Ирина Муравьёва - Блуждающие в зеркалах
Однако, Джош, свернув на любимую дорожку, ничего не заметил.
— Понимаешь, — продолжал он, — Я знаю Карла намного дольше, чем ты, и уверяю — он не «ничего»! Например: тот рыбак, что помогал нам выбраться из деревни шаманов, сказал, что Карл приказал ему вывести Мари, так?
— Так, — кивнул Луис.
— Интересно, как он смог это без слов! Знаками все так просто не покажешь!
— Хм…,-задумался Луис, — Сам я ничего не слышал. К тому же, Карл очень неплохо все объясняет и жестами…Я вот его всегда понимаю…
Джоша словно в воду опустили.
— Но он играет на скрипке! Разве не демонически? — нажал на свой последний аргумент Джош.
— Скорее как-то несерьезно, — вяло отреагировал Луис, которому тема изрядно поднадоела.
Джош вздохнул.
— Тебе просто не нравиться, что Карл ошивается возле твоей сестры, — подсказал Луис.
— Да что ты?!
— Конечно, мне вот не нравилось, что Ушер вокруг мамы ошивается, а теперь…, - мальчик замолчал и сунул морковку в корзинку своего кролика.
— Впервые за два дня вижу, как ты покормил несчастное животное! — изумился Джош, — Ты из него что: воротник собираешься сделать?
Луис покраснел, но, вместе с тем, был рад тому, что его не стали расспрашивать дальше.
Скоро они остановились у условленной для встречи лавки, и Джош заглянул в ее стеклянное окно: там Мари повязывала Карлу на шею огромный красный бант, отчего тот выглядел как несчастный ребенок, которого мама одевает в неудобную одежду к приходу гостей.
— Ну, ты посмотри на этого нахала! — процедил сквозь зубы Джош.
Луис еще раз взглянул туда, где Карл решил, шутки ради, примерить к своему наряду широкополую оранжевую шляпку.
— И в правду: исчадье ада! — ответил он Джошу.
Тот вяло рассмеялся, но, внезапно, выражение его лица сменилось на абсолютно счастливое:
— Кого я вижу! — воскликнул Джош, — Фекс!
И он подставил руку так, что на нее смог приземлиться огромный черный ворон.
— Как дела, приятель, — спросил Джош у ворона так, словно встретился со старым другом.
Ворон что-то прокаркал, и Джош звучно рассмеялся.
— Значит, следишь за нами, дружок? Что ж, я рад…Если увидишь с неба что-нибудь, чего на заметно на нашей бренной земле, то сообщи мне!
Ворон, немало испугав Луиса, кивнул в знак согласия, и снова взлетел, растворившись черной точкой в небе. Джош с улыбкой проследил его полет, а потом обратился к Луису:
— Пойдем, подберем и себе что-нибудь приличное. Если тебе, конечно, не нравиться твой наряд!
Луис активно замотал головой.
— Отлично! Пойдем туда! — и Джош с Луисом вошли в лавку.
К вечеру они успели купить себе новой одежды, одолжить инструменты, и даже придумать название своей группе — «Странники». Последнее потребовало у Джоша целых пятнадцать минут мозговых усилий! Название, по правде говоря, было так себе, но других вариантов в голову не приходило, и пришлось утверждать что есть.
По плану гениального руководителя группы — Джоша — они должны были играть музыку. (После этого потрясающего заявления Луис подумал, что Джош, похоже, не в себе). К тому же, какая композиция подойдет для пианино, флейты, саксофона (под напором Мари Джош-таки сдался) и скрипки — никто и понятия не имел. Лишь за 15 минут до начала конкурса, когда все уже толпились за кулисами городского амфитеатра под открытым небом, Джош вбежал за кулисы и радостно предложил интерпретировать под группу балладу о «Храбром Войне Лугов».
— По-моему, это слишком серьезная и тяжелая вещь, — робко сказала Мари, но Джош и слушать ничего не хотел.
— Зато она как раз для четырех инструментов! Конечно, вместо флейты там нужна труба… Но, учитывая музыкальный дар Луиса, думаю — он справится!
Все мигом вспомнили ужасный звук, издаваемый с утра флейтой Луиса, и согласились с Джошем играть «Война Лугов».
Наконец, начало темнеть. В амфитеатре стали зажигаться огни.
Мари выглянула из-за кулис: на красивых, каменных рядах театра становилось все больше и больше народу, но самый первый, приближенный к сцене и украшенный цветами водяных лилий, ряд был пуст.
— Граф еще не соизволил прибыть, — подсказал Мари грудной женский голос.
Девушка обернулась и увидела, что вместе с ней из-за кулис смотрит пышногрудая дама в шикарном бархатном платье.
— Я Эллис, — представилась та, — Уже четвертый раз на этом конкурсе! Люблю участие в мероприятиях такого рода! Так что, если хочешь узнать что-либо о здешних порядках: спрашивай у меня!
— Спасибо, — поблагодарила Мари, и тут же ей в голову пришел интересный вопрос:
— А какой вид искусства предпочитает граф?
— Точно спросила, дорогуша, — почесала в голове Эллис, — Его предпочтения каждый год меняются! За те четыре года, что я выступала здесь с различными программами — я ни разу не выиграла!
Мари сглотнула: у Эллис, кажется, был чудесный голос, да еще и такая видная внешность…Значит, им вообще ничего не светит!
Примерно через 10 минут где-то вдалеке послышался звук рога, свидетельствующий о том, что приближается какая-то знатная особа. И действительно: очень скоро глашатый возвестил: «Жители и гости Хрустальных Озер! Просим вас приветствовать нашего графа — Нэруса!».
Весь театр встал со своих мест и повернулся к озеру, откуда были видны четыре колесницы, запряженных огромными сомами.
— Замок графа стоит на берегу. Поэтому он предпочитает эффектно появляться со стороны воды, — пояснил Эллис, явно взявшая Мари под шефство.
Колесницы подплыли к берегу, слуги распрягли сомов, и из самой большой серебряной колесницы вышел высоченный и худющий человек с жиденькими, прилизанными гелем волосами, и в тоненьких очочках на длинноватом носу.
Театр поклонился: видимо, это и был граф Нэрус.
Следом за ним, из оставшихся трех колесниц, вышла его свита: весьма изящные юноши и несколько эффектных дам. Все они расселись по местам в первом, почетном ряду, и распорядитель концерта дал знак начинать.
В этот же момент сцена, до того освещаемая лишь блеклым отблеском луны, засияла.
Мари и Луис открыли глаза от изумления, но вот Карла с Джошем это, похоже, нисколько не зацепило.
— Эффект зеркального луча, — пояснил Джош, — Смотрите!
Луис и Мари устремили взгляд на сцену, и когда их глаза привыкли к свету, они увидели, что теперь она вся полна зеркал. (До начала они были спрятаны в специальных нишах, но, когда распорядитель дал знак начинать, рабочие развернули зеркала их блестящей стороной. Свет же происходил от того, что одно из зеркал было развернуто так, что ловило на себе слабый луч одного единственного фонаря, находящегося рядом, а остальные зеркала стояли в положении, позволяющем отражать этот свет, и, таким образом, каждое словно горело огнем, освещая всю сцену).
