Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки
так бы я сказала. До этого я и не понимала, как это может быть замечательно.
— Не думаю, что ты не знаешь ответ.
— Просто интересно, совпадут ли наши версии.
— По моей версии, она очень хотела, чтобы я осознала, какую офигенную услугу она мне оказывает.
— И ты осознала?
— А то. Версии совпали?
— Ну почти. Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?
А мне-то казалось, что говорить без всяких переходов — лично мой талант. Да я еще и распаковаться не успела, так сказать, с корабля на бал. Мои чемоданы так и стояли посреди номера — чего меня Джимми не сумел уговорить, так это поселиться у ближайшей родственницы в этом городе. Про мистера и миссис Форман вообще молчу.
— Нисколько. А сколько времени есть?
— Нисколько.
Он набрал номер, не отвлекаясь от дороги:
— Джоди, лапочка, сгоняй ко мне и привези в аэропорт все необходимое. Полчаса.
Как он? Пусть Энни глаз с него не спускает, иначе… Спасибо, детка. Ты лучшая.
Я откинулась на спинку и выдохнула. Ничего себе ритмы. Только когда мы, захватив мои вещи, приехали на аэродром и погрузились в небольшой уютный самолетик, удел звезд шоу-бизнеса и нуворишей, до меня дошло. Я так и не спросила, куда летим.
В принципе, пока чувство безопасности не покинуло меня, это не имело значения.
Тогда, после нашего так называемого знакомства год назад, я решила навести о
Демоне небольшие справки, и у меня просто волосы дыбом встали. Насколько он был мил в общении, настолько дурная был у него репутация. А это значит очень. В некоторые вещи и поверить было трудно, не то что представить, и это с учетом того, что информации оказалось, мягко говоря, немного. Даже о Данте по Интернету можно было больше узнать, и все благодаря закону о частичной легализации,
приведшем к одному знаменателю разброд и шатание во всех крупных городах страны.
Все пробные правила типа «Бизнес-ланча», когда вампирам давалось право на охоту в течение трех часов после полуночи (Бостон); частичной легализации с донорскими пунктами (Чикаго, Филадельфия); культа охоты и истребления (Нью-Йорк, Л. -А.) были заменены одним-единственным законом. Как в фильме: «Все то, о чем мы так долго мечтали…» Ко всему прочему «Правило Перл» ограничивало их количество под страхом смерти, что радовало. Можно сказать, что Пенни и К победили. После этого информация, конечно, рекой потекла, но во всей этой реке такая большая рыба как
Демон умудрялась прятаться не хуже лохнесского чудовища.
Не скажу, что мне не хватило того малого, что удалось найти. И не скажу, что я была сильно удивлена, но все-таки — я ничего такого в нем не почувствовала…
Просто прежде я была уверена, что разбираюсь в людях, и то, что Демон — не человек, мало меня утешало. Я по-прежнему не верила, что люди и бывшие люди так уж сильно отличаются друг от друга.
В любом случае, это было хоть что-то. Пока я бегала в ванную за зубной щеткой,
всемирная сеть должна была поискать «Эркхам», но поиски закончились ничем. Может,
я неправильно написала? Вряд ли. В общем, не было выбора, кроме как довериться единственному на данный момент источнику, а доверять ему очень трудно.
— Почему ты зовешь ее Антигоной?
— Я ожидал другого вопроса от журналистки.
— Тебе кажется, что имя Пенелопа не очень ей идет?
— Нет, оно ей идет. И Пенелопа, и Антигона — воплощение верности и жертвенности,
а она такая. Просто в Антигоне есть «анти».
— И что это значит? То есть — я знаю, что значит «анти», но как это относится к
Пенни?
— Вот тебе и пища для размышлений.
— Ладно. Ты ведь ждешь от меня другого вопроса, а я ждала времени его задать.
— Считаешь, оно пришло?
Да, говорить с ним оказалось куда сложнее, чем в первый раз. Но на этот счет у меня тоже была теория — теперь меня ему почти навязали, а он, вероятно, не очень-то привык играть по чужим правилам… Уф. Я просто хотела думать, что хотя бы некоторые мои предположения верны, иначе скоро самообман покроет меня с головой.
А это может быть опасно. Очень опасно.
Я подумала о том, что сигареты оставила дома, и возгордилась сама собой. Неделя — это много, я бросила сразу, не уменьшая дозу — от пачки в день до нуля. Это была очень длинная неделя.
— Что такое Эркхам?
— Не что, а кто, — ответил он, и в его голосе мне почудилось легкое раздражение.
— Антигона тебе вообще ничего не рассказала?
— Решила, что у тебя лучше получится.
— Не уверен… Я никогда прежде не пытался объяснить человеку, кто есть Эркхам.
Это не так уж просто.
— Чего проще? Начни так: «Эркхам — это…»
— Она не «это».
— А кто? Существо?
Он вроде даже вздрогнул, будто я вогнала в него иголку.
— Послушай, если ты такая проницательная, то можешь разобраться во всем по ходу.
— Я тебя что, обидела?
— Ты себя сильно переоцениваешь.
— Тогда значит, не тебя?
Я наконец догадалась заткнуться, чтобы почудившееся мне раздражение Демона не стало реальностью на высоте пять тысяч метров. Но он смотрел на меня с улыбкой,
в которой не было ничего, кроме благодушия и расслабленности — куда что и делось.
Мне бы так уметь.
— Прежде чем получить представление об Эркхам хотя бы в той степени, что тебе доступна, ты должна понять эмоции, которые она вызывает.
— Значит, все-таки «она».
— Схватываешь на лету. Итак, скажи мне, Дагни Бенедикт, как ты понимаешь, скажем,
«благоговение»?
Я пожала плечами.
— А как еще? Благоговение. Преклонение, восхищение…
— Я знаю, что ты умная девочка, училась в университете и знаешь значение слова.
Я только сомневаюсь, что ты понимаешь смысл.
— Почему это?
— Может, потому, что никогда ничего подобного не испытывала. Но ты на правильном пути. Преклонение, восхищение… обоготворение, вознесение. Священный…
— Страх?
Не знаю, почему это у меня вырвалось. Это было чисто интуитивно и казалось мне очень правильным. Но Демон поморщился, будто я сказала пошлость.
— Трепет, Дагни. Священный трепет.
— А это не одно?
