Дамнат (СИ) - Ростислав
Засыпая, Лив заметила чумазого мальчугана с соплёй. Он мигнул своими зелёными… зелёными? глазами. Живорь улыбнулся и протянул ей нож, которым зарезал Адриана.
— Нет! — вскрикнула Лив и проснулась. Мальчуган, смахнув соплю, продолжал смотреть на неё.
— Успокойся, успокойся, девочка, — говорила женщина, гладя девушку по волосам. — Всё будет хорошо.
И заплакала. Лив неловко выбралась из объятий женщины.
— Говорят, что её дочь — рыжеволосую девушку, мать вот этого пацана, — зарезали люди Бруда.
Женщину сотрясали рыдания. Лив хотела что-то сказать, но не нашла слов. Хотела прикоснуться к ней, приободрить. Как её назвать? Кроме как рыдающая женщина в голову ничего не приходило.
— Не стоит, — продолжил неизвестный. Лив посмотрела на него — незаметный, непримечательный тип. Редеющие тёмно-русые волосы и короткая борода с проседью. Тот самый, из толпы. Непонятно почему у Лив участилось дыхание.
— Кто вы?
— Я? — Человек грустно улыбнулся. — Как сказала эта несчастная, я — червь. Пусть будет так. Червь.
— Эй, ты! — крикнул рябой мужик в простом ватнике. В руке он держал кнут. — Да, ты! Сука скулящая! Достала ты своими причитаниями!
Рябой с поразительной точностью накинул на шею рыдающей женщине петлю. Люди перепугано шарахнулись в сторону. Рябой потянул за верёвку. Бедная женщина, хрипя и наливаясь кровью, тянула руки к пацану, растерянно хлопавшего глазами. Кто-то закрыл ему глаза ладонью.
— Премудрая Косб, — невозмутимо сказал человек из толпы, Червь. — Знаешь, кто она? Это святой дух, посланница Предвечного, являвшаяся Полуденной Деве, возлюбленной Анта-пастуха. Дева-воительница с петлёй в руке, помнишь? Никогда не приходилось читать священные тексты? «Молитвослов Кнуда Кроткого» например? Или «Литургию Девы Полуденной»? Нет? Ну да, времена ведь другие… Петля — это заарканенная душа. Как символично, не находишь?
Рябой подтащил задыхающуюся женщину и пнул ее в ребра.
— Заткнись, свинья! Держи её, мужики.
— Может, не надо? — спросил один из дружинников. — Зачем портить товар? Бруд будет недоволен.
— Ты видел её? Она же жирная! Да она подохнет через месяц-другой! Держи я сказал! Вот так, за голову. Ага!
Рябой достал какой-то странный инструмент, напоминавший капкан и вставил его в рот несчастной. Крик захлебнулся из-за устройства. Достав клещи, мучитель начал проворно выдёргивать зубы и аккуратно складывать на землю. Женщина мычала, обливаясь кровью и слезами. Закончив с зубами, рябой переключился на ногти…
Лив закрыла глаза.
— Огнь нечестивый, злочестие… — бормотал тщедушный. — Заступись за нас, предвечный, спаситель. Избавь от приспешников Канга-ересиарха…
Лив проснулась от того, что кто-то зажал ей рот. Был уже вечер.
— Только пикни, сука ты рыжая! — дохнул в лицо запахом лука, чеснока и отрыжки утренний конвоир. — Вставай, шлюха! — Плевака потащил девушку за волосы.
— Ты куда ее? — поинтересовался рябой, с нездоровым интересом рассматривая зубы, отрубленные пальцы и связанные в пучки разноцветные волосы. Рядом лежала, накрытая плащом, добрая женщина. Должно быть, мёртвая.
— Да чуток позабавимся, Пырь. Не боись, не испортим.
— Давайте, — кивнул Пырь. — Только быстро. И не калечить. Девка годная.
Плевака с помощником дотащили девушку в ближайшую рощицу.
— Держи ее! — сказал он, торопливо расстегивая штаны. У Лив не было сил сопротивляться. Когда-нибудь это должно было случиться. И на это плевать. Державший её напарник Плеваки шумно дышал и вздрагивал.
— Всё, сейчас! — Плевака дрожащими руками возился с завязками. — Вот чёрт! Давай же! Ну!
Тень накрыла Плеваку. Мелькнул меч. Голова Плеваки упала прямо у неё между ног. Тело, исторгая из себя потоки крови, завалилось на спину. Напарник Плеваки оттолкнул Лив и дал дёру.
