Саймон Хоук - Сломанный меч
— А, этот миф о драконе-сохранителе? — сказал Киеран. — Легенда о Мудреце?
— Аванжион не миф и не дракон, — ответил Сорак. — А Мудрец совсем не легенда.
— Ты хочешь сказать, что он действительно существует?
— Когда-то его называли Странником, — сказал Сорак.
— Пилигрим который написал Журнал Странника? Он, что, волшебник?
Сорак кивнул. — Да. И еще он мой дед.
Киеран тяжело выдохнул. — Кровь Гита, — мрачно выругался он. — Я знал, что ты больше, чем кажешься на первый взгляд, но такое… — Он покачал головой. — Ведь ты знаешь, где он, разве не так?
Сорак кивнул.
— Кто еще знает?
— Только одна из старейшин пирен. И Риана, конечно. Моя задача — сделать то, что не может сделать дед. И не только служить ему руками, но и сообщать ему обо всем. И каким-то способом, я все еще не понимаю каким, он подготовил меня для этого.
— Ты имеешь в виду дар Ясновидения? — сказал Киеран.
Сорак опять кивнул. — И меч. И может быть что-то еще, чего я пока не знаю. Есть так много, чего я не знаю о самом себе и чего мне надо узнать. Это трудно объяснить. Я надеялся, что у меня будет для этого время, но, похоже, такой роскоши у меня нет. У Короля-Тени совсем другие планы на меня.
— И не только у Короля-Тени, — сказал Киеран, — если все, что ты рассказал, правда.
— Вы сомневаетесь в его словах? — спросила Риана. — Я могу подтвердить, что любое его слово — правда. Я была с ним везде.
— О, у меня нет ни малейших сомнений в ваших словах, миледи, — сказал Киеран, — хотя, откровенно признаться, я с трудом заставляю себя поверить в них. Как я хотел бы не верить в то, что вы оба стали мишенью для всех осквернителей на Атхасе. И вы должны согласиться, что это не располагает к долгой жизни, как для вас, так и для тех, кто рядом с вами.
— И ты все еще хочешь меня к себе в лейтенанты, Киеран? — иронически спросил Сорак.
— Ну, ты знаешь, это делает жизнь намного интереснее, — с улыбкой ответил Киеран. — И, кроме того, в отставке мне было очень скучно.
— Я уверена, мы сделаем из вас сохранителя, — сказала с усмешкой Риана, толкнув его в плечо.
— Для этого надо по меньшей мере прожить немного подольше, — сказал Киеран. — У меня ведь нет магического меча, а ваш друг совсем недавно выбросил его.
— Я уже делал это раньше, — ответил Сорак, — но есть такие обязательства, которые невозможно выбросить. — Глаз Киерана полезли на лоб, когда Сорак протянул руку и вытащил из-за пояса Гальдру. Он поднял перед собой сломанный меч, и голубая аура окружила его.
— Да, вот это фокус, — сказал потрясенный наемник.
Сорак улыбнулся. — Только не спра ш ивай меня, как это происходит, — сказал он. — Мгновением назад его не было здесь. А потом я почувствовал, как он давит мне в бок. Не имеет значения, что я делаю, я не могу избавиться от него.
— А что еще он может делать? — спросил Киеран.
Сорак пожал плечами. — Он заставляет меня хотеть, чтобы я родился кем-нибудь другим. На самом деле я и был раньше кем-то другим.
Киеран нахмурился. — А это что означает?
— Это долгая история, — сказал Сорак. — А у нас еще целый день езды впереди. Я расскажу тебе все по дороге в Алтарук.
— На случай, если ты забыл, — сказал Киеран, — ты дважды спас мою жизнь, а теперь еще спас и караван. Насколько я могу судить, теперь я тоже вовлечен во все это дело.
— Я сделал то, что должен был сделать, — сказал Сорак. — Киеран, ты ничем не обязан мне.
— Я вижу это совершенно иначе. И не принимаю никаких возражений. Я все еще ваш старший офицер, Лейтенент, разрешите вам напомнить.
Сорак улыбнулся. — Слушаюсь, Капитан.
— И я говорю, что мы и так потеряли много времени, — сказал Киеран. — Вперед, в седло.
Одиннадцатая Глава
Это, подумал Матуллус, самый отвратительный способ начать день. Несмотря на свой слабый живот, он каким-то образом сумел сохранить содержимое своего желудка, когда вошел в комнату и увидел сцену кровавой резни. Возможно он должен привыкнуть к таким сценам. И это плохо само по себе.
Первым, что обрушилось на него при входе в комнату, был запах. Тела пролежали только несколько часов, но в пустыне по утрам температура поднимается быстро, и они уже воняли. А еще кровь. Она была везде. Ее тошнотворный запах смешался с запахам человеческих испражнений, оказавшихся снаружи в момент убийства. Матуллус был молод и еще никогда не сражался в полномасштабных компаниях. Он никогда не видел войны. Но этим утром он наконец понял, что имели в виду ветераны, когда говорили о том, что поле битвы пахнет как человеческое дерьмо.
Уже достаточно плохо, если тебя убъют, подумал он, но быть найденным таким, окровавленным и измазанным калом… если это действительно похоже на смерть в бою, он не видит в этом никакой славы. Уж лучше умереть старым, в кровати, от разорвавшегося сердца, в руках молодой женщины. Такой сорт славы он мог понять.
Звук мух, наполнивших комнаты, давил на нервы не хуже зловония. Он обернул нижнюю часть лица свободным концом тюрбана и посмотрел кругом.
— Кровь Гита! — сказал один из солдат за его спиной, закрывая руками свой рот и нос. — Что за тварь могла сделать такое?
— Тварь, которая ходит на двух ногах, — мрачно сказал Матуллус. Он прошелся мимо всех трупов, бегло описывая каждый из них. — Так, этого ударили ножом в живот, а потом выпотрошили. У этого перерезали горло, от уха до уха. Посмотри на удар. У него практически отрезали голову. Этому сломали спину. А этому шею. Голову скрутили так, что почти оторвали. Этого закололи ударом в сердце. Клинок прошел между ребер. А этого задушили. Видишь отметины на шее? Посмотри сюда… — Он положил свою руку на шею так, чтобы пальцы оказались на отметинах. — Видишь, убийца сделал это одной рукой.
— Смотрите на тела брошенны белые маски, — сказал кто-то. — В точности как в последний раз.
— Возможно визитная карточка убийцы, а? — риторически спросил Матуллус. — Значит ли это, что этих людей убил Союз Масок, или, более вероятно, нам сообщают, что их убили потому, что они были из Союза Масок?
— Лорду Энке это не понравится, — сказал один из солдат.
— Да, определенно не понравится, — согласился Матуллус. — А Лорду Джамри это понравится еще меньше. Такие дела плохо влияют на торговлю.
— Что мы должны делать, сэр? — спросил один из самых молодых стражников.
— Уберите отсюда тела, — сказал Матуллус. — Это все, что мы можем для них сделать. А потом мы разойдемся по всему кварталу и начнем спрашивать. Кто-нибудь должен знать этих людей. Но если они члены Союза, никто их не узнает. Само признание сделает человека виновным по меньшей мере в связи с Союзом. Тем не менее я надеюсь, что мы узнаем их имена, но я сомневаюсь, что мы сможем узнать что-либо еще.
