Калашников Александрович - Там, за поворотом
Так мы в этот день ни до чего окончательно и не договорились, а утром…
***
Утром меня нежно разбудила Фая. У нас с ней в предрассветных сумерках частенько желания совпадают и всё получается лаконично, но ярко. А потом и подремать можно до подъема. Собственно, подъём устраивает Тычинка как раз по тому же самому вопросу. Ей для разогрева требуется больше времени и она умышленно пользуется ситуацией, подготовленной второй женой. А потом возвращается Мышка от очередного своего любовника, вот она и производит натуральную побудку, начиная греметь горшками.
Влюбчивая она у нас, так что все мои детки, что от неё, биологически не мои. Но это не имеет значения, потому что ещё ни один из них не умер. А из Фаиных и Тычинкиных мы по одному младенцу похоронили. Всего их у нас семеро - три мальчика и четыре девочки. Старшие в школе уже, считай, почти не бывают дома. Женщины между родами делают перерывчик годика на три-четыре. Они в этот период могут побаловать меня своей приветливостью, а могут и отшить. У них во время кормления всё в головах перестраивается. Но уж когда решили беременеть - сами льнут.
Чую я в этом что-то природное, потому и не настаиваю на близости.
В общем, этим утром была у нас маленькая семейная оргия, а потом явилась Мышка и доложила, что чужие охотники с копьями сидят у входа и терпеливо меня дожидаются.
Выхожу, а тут гости наши праттские всей командой собрались. Подходят по одному и копья свои к моим ногам складывают. Жест понятный - на службу просятся. Последний - вождь ихний Хас - копья мне своего не предложил, а поклонился всей честной компании, да и ушёл. То есть, сдал команду в хорошие руки.
- Чего это он, - спрашиваю. Я по-праттски-то немного умею говорить. Хотя, скорее, объясняться, потому что не всё разбираю.
- У него с Кроппом вражда, - отвечают.
Крепко я пожалел, что раньше этого не выяснил, потому что картину мотивации данное обстоятельство сильно меняет. Ну и для нас мог бы хороший агент получиться из этого человека. А останавливать уходящего окриком в спину местные обычаи не рекомендуют.
- Ладно, - говорю, - парни! Айда на завтрак. Представлю вас нашему военному вождю, а уж слова его слушайте, как моего.
Вижу - озадачились ребята. Пришлось дальше объяснять:
- Вы же обычными работами заниматься не пожелаете, а я над тружениками вождь - воинов и обидеть могу ненароком, поручением дела, для них невместного, - сложная получилась формулировка, так что наполовину знаками показал, наполовину пантомимой. Кажется, поняли они меня, однако так загалдели, что разобрать о чём речь, я не смог.
Тут явился Рябчик, в кои-то веки вовремя (взрослеет, наверное), и перевёл, что эти мужчины считают меня отважным воином, мудрым правителем, справедливым и честным человеком. Поэтому-то я и должен освободить их от присяги, которую они мне принесли.
Так что раздал я им ихние копья, и они от меня отстали. Повалили гурьбой куда-то вслед за Глазонькой нашим Соколиненьким. А тут появился брат мой старший, двоюродный Нут, только что сошедший на берег с прибывшего парового пакетбота, и мы с ним принялись делиться новостями о родне.
Глава 19 Речка Пустейка и новейшая философия.
Река, на которой стоит Тупой Бычок, долго именовалась рекой, текущей с юга. Теперь же, когда на наших песочницах подобных речушек обозначено много, это название пришлось изменить, иначе недолго и запутаться. Назвали её Пустейкой, потому что она такая длинная, что верховья теряются на заросшем травой плоскогорье.
Так вот, здесь мы и порешили поселить то самое племя, что выразило желание уйти из под ига царя Кноппа. Зачем нам это нужно? Для начала изложу свои резоны.
Обществу, чтобы нормально развиваться, обязательно нужны цели. Необходимо учиться решать всё более и более усложняющиеся задачи. Считайте, что это форма экспансии. Вероятно, Вы заметили, что лично я предпочитаю мирные разновидности этого вида деятельности.
Остальные же вожди согласились с тем, что: с одной стороны, присоединив данное племя к своему царству, Кнопп усилится. А усиления вероятного противника кому же охота? С другой, рано или поздно, он пожелает и нас пощипать. Так что буферная зона лишней не будет. Опыт, полученный в Когиде, это подтвердил.
А теперь - по пунктам.
Сначала были проведены работы в песочнице. Её крепко удлинили, дотянув до земель праттов. Благо, знатоки местности среди нас оказались. Получив от меня свои копья, члены разведывательной дюжины Хаса отнесли их Жалючей Гадюке. Ну не понимают они, как можно служить какому-то непонятному Союзу. Но присягнуть человеку, рекомендованному мудрым и справедливым мной - запросто.
Ушедшего отсюда Хаса перехватили на волоке. Нут со своими егерями привёл мужика прямиком к Соколиному Глазу, а уж тот и провёл вербовку. К ним присоединилось ещё двое наших из числа нижнереченских праттов, и пошли они дальше путями неведомыми… внедряться в окружение Кноппа.
Через тот же южный волок перетащили мы и один из наших пароходиков. Спустили его на бечеве вниз по горной речке, дважды пробив днище о камни, но дырки залатали и отправились за переселенцами.
Чтобы не было иллюзий, сразу оговорюсь, что пароходы нашенские, не чета тем, которые ходили по рекам в моё время. Они цельнодеревянные длиной двенадцать метров. В воде сидят на метр примерно, и при полной нагрузке водоизмещают тонн двадцать, из которых на груз приходится чуть меньше половины. В общем, человек сорок-пятьдесят за один раз могут взять даже с грузом, но теснота при этом получается невообразимая.
При таком раскладе остаётся беженцам около пяти дней сухого пути: сначала вверх по берегу той самой каменистой горной речки, а потом через волок. Сюда мы подвезли тачки, для которых оборудовали твёрдую колею. Ну не бросят переселенцы свой скарб, точно знаю. И горшки потащат, и мотыги, и зерно.
Дальше - снова пароходом уже до будущего места жительства. Ну да это недалеко, потому что посёлки мы наметили в аккурат по границе поймы и плоскогорья. Тут не нужно расчищать нивы - кругом степь с хорошей почвой. Хоть до самого горизонта паши.
Так вот, в эти самые места третий и последний наш пароходик принялся возить материалы для каркасов землянок.
Всё это обширное мероприятие поскрипело, покряхтело и начало работать, разогнавшись, когда из землицы праттской прилетела птица обломинго. Старейшины передумали переезжать из обжитых мест в даль несусветную. Посудили, порядили, да и решили смириться с царскими запросами, а за то, что покорятся без сопротивления, выторговали себе какое-то послабление.
Так что всего-то полсотни молодых семей и снялись с места. В основном - народ чем-нибудь недовольный или обиженный. Ну и одиночки - таких тоже несколько человек нашлось. Многодетных семей с десяток. Те, у которых земли тощие… на четыре пароходика всего-то и набралось новосёлов. Рассказывали, когда последнюю ходку закончили, решили ещё разок сбегать в праттскую землю, ячменя прикупить, пока работает такими трудами налаженный транспортный мост. Как раз торговцы наши бус стеклянных на факторию подвезли, зеркал, бляшек для монист и прочей бижутерии. А тут опять облом, но в другую сторону:
