Вероника Иванова - Охота на ведьм
— Как вам пришлось по вкусу питье? Не трудитесь отвечать, все равно не сможете! — каркающе расхохоталась Эвиэль. — Теперь любое ваше действие зависит от меня. Только мои приказы позволят вам двигаться или разговаривать. Разумеется, лишь при тщательном их выполнении.
Ирен попыталась проглотить накапливающуюся во рту приторную слюну и не смогла, а вдох спустя почувствовала, как липкие струйки побежали по подбородку.
— Нет, так нехорошо, — заявила послушница и вытерла лицо аббатисы полой ее же мантии. — Вам же еще предстоит покуда оставаться здешней хозяйкой, значит, нужно сохранять хозяйский вид.
Эвиэль взяла в руки чашку, удовлетворенно принюхалась к остаткам питья, а потом, размахнувшись, запустила ее в камин. Хрупкий фарфор, ударившись о каменные плитки, рассыпался осколками, которые, соприкоснувшись с огнем, на мгновение вспыхнули ядовито-изумрудным светом.
* * *Иоганн натянул одеяло до подбородка и хмуро уставился в потолок, впрочем, оный остался безучастен к неудовольствию брата-инквизитора, раз за разом вспоминающего события прошедшего дня.
Все оказалось напрасным. Единственный свидетель способный оговорить епископа Андерера, умер, обряд воплощения прошел впустую, а виноват в этом… Нет, вовсе не сквайр. Он действовал так, как хотел, и это уже вина самого Иоганна. Нужно было строго указать границы дозволенного. Пригрозить, пока угрозы могли сработать. Хотя как выяснилось потом, и подобные попытки вполне могли пропасть втуне, потому что имперские ассасины обычно не подчиняются никому, кроме императора. Но хотя бы основное поручение, выданное епископом, исполнено и можно возвращаться, не боясь быть обвиненным в неисполнении приказов.
Конечно, следовало бы прихватить с собой что-то из останков, однако для этих целей обычно использовалась голова, которая усилиями сквайра превратилась в бесформенное месиво и больше ни на что не была годна. Да и Всевышний с ней! Проверять толком никто не будет, подождут, не появятся ли новые донесения о бродячих мертвецах, и если все останется по-прежнему тихо, забудут о недостаточном прилежании брата-инквизитора. Если вообще будут слушать его доклад.
Иоганн все больше и больше уверялся, что епископ попросту поспешил отослать дознавателя, столкнувшегося с действием ведьминых колец, подальше, дабы тот не успел поделиться узнанным с кем-то еще, а потом, занятый исполнением поручения, и вовсе забыл о происшедшем. Так и должно было быть, если бы не случилась новая история, столь чудно схожая со старой. И столь бесславно закончившаяся.
Может, и не нужно было ничего затевать? Отловить заговорщиков можно было сразу, тогда и свидетельства были бы на руках, и все необходимые доказательства. А теперь только и остается, что кусать локти..
— Спите, брат? — раздался из-за двери воркующий голос аббатисы.
Иоганн помедлил, решая, как поступить, но все же ответил:
— Нет.
— Позволите войти?
Брат-инквизитор с сожалением откинул одеяло, поднялся и облачился в сутану, торопясь сохранить тепло расслабленного тела.
— Как пожелаете.
Она переступила порог, чуть пошатываясь, словно была немного пьяна. Иоганн присмотрелся к раскрасневшимся щекам и лихорадочно блестящим глазам. И точно, аббатиса навеселе! Пьет с горя, потому что послушница вернулась целой и невредимой?
— Что с вами?
— Нынешняя ночь такая… такая… — Ирен подошла поближе, но не удержалась на ногах и упала. Прямо на грудь инквизитору.
Нельзя сказать, чтобы близость ее тела оказалась неприятной, но сейчас Иоганна занимали совсем иные вещи, нежели влечение плоти.
— Осторожнее, сестра. Так недолго и до…
— Греха? — глуповато хихикнула аббатиса. — Совсем недолго, это верно…
— Что вам нужно? — строго спросил Иоганн, понимая, что даже сильное опьянение не заставило бы Ирен отправиться к злейшему врагу, если бы на то не было веской причины.
— Нужно… поговорить. Но не здесь. — Она приложила палец к губам: — Шшшш! Не здесь. Идемте.
Меньше всего брат-инквизитор желал гулять по ночному аббатству, но женщина, явившаяся в келью гостя в одной ночной сорочке под небрежно накинутой мантией, выглядела трепетно и беззащитно. Так, что ей не хотелось отказывать.
— Идемте, — согласился он, выходя в коридор следом за аббатисой.
Если та искала место, где у стен не было лишних ушей, то подвальный этаж подходил для этого как нельзя лучше, но Ирен не остановилась, пока не уперлась в самый конец галереи.
— Здесь? — спросила она у самой себя и кивнула: — Здесь.
За толстыми прутьями решетки находилось что-то вроде кладовой, заставленной тюками и ларями, на которые можно было присесть. Так аббатиса и поступила, пальчиком поманив инквизитора последовать ее примеру. Но когда Иоганн расчистил себе место на крышке ларя, напротив Ирен, сел и приготовился слушать, наступила гробовая тишина.
— Сестра?
Никакого ответа.
— Мы пришли, куда вы хотели. Так о чем будем говорить?
Аббатиса не отвечала. Положив руки на колени и выпрямив спину, она сидела, глядя в пустоту странно напряженным взглядом. Брат-инквизитор коснулся неподвижного тела, и то упруго оттолкнуло его руку. А потом голос все же раздался, но из-за с грохотом захлопнувшейся решетки:
— Надеюсь, это общество приятно для вас?
Иоганн всмотрелся в темноту, а та вдруг расступилась, пропуская под свет факела тонкую фигурку в плаще послушницы. Рассыпавшиеся по плечам локоны сверкнули золотом, но почему-то не солнечным, а кроваво-красным.
— Или я ошиблась в выборе?
Это была Эвиэль, но не погруженная в яму заклинаниями нежити. Спокойная, уверенная в себе, с непонятной бесовщинкой в невинных глазах.
— Что все это значит?
Девушка прошла мимо решетки, проводя кончиками пальцев по железным прутьям.
— Она мне не нужна. С завтрашнего утра у аббатства появится новая госпожа.
— Она совсем повредилась головой? — спросил Иоганн, обращаясь к Ирен, но ответа вновь не получил: аббатиса по-прежнему смотрела в одну точку и не шевелилась.
— Что ты с ней сделала?
— Ничего особенного, — улыбнулась Эвиэль. — Всего лишь отравила.
Ее пальцы обхватили один из прутьев, и брат-инквизитор увидел отчетливый след, который мог появиться лишь от долгого ношения кольца. Кольца, которого у послушницы никогда не было.
— Ты…
— Обряд состоялся еще до того, как тот человек выстрелил. Ничто уже не могло помешать мне вернуться. Ничто, кроме… — Девушка улыбнулась еще шире. — Кроме смерти этого тела. Стрелять нужно было сюда.
