их особый запас,
И их тщательно чистят накануне в субботу.
Человек с луны пил пиво,
А кошка начала выть,
Тарелки и ложки на столе заплясали
Корова во дворе начала кричать, а пес
Погнался за своим хвостом.
Человек с луны выпил еще кружку
И свалился со стула,
И дрожал от эля,
Пока в небе не поблекли звезды
И не начался рассвет.
Тогда конюх сказал своей подвыпившей кошке:
«Белые лошади с луны, они рвут и кусают
Свои серебряные удила,
Но их хозяин выпил и не соображает,
А ведь скоро взойдет солнце».
Тогда кошка заиграла на своей скрипке,
Кей-диддл-диддл, танец,
Который поднял бы и мертвого:
Она пиликала и пиликала,
Все быстрей и быстрей,
Пока хозяин тряс человека с луны.
— Уже больше трех, — кричал он.
Они втащили человека на холм
И спровадили его на луну.
А сзади скакали его лошади
И корова скакала, как овца, а сзади
Бежала тарелка с ложкой.
Еще быстрее смычок выводил диддл-дам-диддл,
Собака начала лаять,
Корова и лошадь встали на головы,
Все гости свалились со своих постелей
и танцевали на полу.
И тут лопнула струна скрипки!
Корова прыгнула на луну,
А маленький пес хохотал, увидев это,
А серебряная тарелка продолжала плясать
Вместе с серебряной ложкой.
Круглая луна покатилась за холмом, когда
Солнце подняло голову,
Оно с трудом поверило своим глазам
Потому что, хотя был день, к его удивлению,
Все они отправились спать!
Раздались громкие долгие аплодисменты. У Фродо был хороший голос, а песня всем понравилась.
— Где старый Лавр? — закричали слушатели. — Он должен это услышать. Боб научит свою кошку играть на скрипке, и мы будем танцевать!
Они потребовали еще эля и начали кричать:
— Еще! Еще! Еще раз!
Фродо выпил еще эля и начал песню снова и на этот раз многие подпевали ему: мотив им был хорошо знаком, а слова они запоминали быстро. Теперь наступила очередь Фродо быть довольным собой. Он приплясывал на столе, и когда во второй раз пропел «корова прыгнула на луну», он и сам подпрыгнул в воздух. Слишком резво — он опустился на поднос, полный кружек, соскользнул по нему и с треском, громом и лязгом покатился по столу. Слушатели разинули рты для смеха, да так и застыли: певец вдруг исчез. Он просто растаял, как будто провалился сквозь пол, не оставив дыры.
