Жернова. Книга 2 (СИ) - Росс Вик
Лизард прищурил бледные глаза, погружаясь в фантазии, и вдруг хлестнул хамелеона узким стеком по скрученному вокруг ветви хвоста. Жесткий пилообразный спинной гребень напрягся, и самка издала мерзкое шипение. Ее грязно-коричневое, с желтыми и красными пятнами тело, почернело. Глаза закрутились в разные стороны.
— Чует угрозу. Осторожнее, мой прионс, у нее чрезвычайно острые зубы, — посмеиваясь, предупредил ученика Жрец.
— Сейчас я ее задобрю, — ухмыльнулся Лизард, направившись к клетке с крупными белыми мышами, стоящей рядом с рядами выпуклых и вогнутых зеркал и хрустальными сосудами разных видов и размеров. В дверь робко постучали, и по знаку Жреца порх распахнул створки.
— Ваше Высочество, великодушно прошу простить за нарушение вашего уединения, но посыльный принес срочное сообщение от сержанта Службы порядка Зигора Болли, кое по его словам, очень вас заинтересует… и я опасаясь, что ненароком…
— Дай сюда, — оборвал стража Лизард, протягивая руку, и быстро пробежал глазами по бумаге. Его губы поджались, на щеках заалели два красных пятна. Скаах ан Хар насторожился, не отводя от прионса взгляда из-под темно-багровых очков.
— Срочно передать Начальнику Городской службы порядка — перехватить на городских воротах простолюдина из Грайорде. Задействовать все силы. Скрутить и доставить ко мне, — приказал Белый принц. Не дожидаясь вопросов о внешности разыскиваемого, он коротко описал его обрывистыми фразами: белобрысый, невысокий, крепкий, лет пятнадцати, на щеке светлый след от старого шрама, на руке выше локтя — татуировка.
— Хватать всех худородных этого возраста или же немедля сообщить, через какие ворота преступник вышел из города. Задержать сержанта Зигора Болли до выяснения всех деталей — если его сведения правдивы, он получит достойное вознаграждение. Пшел! — заорал прионс на стража, яростно хлестнув стеком. Со стола посыпались колбы и реторты, наполняя лабораторию взрывами битого стекла.
— Чем так насолил вам малолетний простец? — равнодушно спросил Жрец, внешне не проявляя никакого интереса.
— Ублюдок оскорбил меня, — нехотя буркнул Лизард, — и заплатит за это своей ничтожной жизнью.
— Вполне справедливо, вполне справедливо… — рассеянно пробормотал Скаах ан Хар, и поманил пальцем стоящего в углу молодого порха. Тот быстро подбежал, перемещаясь по-собачьи, и с готовностью открыл рот. Жрец ловко влил в него темно-бурую жидкость из стеклянной пробирки, и подопытный послушно проглотил ее. — Посмотрим, как будет действовать наша микстурка в этих пропорциях…
Жрец щелкнул суставом длинного пальца, пристально посмотрев на порха, и тот, попятившись, неслышной тенью выскользнул за дверь. Скаах задумчиво перемещал на столе пузатые колбы, мельком посматривая на погруженного в себя Лизарда, на губах которого играла напряженная усмешка, кривившая его красивый рот. Жрец не поверил своему высокородному ученику — слишком эмоционально реагировал прионс на сведения об этом простолюдине, даже не сумев скрыть возбуждение.
Вполне возможно, что прионс, будучи любителем разнополых объектов для утех, разъярился, получив от смазливого юноши из Нижнего города отпор на свои домогательства… Только не в характере прионса гоняться за худородным… И кроме того, Жрец чуял исходящее от «оскорбленного» в лучших чувствах прионса избыточное беспокойство по поводу этого простолюдина. Навязчивую идею не только жестоко наказать наглого юношу, что было ожидаемо, а непременно умертвить его.
***
Бывший сержант Службы порядка и спокойствия, разжалованный до простого караульного, Зигор Болли заговорил, захлебываясь соплями. Не удивительно — он висел вверх ногами, голый, со стиснутыми клещами крупными волосатыми яйцами. Как у хряка, — решил Жрец, внимательно разглядывая гениталии скорпа. Если тот на миг запинался, палач сжимал свое орудие, и под сводами древней пыточной камеры раздавался страшный вопль. Правда, говорить Болли начал гораздо раньше, но Отец Непорочных считал, что боль подстегивает, подбадривает допрашиваемого и значительно ускоряет процесс получения информации.
