Мария Гинзбург - Черный ангел
Послушник бесшумно исчез за дверью. Ирвинг сообразил, что нужно подойти под благословение. Брови батюшки удивленно — радостно приподнялись. Когда Ирвинг вошел в тот возраст, в котором выбирают бога, он находился в Непале, и примкнул к буддистам. Ирвинг не собирался менять конфессию — пока что — но эти люди были единственными, кто мог помочь ему.
— А где Даша? — спросил он. — Как я вообще здесь очутился?
— Мы нашли вас на кладбище, у одного из склепов, — ответил отец Анатолий. — Вы были при смерти, а девочка…
— Умерла, — прошептал Ирвинг.
— При сложившихся обстоятельствах, я бы почёл за счастье так сказать, — мягко ответил священник.
Ирвинга передернуло. Но вдруг он понял.
— Даша и умерла, и не умерла, вы имеете в виду? — произнес он.
— Боюсь, дело обстоит именно так, — сказал отец Анатолий. — Мы похоронили ее по православному обряду, надеясь таким образом изгнать беса. Но…
— И что вы теперь предлагаете? Старые бабушкины средства? Осиновый кол в сердце? Это же мракобесие!
— Вампиру надобно так же отсечь голову, чтобы окончательно успокоить, — добавил отец Анатолий. — Так же хорошо применять…
— Я вам не верю, — шумно сглотнув, перебил его Ирвинг. — Не верю!
— После всего того, что вы сами видели?
Ирвинг понял, что священник знает больше, чем говорит.
— Но почему же тогда я жив? Почему не обратился? — воскликнул Ирвинг. — Ведь я тоже держал в руках эту проклятую книгу! Я был первым, кто открывал ее!
— Я думаю, что черви селятся только в том дереве, что уже прогнило изнутри, — ответил отец Анатолий.
— Я не поверю, пока не увижу сам, — глухо ответил Ирвинг.
Хотя разве он уже не видел достаточно?
— Пётр проводит вас к могиле племянницы, когда захотите, — согласился отец Анатолий.
— Я хочу видеть ее немедленно, — произнес Ирвинг.
Брюн открыла глаза. Она обнаружила себя на кровати в спальне своего дома. Вместо порванного и испачканного грязью во время ночной погони шелкового халата с драконами на Брюн оказалось надето ее любимое черное платье — трикотажное, мягкое, длинное, с очень широкой юбкой. Воротник у него был глухой, под горлышко, как у водолазки. Единственным украшением платья являлась вышитая серебром роза на груди. Рядом с Брюн лежал Карл. Простреленную, заляпанную кровью рубашку сменил полосатый легкий свитер. Брюн узнала вещь по расцветке. Рубашку явно позаимствовали из вещей Ирвинга. На какой-то безумный миг Брюн показалось, что Лот решил сжечь ее в качестве наказания за измену и положил на погребальный костер вместе с телом любовника.
Брюн вскрикнула от ужаса и вскочила.
Карл повернул голову и успокаивающе улыбнулся Брюн. Она прикусила губу и отвернулась. Озадаченный Карл молчал, не зная, что делать. Он ожидал, что она обрадуется.
Брюн сняла с руки печатку, повернулась и протянула ее Карлу.
— Вот, возьми, — сказала она. — Ты потерял.
Брюн снова отвернулась. Карл надел печатку, поднялся и направился к выходу из спальни.
Шмеллинг остановился у дверей и сказал, не оборачиваясь:
— Прости, что подвел тебя. Я не ожидал, что Ирвинг сразу начнет стрелять. Это моя вина.
Брюн подошла к Карлу. Она обняла любовника, прижалась лицом к спине. Шерсть свитера чуть покалывала кожу. Шмеллинг стоял, не двигаясь и ничего не понимая.
— Дело не в этом. Когда я увидела тебя мертвым, — сказала Брюн. — Я испытала такое одиночество, такую… брошенность… и вот ты снова здесь, здоровый и веселый. Это выглядело как издевательство, как жестокая шутка.
Карл обернулся. Они поцеловались, неторопливо и нежно.
— Но как тебе это удалось? — спросила Брюн.
— Почему вы до сих пор живы, подлец, — пробормотал Карл.
Брюн улыбнулась:
— Перестань.
— Я и правда не умер, я погас, как… — Карл развел руками в поисках сравнения.
— Как свеча? — спросила Брюн. — Одна девочка в детской сказке размышляла о том, как выглядит пламя свечи после того, как она погаснет. Теперь ты это знаешь.
Карл отрицательно покачал головой:
— Не совсем так. Я был как телевизор, когда его выключат. Экран после этого еще несколько секунд светится. То же самое произошло и со мной. Видимо, на таких как мы, и впрямь нужны серебряные пули. Я видел все, что произошло потом. Я испытывал страшный голод. Я знал, что не смогу провести в этом состоянии долго. Мне был нужен новый источник энергии. Чем мощнее, тем лучше. Мне стоило большого труда удержаться и не использовать в этом качестве тебя, когда ты обняла меня.
— О, Карл, — произнесла растроганная Брюн.
— А потом ко мне подошел Лот, — сказал Карл рассеянно.
— Ну, ясно, — произнесла Брюн. — Где Даша?
Карл усмехнулся:
— Нет, он жив.
Брови Брюн недоверчиво приподнялись.
— Если хочешь, я покажу тебе, — добавил Шмеллинг.
— Сделай милость, — сказала Брюн.
Перед тем, как выйти из комнаты, Карл взял ее руку своей. Шмеллинг перевернул ладошку Брюн вверх и вложил туда печатку. Затем сжал пальцы озадаченной подруги.
— Трофеи не возвращают, — сказал Карл.
Он услышал, как открывается дверь. Аккуратно, чтобы не задеть с таким трудом возведенную конструкцию, он отложил спичку. Подняв глаза от стола, он увидел высокого мужчину в полосатом черно-красном свитере и миниатюрную женщину в черном платье. На груди был вышит блестящий цветок.
— У меня наконец получилось остановиться, не выпивая человека до конца, — сказал мужчина. — Я думаю, это от слабости. Я не мог проглотить такой кусок целиком. Но я его здорово повредил. От его личности мало что осталось. Мне приходится все время управлять им, словно куклой. Заставлять вовремя есть, и все прочее. Очень утомляет.
Он почти не слушал мужчину. Он смотрел на женщину и улыбался. Смотреть на нее было очень приятно, хотя он и не понимал, почему. Женщина покачала головой.
— Он совсем впал в детство, — сказала женщина, заметив спички. — Что он собирает? Избушку? Ты бы ему хоть клей дал. Дело пошло бы быстрее.
— Я давал, — ответил мужчина. — Не изверг же я, в конце концов. Но он его ел. А собирает он не избушку, а одну головоломку, которая была популярна у нас в штабе.
Женщина поморщилась.
— К чему все это, — сказала она. — Лучше бы ты доел его. Или угости меня. Я ужасно голодна, между прочим.
— Пока он нам еще нужен, — ответил мужчина. — А если ты голодна, я могу поделиться с тобой своей энергией. Локи научил меня, как это делается.
— Или так, — согласилась она.
Люди развернулись, чтобы покинуть комнату.
