Майя Зинченко - Маг Эдвин и император
-- Какие же это змеи? - скривилась Рада. - Это ящерицы!
-- Первыми на них натолкнулись простолюдины, они же и дали им название. Когда ученые прояснили этот вопрос, было уже поздно что-то менять.
-- "Обитают в Подземелье, на момент написания исследования, считаются вымершими", - прочитала Рада. - "Развитые существа, владеют речью и имеют богатую культуру, которая мало изучена. Любят копить сокровища, собирая золото и драгоценные камни в огромные кучи. Обнаружена одна из подобных сокровищниц, имеются заслуживающие доверия свидетельства о других. Испытывают слабость к магическим вещам. Символами морессов являются ромб и треугольник. Не только святилища, но и обычные хозяйственные постройки они ими покрывают, вероятно, в ритуальных целях. В году Лютой Стужи предприняли безуспешную попытку захвата части наземных территорий. Социальная структура не изучена, взаимосвязь с другими разумными народами Подземелья не изучена". - Закончив чтение, она с разочарованным видом отдала мне книгу обратно. - Не очень-то много здесь написано. Как их убить, если мы их встретим? У них есть слабые места?
-- Откуда такая кровожадность? Зачем убивать представителей народа ставшего легендой, который нам пока еще ничего не сделал? - шутливо спросил я, нащупывая в сумке оружие поострее.
Где-то в ее безразмерных недрах должен был лежать серебряный кинжал в простых плетеных ножнах. Он носил имя Тот, Кто Разрежет Все на Свете и полностью его оправдывал.
-- Интересуюсь на будущее.
-- Этот коридор выглядит заброшенным. Похоже, что его вообще не достроили, поэтому не думаю, что мы встретимся с хозяевами. Но можешь при встрече попробовать отрубить им голову. С людьми это работает.
Проход продолжал сужаться. Линии орнамента больше не прерывались, отчего стало казаться, будто бы мы находимся в чреве гигантской змеи. Я никогда не бывал в поселении людей-змей и если бы не печальный повод, который привел меня сюда, то наверняка бы с удовольствием изучил находку. Причиной любопытства была затаившаяся в глубине души мальчишеская надежда найти одну из знаменитых сокровищниц морессов.
По мере нашего продвижения по коридору воздух заметно потеплел и стал более влажным. Мы не успели еще толком свыкнуться с мыслью о возможной встрече с исчезнувшим народом, как показался выход, оформленный в виде треугольника. Если и были сомнения, что эти владения принадлежали морессам, то теперь они исчезли. Осторожно выглянув наружу, я увидел необыкновенной красоты город, окутанный мягким голубоватым сиянием. Он располагался в естественной пещере на берегу большого озера. Дорожки, мостики, шпили башенок были построены в строгой математической последовательности, отчего город воспринимался как единый организм. Присмотревшись, я не заметил на его улицах ни единой живой души. Тишина, царившая в пещере, нарушалась только мерным журчаньем воды. Город был великолепен, но пуст.
-- Какая красота... - изумленно сказала Рада. - Я и представить себе не могла что в Подземелье возможно такое. - Погасив факел, она заворожено смотрела на город. - Здесь жили морессы?
-- Очень похоже на это.
Мы принялись спускаться. Поискав следы, я понял, что полиморфы прошли по мосту, пересекли маленькую площадь и скрылись в треугольном проходе. Света, испускаемого голубоватыми кристаллами, хватало, чтобы спускаться по ступеням без риска свернуть шею. Лестницу использовали нечасто, ее каменные края не были сглажены от соприкосновения с тысячами ног.
-- От воды идет пар, - заметила Рада. - Интересно, она пресная?
-- Меня интересует другой вопрос, а вода ли это? В Подземелье встречаются озера с кислотой. От них тоже идет пар.
-- Но ведь пахнет именно водой, - нахмурилась девушка. - Морессы не стали бы строить свой город на берегу кислотного озера.
-- Все равно не рискну в нем купаться. И пить эту воду тоже не советую. Кто знает, какие в ней водятся паразиты.
Рада брезгливо поморщилась, но ничего не сказала.
Идти по улицам древнего молчаливого города давно оставленного жителями было очень странно. Не похоже, чтобы морессы покидали его в спешке. В комнатах не нашлось ни личных вещей, ни предметов мебели, ничего такого, чтобы могло порадовать наших исследователей древностей. Неудивительно, что в городе не было обычных хищников Подземелья, окруженные голым камнем, они бы умерли с голоду.
Насколько я понял, морессы обитали в маленьких комнатках-кельях. Размер комнат исключал наличие в их обществе больших семей. Глядя на узкие одиночные каменные ложа, я все больше сомневался в наличии у них семей вообще. Хотя, если этот народ во многом походил на рептилий, то вполне мог растить потомство в общественных инкубаторах, возложив заботу о подрастающем поколении на плечи государственных структур.
Основной особенностью города морессов было отсутствие дверей. Что и не так уж странно с их маниакальной любовью к треугольным проходам. Отсутствие дверей навело меня на мысль об идеальном устройстве их общества, лишенном всякой преступности. Если нет дверей, значит, нечего скрывать, нет боязни не только за свою жизнь и покой, но и за свою собственность. Нет разгула криминала и связанных с этим проблем. Однако морессам в итоге это не помогло, потому что другое, погрязшее в преступлениях общество с легкостью с ними расправилось.
На Раду подземный город произвел незабываемое впечатление. Его гладкие отполированные гранитные и мраморные поверхности настолько гармонично сочетались, что могли с полным правом называться произведением искусства. Она неслышно ступала по плотно пригнанным друг к другу каменным плитам, украдкой поглаживая резной орнамент. Мне даже показалось, что Рада шепотом разговаривает с городом, но я не был уверен наверняка.
Морессы были большими любителями математики, обожающими числа три, семь и одиннадцать. На нашем пути дважды встречались каменные барельефы изображающие фантастические переплетения геометрических фигур. Вокруг барельефов стояли три глубокие каменные чаши. Они пустовали, поэтому я мог только догадываться, для чего они предназначены. Если бы дело было в нашем мире, то предположил какие-нибудь кровавые жертвоприношения, но морессы вполне могли использовать их в более мирных целях.
Ромбы, трапеции и многоугольники сопровождали нас повсюду, но мне нигде ни в какой манере ни в реалистичной, ни в схематичной не попадались изображения самих морессов. Возможно, причиной тому был религиозный запрет. Вокруг были трехмерные и двухмерные изображения геометрических фигур и числа, числа, бесконечные ряды чисел. Мне казалось, что я в состоянии уловить некую закономерность, но чтобы досконально разобраться с этой своеобразной письменностью морессов, ей следовало посвятить не один месяц жизни. И желательно вернув себе прежние способности, потому что из-за влияния венца мне было трудно рассмотреть мелкие детали - реальность размывалась, стоило лишь немного повернуть голову.