Что касается излишне жестких методов допроса, в которых его так часто упрекала Элмера Милостивая, то Скаах ан Хар подходил к этому вопросу с практической точки зрения. К чему тратить драгоценное яджу, чтобы порыться в голове заурядного служителя порядка, если прекрасно работали древнейшие людские способы развязывания языка. Ржавые клещи, лучше раскаленные, — и никаких изысков. Просто и эффективно.
Слушая Зигора Болли, Жрец потирал кончики длинных пальцев, вспотевших от волнения. Значит, Лизард разыскивает того самого порха из Казаросса — бывшего ученика кузнеца — которого он сам хотел приобрести у Тухлого Краба. Рыхлое тело Скааха невольно содрогнулось, когда он вспомнил воздействие ужасающих вспышек яджу, исходивших от молодого кортавида в Аквариуме. Рот наполнился кисло-горькой слюной, и он с омерзением харкнул на съежившийся половой орган подвешенного за лодыжки Болли, под которым натекла лужа мочи. Чуть успокоившись видом обоссавшегося скорпа, Скаах ан Хар вязал и увязывал отдельные фрагменты. Он понял, что в первый раз ощутил этот неистовый запах яджу в Казаросса, а позднее — в старом разломе скалы у подземного Капища. Теперь у него есть «след» сбежавшего от него порха. И он отыщет его.
— Развращать чистых дев — это чревато… — нравоучительно заявил Жрец, улыбнувшись скорпу. — Ослушаться приказа начальства — это чревато. Заниматься незаконной продажей свободных подданных, и не платить долги — совсем нехорошо…
Он укоризненно пощелкал языком, продолжая свои размышления. Зачем прионсу этот щенок? Неужто он тоже охотится за ним из-за его силы? Но где он мог ощутить ее, откуда узнать, ведь даже проверка на Суде яджу показала, что простолюдин «пуст», как дырявый горшок. Вот уж загвоздка, которой пока нет объяснения. А ведь он лично с пристрастием допрашивал дознавателей Раума, проводивших проверку недоросля на скверну, — все было чисто. Он потратил время на беседу с лекаришкой-димедом Барнабасом, и тот с пеной у рта, корчась от боли, уверял, что ученик кузнеца Бренн Ардан тринадцати лет от роду, незаконно применял яджу с целью излечения отравленного и обожженного ядом медуз сына трактирщика. Что являлось преступлением. Эти факты подтвердил и прыщавый подручный лекаря, который обгадился, лишь увидав пыточный инструментарий, еще до применения жесткого допроса.
— Приберись! — равнодушно бросил Отец Непорочных, поворачиваясь к двери. — Хотя нет! — остановил он палача, уже поднявшего тяжелую булаву с длинными железными шипами, чтобы размозжить голову дрыгающемуся на цепи скорпу. — Опусти, чтоб продышался. Дай воды и жди указаний.
Краснорожий бугай ослабил цепь, и лицо Зигора погрузилось в лужу мочи, проникшей ему в рот и ноздри и пропитавшей обвисшие усы. — Хлебай, сука, не привередничай, — заржал палач.
***
Сохраняя внешнее бесстрастие, Жрец однако был сильно уязвлен тем, что какой-то недалекий скорп, топорно подойдя к делу, сумел выследить порха, соблазнив дочку трактирщика и принудив ее «к сотрудничеству». Его бесило такое незамысловатое, но эффективное «расследование», которое провел Зигор Болли. А он, Отец Непорочных, имеющий в арсенале любые средства, просрал столь важный для себя «приз». Скаах оправдывал себя тем, что узнав о побеге, был уверен — порх покинул столицу. В той ситуации это казалось естественным. И все же он был небрежен в поисках. Надо было изучить всех друзей сбежавшего из Казаросса порха и под любым предлогом допросить с пристрастием каждого! Надо было объявить о вознаграждении за сведения о нем, повесить повсюду афиши с его описанием и именем, напугать чернь тем, что он убийца и урхуд! Он, Скаах ан Хар, не сделал этого, рассчитывая, что рано или поздно будущая «овца» попадется в сети Ордена, пусть в самой дальней и убогой деревеньке.
Ведь по его повелению Ловчие надавили на людишек, что толклись вокруг опекуна мальчишки, и теперь в доме кузнеца у него были свои «глаза и уши», но щенок, судя по всему, оказался смышленым и не появлялся на Вишневой.
