Ольга Ильина - Особенные. Элька-4
— Бабуль, а можно последний вопрос?
— Ты ведь не успокоишься? — обреченно вздохнула она.
— Это ведь был Владислав, да? Отец Олеф и Греты?
Бабушка не ответила, но мне и не нужен был ответ. Я видела, подозревала, когда гостила у них в Праге, да и его противная жена не раз намекала, что они были любовниками. Но я и предположить не могла, что у бабули все было так серьезно. Интересно, а когда это было? И почему они расстались? Уж не из-за него ли бабуля рванула на Урал, где дедушку нашего и повстречала? Эх, как же хочется спросить, но бабуля сказала хватит, значит хватит. Блин, Владислав же старый, не внешне, конечно, но ему явно больше шестисот. И что у них могло быть общего? Ума не приложу.
Не успела я подумать об этом, как в кабинет совершенно неожиданно ворвалась Галина с выпученными глазами и перекошенной морд… простите, лицом.
— Алевтина Георгиевна, Алевтина Георгиевна, у нас ЧП.
— Что случилось? — встревожилась бабушка.
— Нападение.
— В стенах школы?
— Нет, в городе, на наших студентов.
— Что? На кого?
Галина не успела ответить, потому что в приемную вбежал Амор, Клара, Дженна и другие деканы, а также дежурные инквизиторы.
— Эля, будь здесь, — приказала бабушка и вышла в приемную вместе с Галиной, плотно прикрыв дверь. Я несколько секунд оторопело хлопала глазами, а потом бросилась к двери и почти слилась с ней в надежде хоть что-то услышать. Удивительно, но мне это удалось. Видимо дверь не настолько плотно была прикрыта.
— Как они? Все живы?
Знакомый голос что-то ответил, но я не расслышала.
— Кто вообще дал им отпускные?
— Они обменяли баллы на отгулы, — это сказал Себастиан. Так, похоже, они и кураторов подключили.
— Я сегодня же распоряжусь, чтобы это поощрение временно приостановили.
— Но.
— Как такое вообще возможно? — повысила голос бабушка. — Куда чертовы инквизиторы смотрели?
Как я поняла из разговора, несколько студентов покинули МЭСИ и отправились на единственный концерт Арины Смеловой в нашем городе. Я даже вздохнула от зависти. Если бы я знала, что она к нам приезжает.
За год Арина покорила всю страну, теперь, судя по слухам, собиралась покорять и Европу. Она и ее завораживающий голос привлекли меня еще тогда, когда я услышала в ее исполнении песню на стихи Рождественского:
«Я в твоих глазах утону, можно?»
Мои любимые и ненавистные стихи. Теперь я могла и слышать, и слушать их без той внутренней дрожи, которая мучила меня раньше, и начала снова любить их. А в ее исполнении они приобретали какой-то особенный смысл.
Теперь оказывается, после концерта, когда певица уехала, на наших студентов напали. Кто? Почему? И как? Эти вопросы интересовали не только меня. Вот только ответов я не дождалась. Бабушка неожиданно вошла в кабинет. Я едва успела отпрянуть, покраснела, застигнутая за подслушиванием, но бабушка была слишком возбуждена, чтобы возмущаться моим недопустимым поведением.
— Эля, ты уже закончила?
— Да.
— Тогда я думаю, тебе пора спать, время почти двенадцать, ступай дорогая. Тебя проводят.
— Бабуль, а на кого напали?
— Я не знаю, но намерена немедленно это выяснить.
Я поспешила собрать свои вещи, и попрощалась с бабушкой уже на пути в коридор, где ее ожидали деканы, а меня.
— Игнат? А я думала, ты в отъезде.
— Ну, технически и фактически я все еще в отъезде. Кстати, и Стаса какое-то время не будет. С этим нападением совет наверняка мобилизует всех.
— А на кого напали?
— На четверокурсников и одного мятежного аспиранта. И это хорошо. Был бы кто помладше обычными травмами не обошлось бы.
— И кто напал?
— Фанатики, позорящие наше доброе имя. Мы их выслеживаем, уничтожаем, запираем, а они все равно плодятся, как тараканы и лезут все на нашу землю.
— Каратели?
— Фанатики, Эля. С нами они ничего общего не имеют, — серьезно и строго ответил он. — Все, пойдем. Мне вернуться нужно, а то твоя бабушка меня убьет, а за опоздание еще и препарирует.
Я проводила Игната взглядом и грустно вздохнула, и почему-то думала вовсе не о бедных студентах, а о Дирееве, о том, что я больше не смогу даже мельком его увидеть. Вот, сама же хотела, дура, не видеть его больше. И получила. Только одно дело хотеть, но совсем другое постоянно думать, где он, как он, жив ли? Блин, я тряпка. И, кажется, это не лечится.
Меня встретила Венера, стояла под дверью, затаив дыхание, а когда я вошла удовлетворенно и разочарованно одновременно выдохнула.
— Что-то случилось?
— Вообще-то да. — мгновенно вскипела Венька. — Где тебя носит, убогая? Двенадцать ночи, я тут хожу из угла в угол, а ни одной моей соседки нет.
Да уж, не ожидала от нее беспокойства, тем более обо мне и даже от избытка чувств спустила оскорбление, а вот Варькино отсутствие, действительно, напрягло. Мы стали ждать ее вместе. Но ни к двенадцати, ни к часу, ни даже к двум она не пришла. И подозреваю, что уже и не придет.
— Я слышала, на наших студентов напали, когда они в городе были, — решила поделиться соображениями с Венькой.
— Об этом все слышали. Ты думаешь, я от избытка чувств тут под дверью торчала вас дожидаясь?
— Кажется, Варя была среди них, — пропустила я мимо ушей очередное оскорбление. Ну, что поделать, если манера говорить у нее такая… своеобразная. — Она не говорила, что куда-то собирается?
— Нет.
— Давай не будем раньше времени паниковать.
— Два часа ночи, Элька, думаю, пора это делать.
Мы решили пойти к куратору. В конце концов, мы же старосты, должны быть уверены, что с нашими подопечными ничего не случилось. Конечно, я знала наверняка, что наших там не было, но Себастиан же об этом не знает. Куратора в комнате не оказалось, мы хотели подождать, но тут Василич нас заприметил.
— Девоньки, а вы чего ночью по школе шатаетесь?
— А вы? — нагло спросила Венька.
— Так я это… школу обхожу, — смутился непонятно от чего Василич. Странно, я и раньше замечала, что он к нашей вампирше неравнодушен. По крайней мере только с ней он разом теряет всю свою невозмутимость и страшно глупеет.
— Мы куратора нашего ищем, вы не видели?
— Дак, они все на втором этаже, в лекарской сидят.
— Кого-то ранили? — спросили мы с Венькой одновременно.
— А… вы о нападении? Да, не повезло парнишке. На себя весь основной удар принял.
— Кто?
— Да этот, мальчик некромант, как его… в подвалах все время проводит.
— Руфус? Руфус Ёзер?
— Да, на вроде он.
Я аж осела с перепугу. Венера вовремя поддержала. А мои мысли лихорадочно заметались. Ведь совсем недавно мы с Крысом об этом говорили, о том что в совете остался только один нейтральный человек, точнее демон. И вот теперь эта история.