— Убить! — бросил Бруд, сев на корточки и вытерев меч об штаны Плеваки. — Я же объяснял им, — устало сказал он, глядя на Лив. — Почему они не понимают? Обращенные и то смышлёнее. Может набрать крепчу из обров, а, Димитр?
Димитр — суровый пожилой мужчина в дорогих доспехах — промолчал, вытирая меч пучком травы. Другой насильник не успел далеко убежать.
— Сожалею, Лив, что так произошло, — продолжил Бруд. — Будь моя воля, ты бы не пострадала. Но ты видящая, а я, как ты сказала, — ренегат. Я не боюсь этого слова. Пусть так. Этот выбор я сделал сознательно. Отведи её обратно, Димитр. И развяжи ей руки, это не к чему.
Бруд удалился. Через минуту послышался его рассерженный голос.
— Это еще что такое?
— Да я… — начал было оправдываться Пырь.
— Опять зубы? О боги, да за что мне это!
— Бруд, я не виноват. Я хотел только… Она больная была, вот и околела…
— Димитр!
Димитр развязал девушке руки и помог ей подняться.
— Возвращайся, — сказал он. — Без шуток.
— Димитр!
— Иду.
Лив вернулась к невольникам. Между Брудом и рябым лежала добрая женщина с размозжённой головой.
— Димитр, брат. Свяжи-ка этого извращенца, и к свиньям.
— Нет, Бруд! Пожалуйста, Бруд! Не надо, Бруд! Мы же друзья! Нет!!!
Червь улыбнулся краешком рта и тихо сказал:
— Да воздастся смутьянам, погрязшим во грехе, по заслугам. «Литургия Девы Полуденной», глава 26, стих 7.
Он посмотрел на нее всё тем же ничего не выражающим взглядом и сказал:
— Уже скоро. Ты готова?
Едва солнце коснулось верхушек тех одиноких деревьев, где пару часов назад Лив хотели изнасиловать, Бруд дал команду собираться. Засвистели хлысты и продрогшая толпа засеменила по непролазной грязи обратно в деревню Стылую. Именно так называлось, судя по шепоткам, это селение. Заплёванный невольниками, связанный и с кляпом во рту рябой мучитель по кличке Пырь бросал на всех яростные взгляды и безостановочно мычал, краснея от натуги.
Плевака с помощником и добрая женщина так и остались лежать там, на пустыре.
«Дева Стылого Края, — усмехнулась Лив. — Владычица всеми забытого клочка земли с несколькими разваливающимися хибарами. Оборотень, родившийся у Лисьего озера и переродившийся там же». Откуда она это знала?
Как ни странно, Лив вроде немного полегчало. Озноб прошел. Осталась головная боль и ломота. Девушка шла навстречу нависшему над горизонтом кроваво-красному светилу с необычным чувством спокойствия. Должно быть, тоже самое происходит с преступниками, которых отводят на казнь. Она не прислушивалась к голосам, говорящим о том, что их не убьют, а проведут некий обряд, лишающий человека воли, что их удел — вечное рабство. А что, жить можно. Возможно, так даже лучше. Они будут на службе у какого-нибудь господина, о них позаботятся… Еда и кров. Крыша над головой. И никаких забот.
Эту серую загнанную массу ждёт именно такой удел. Удел животных. Её — нет.
Этой ночью Лив ждёт смерть.
Спустя час, уже почти затемно, они добрели, наконец, до храма. Ярко горели, закреплённые в чугунные держатели, факелы. На воротах — небрежно намалёванный многорукий монстр с синими глазами.
Лив остолбенело глядела на рисунок. Кру. Тынгет — вот настоящая служительница этого загадочного божества. Как же сразу она не догадалась! Синие глаза, безволие, безмозглость… Кто-то рассказывал об этом. Ведь кто-то точно ей рассказывал? Возможно сам властелин Батхоса. Вечный ветхий старец. Сколько жизней он сгубил, будучи камиллом? Сколько жизней сгубил после? Интересно, Рогволод знает о существовании ведьмы Стылого Края? Девушка вспомнила недавний сон. Камилл что-то кричал ей. Ну конечно, старик же телепат! Именно посредством снов он связывался с охотниками. Хотел её спасти?
Какая сейчас разница.
Их завели в помещение, где Лив провела столько времени в клетке. Ширму сдёрнули, а за ней находилось само изваяние Кру, сшитое из мумифицированных рук, ног и кусков мяса. Венчало это пиршество ссохшейся плоти голова козла со вставленными в глазницы лазуритами. Позади идола — приваленная к стене груда костей и черепов высотой чуть не до потолка.
