Андрэ Нортон - Берегись ястреба
Возможно, он не полностью принадлежит к Древней Расе. Именно он заговорил:
— Приближается всадник…
Крита сделала легкий жест.
— Да. Но не он один. Идет Рейн…
Владелец топора удобнее переложил оружие. Черты его лица утратили мягкость, верхняя губа приподнялась, как у готового зарычать кота.
— Мы слишком близко к его источнику, — сказал он. — Нам лучше…
Крита прервала его.
— Она не может двигаться. — Жестом она указала на Тирту. — Подходит нам или нет, но это наше поле битвы. Потому что у нее есть своя роль. — Легко и грациозно она встала. Тирта заметила, что они все трое посмотрели в другом направлении.
С бесконечной осторожностью, набравшись сил, Тирта чуть повернула голову. Голова ее слегка поднята, как будто под нее что-то подложили. Она обнаружила, что теперь лучше видит, видит даже то, что лежит у нее на груди. Руки ее по-прежнему словно примерзли. Ларец еще с ней.
Она оторвала от него взгляд и посмотрела, куда смотрят остальные. И увидела Алона. Он не стоял, как они, ожидая того, кто приближается, он бежал.
Она услышала высокое ржание торгианца, крик торжества из лошадиной глотки.
Вокруг множество скал. Они каким-то чудом, с помощью Силы, вырвались из пещеры Тьмы, но эти вновь пришедшие не унесли ее далеко. Судя по грудам обломков, она лежит в развалинах храма или целого поселка. Между двумя столбами из изъеденного временем камня, обозначающими давно исчезнувшую стену, пронесся Алон. Немного погодя он вернулся, вцепившись в гриву лошади; с седла торгианца свисал человек, голова его с темными волосами обнажена, лицо покрыто засохшей кровью. Но эта маска не помешала Тирте узнать его.
Внутри тюрьмы ее тела сердце подпрыгнуло, словно стремилось разорвать путы плоти. Она мертва: наполовину, на три четверти. Но теперь она увидела воскрешение другого мертвого.
Лошадь последовала за Алоном, не направляемая всадником. Хотя глаза всадника открыты, Тирта сомневалась, чтобы он видел окружающее. Торгианец остановился, опустив голову, и Алон начал гладить его по жесткой челке, что-то говорил лошади. Всадник зашевелился, попытался выпрямиться. В глазах его появился свет разума, взгляд прорезал окружающий его туман. Было совершенно очевидно, что он увидел и узнал Тирту. Потом взгляд его упал на троих стоящих рядом с нею. Тирта увидела, как его коготь коснулся пояса. У него теперь нет старого меча, нет игольника в кобуре, но сверкающая рукоять в пределах его досягаемости.
Он спешился и, возможно, упал бы, если бы не ухватился за гриву торгианца. Крита сделала шаг ему навстречу.
— Ты пришел, наконец, тот, кого мы так долго ждали. — Она словно произносила слова привычного ритуала. — Брат крылатых, ты, кого выбрал Ледяное Жало, мы приветствуем тебя, хотя не для отдыха. И наша встреча может стать проклятием, твоим и нашим.
Сокольничий смотрел на нее. Он выпустил жесткую гриву лошади, неуверенно поднял руку.
— Ты… ходящая, в ночи… — Говорил он хрипло, словно против своего желания. — Ты пришла, чтобы увести меня от смерти.
— От смерти? — переспросила Крита после недолгого молчания. — Но ты не был мертв, сокольничий. Они сочли тебя мертвым, но к тем, кто служит Великим, смерть так легко не приходит.
— Я служу госпожа. — Рот его был напряжен.
Когда он заговорил, с подбородка упали хлопья свернувшейся крови. В усиливающемся свете дня Тирта видела, что волосы его над левым ухом спутаны и пропитаны пылью и кровью. — Этой госпоже…
Он когтем указал туда, где лежала Тирта — Что вы с ней сделаете? Ваша Великая предъявляет на нее требования?
— Да, — сразу ответила Крита. — И на тебя тоже из-за того, что у тебя есть.
Теперь настала ее очередь указать, но пальцы ее нацелились не на меч, который даже днем светился, а на пояс. Сокольничий посмотрел на него. Медленно взял в руку то, что принес из дома Ястреба, — цилиндр со свитком, который невозможно прочесть.
— Как… — В голосе его звучало изумление: он, по-видимому, совсем не ожидал его здесь увидеть.
— Благодаря уму твоей госпожи, — резко ответила Крита. Она подошла к нему, протягивая руку. Тот порылся в поясе, высвобождая наследие мертвеца, отдал ей.
Младший из мужчин полуобернулся и посмотрел туда, где, как казалось Тирте, находится пещера, из которой ее принесли.
— Там движение… — резко предупредил он.
Человек с топором рассмеялся, взмахнул своим оружием.
— А когда его не было, Йонан? Путь суетятся.
Рано или поздно будет заключен договор на условиях — их или наших. А я готов поставить что угодно, — снова он взмахнул топором, — что результат не понравится Темному, совсем не понравится.
— Идет Рейн. — Держа в руке цилиндр со свитком, Крита подошла к ним.
— Ты хочешь сказать, Леди призрачного меча, что я слишком оптимистичен? Такое предсказание отнимает силы еще до начала боя? Но ведь это не мое предсказание — твоей Великой.
Крита нахмурилась.
— Ты смел, Урик. Тебе принадлежит одно из четырех Великих Оружий, но это не означает, что перед тобой открыты все двери.
Мужчина, продолжая улыбаться, отдал ей приветствие.
— Леди Крита, как дважды живущий, я видел много, слышал много и сделал много. Во мне не осталось страха. Для фасов, этих подземных жителей Темного Правителя, я был богом. Я дважды вел армии в бой.
Перед нами новый бой, и я поэтому спрашиваю тебя откровенно: кого ждать нам в союзники?
Но ответила ему не жрица, а Алон. Мальчик подошел, торгианец следовал за ним, рядом с ним шел Нирель, положив руку на шею лошади.
— У тебя есть мы…
Урик повернулся лицом к мальчику, улыбка его стала шире.
— Хорошо сказано, младший. Я видел, как ты разорвал путы Рейна, ушел из его клетки и привел с собой леди, и потому согласен, чтобы ты стоял рядом со мной в битве. — Он взглянул на сокольничего, который встретил его взгляд выпрямившись, с высоко поднятой головой. — И любой человек, у которого одно из Четырех Оружий, это щит на руке, прочная стена за спиной. Добро пожаловать, владеющий Ледяным Жалом. — Теперь он смотрел на Тирту. — Госпожа, ты Древней Крови, и ясно, что наша встреча предначертана еще в то время, о котором мы ничего не знаем. Не знаю, какое оружие у тебя, но сможешь ли ты им владеть?
Тирта посмотрела на ларец у себя на груди.
— Не знаю, оружие это или награда, — впервые заговорила она. — Знаю только, что мне предназначено быть его хранительницей и что этот обет с меня не снят. Но если ты рассчитываешь на мое оружие, тебе нужно составить новый план. Это тело мертво, и меня держит в нем Сила, которой я не понимаю.
Она услышала порывистый вздох и увидела, как сокольничий взмахнул своим когтем, потом опустил его. Только коготь, выше она не смотрела.
