Джульет Маккенна - Долг воина
— Я бы хотела поехать домой, но в Лескаре к магии относятся еще подозрительнее, чем в любом другом месте. — В глазах Аллин блеснули слезы. — Каждый герцог боится, что кто-то другой привлечет мага на свою сторону.
— Что могло бы наконец закончить всю ту никчемную междоусобицу, — резко сказал эсквайр. Он подождал, пока девушка овладеет собой. — Прости меня. Но если ты не можешь поехать домой, что ты будешь делать?
— Лескарцы живут в изгнании по всей Империи, которую ты знал главным образом по Каладрии и Тормалину. — Аллин посмотрела на бумажку, лежавшую на столе. — Некоторые преуспевают, обживаются и богатеют, но другие из последних сил бьются с нуждой. Должен быть какой-то способ заработать деньги у богатых и помочь слабым улучшить их положение.
Темар придвинул к себе рекламный листок. В комнате повисла тишина, не было слышно даже дыхания.
— Но Велиндре не нравится, что ты общаешься с другими лескарцами? — Он сжал челюсти.
— О нет, — заволновалась Аллин. — Просто она не считает, что этим стоит заниматься, да и в любом случае у нее есть другие дела.
Юноша вновь посмотрел на рекламный листок и рассеянно щелкнул языком.
— А что, если это Высшее Искусство? С его помощью можно читать мысли и говорить людям то, что они хотят слышать. Имело бы смысл это выяснить.
— Кто бы ни была эта женщина, возможно, у нее есть какой-то способ находить людей, может быть, даже людей, спящих в заколдованных артефактах, — робко предположила толстушка.
Темар испытующе посмотрел на нее.
— А ты никого не хочешь найти?
Девушка стиснула руки на столе.
— Я счастливее многих, — сказала она решительно. — Я знаю, где мои родители, мои братья и сестры. Когда сражение докатилось до наших краев, мы по крайней мере сумели остаться вместе. Но у меня были дядья, тети, кузены в Карлузе и вокруг него. Они рассеялись на все четыре стороны, когда наш новый герцог решил, что настал его черед потребовать лескарский трон, и его светлость Шарлак прихлоппул его. — Аллин откашлялась, но больше ничего не сказала.
Темар с болью подумал о своей собственной семье, давно потерянной для него за дверью Сэдрина.
— Что, если эта особа действительно может общаться с мертвыми? — вслух размышлял юноша. — Что, если б я мог поговорить с Вахилом? С Эльсир?
Что, если бы он мог поговорить с матерью, со своим дедом, еще раз спросить их совета?
— Вахил — это сьер Ден Реннион, который вернулся из колонии? — Толстушка подалась вперед.
Темар положил руки на стол, чтобы унять их дрожь.
— Что, если б я мог спросить его, куда были отправлены артефакты, кто получил те предметы, которых нам не хватает? Потребуется целая армия клерков и год работы, чтобы добыть эти сведения из архивов. Что, если Вахил избавит нас от всего этого труда?
— Так ты поговоришь с барышней? — Аллин бездумно положила свою руку на руку юноши.
— Она нам не нужна. — Эсквайр ободряюще сжал пальцы девушки. — Ты сказала, что ты не ученый. Ну, я тоже не ученый, но я достаточно владею Высшим Искусством, и если кто-то будет творить его прямо при мне, я это пойму. Поэтому я сам пойду с тобой. Если мы узнаем что-то полезное, то с удовольствием скажем Велиндре, что она была не права. Если окажется, что мы ищем овечью шерсть в сарае для коз, то никто об этом даже не узнает. — Он поколебался. — Кроме Райшеда, ему лучше пойти с нами. Встречай меня у сторожки на закате, и мы отправимся все вместе.
Аллин кивнула, и в этот момент открылась дверь. Любопытный лакей посторонился и впустил в комнату двух служанок с подносами. Девушка покраснела и выдернула руки из рук Темара.
Эсквайр посмотрел на служанок с той же безграничной отчужденностью, которая так раздражала его в современных дворянах. Все трое не поднимали глаз, но когда дверь за ними закрылась, эсквайр явственно услышал шепот, шиканье и смешки, разом прекратившиеся после отрывистого вопроса, заданного знакомым голосом.
— Мастер Девуар. — Темар любезно приветствовал Казуела, с подозрением заглянувшего в библиотеку. — Мы как раз собирались пообедать.
— Аллин? Ты что здесь делаешь? — Казуел внес две высокие стопки книг, тщательно перетянутые кожаными ремнями. Подложенная под них ткань защищала переплеты от повреждения. — Эсквайр Д'Алсеннен не должен сегодня никого принимать.
— О, ты же был ранен, да? — Глаза Аллин наполнились беспокойством. — Как ты себя чувствуешь? Но я послала сообщение от ворот, чтобы получить разрешение сьера.
— Благодаря Высшему Искусству барышни я вполне здоров, — улыбнулся Темар. — Ну, Казуел, что у тебя там?
— Еще ключи для твоих поисков, если сумеешь их извлечь, — напыщенно объявил маг.
— Велиндра говорила, что у тебя должен быть непревзойденный источник информации, — заявила вдруг Аллин.
Казуел неуверенно улыбнулся и стал развязывать книги.
— В наше рациональное время в Тормалине немного магов, но еще меньше среди них тех, кто любит старину.
— Она говорила о твоем брате? — Толстушка невинными глазами смотрела на Девуара. — По словам Велиндры, он должен слышать всякие сплетни и новости.
Маг поморщился.
— Вряд ли он нам чем-нибудь поможет.
Темар перевел взгляд с Аллин на Казуела, тщательно пряча улыбку.
— Прости меня, Казуел, я не знал, что у тебя есть брат.
— Амален Девуар — знаменитый музыкант и выдающийся композитор-новатор, — объяснила Аллин с простодушным восхищением. — Его произведения играют по всему Лескару и Каладрии.
— Еще один талантливый член вашей семьи, — произнес юноша, и Казуел нехотя кивнул. — Было бы полезно с ним поговорить, верно?
— Конечно, я мог бы его навестить, — выдавил маг. — Но думаю, мы гораздо больше узнаем из этих книг. Так что извини, Аллин, нас ждет важная работа.
— Аллин остается обедать, — категорично заявил эсквайр.
Отвернувшись от Казуела, он подмигнул девушке. У Аллин порозовели щеки. Она прикусила губу, чтобы скрыть улыбку, и поспешно уткнулась в лежащий перед ней пергамент.
Кабинет эсквайра Камарла, резиденция Д'Олбриота, праздник Летнего Солнцестояния, день второй, после полудня
— И я вернулся прямо сюда, чтобы предупредить вас. — Я закончил свой пересказ новостей Мисталя и ждал реакции эсквайра, неподвижно стоя перед ним — руки за спиной, ноги слегка расставлены. Эта спокойная поза ничем не выдавала мое внутреннее волнение, мое желание быть в городе, чтобы докопаться до корней всех этих слухов и подозрений.
Камарл сидел у окна, на столике рядом с ним лежала груда корреспонденции. Он медленно вертел в руках резной костяной нож для бумаг.
