Андрей Астахов - Сломанная корона
– Ах, милая, ваш приезд – самый лучший подарок, которого я могла пожелать! – Гризельда подхватила меня под руку, в то время как слуги, выйдя из ступора, взялись за поводья Арии и повели мою лошадку на конюшню. – Как вам наш скромный дом?
– Великолепно, – совершенно искренне сказал я. – Джармен не говорил мне, что вы так богаты.
– Богаты? Вы шутите, золотце! Разве это богатство? Все эти угодья дают нам в совокупности не более ста тысяч дукатов дохода в год, что едва-едва покрывает мои расходы на дом и прислугу. В наших краях есть куда более состоятельные семьи. Но я рада, что вам у нас нравится. – Тут почтенная леди остановилась, всплеснула руками и снова полезла ко мне обниматься. – Боже мой, наконец-то я дожила до этого дня!
– До какого?
– Увидела невесту Джармена. Он ведь всегда был несносен, почти не делился со мной насчет своих сердечных дел. А тут приехал и не умолкал на секунду. Рассказывал взахлеб, как случайно встретил вас после долгой разлуки – дорогая моя, вы не представляете, как тяжело мой мальчик переживал ваш нелепый разлад!, – и как вы с ним совершили очень романтическое путешествие в какую-то Далканду.
– О-очень романтическое! – сказал я с самым серьезным видом.
– Милая, как я вам завидую! – Гризельда всхлипнула и промокнула расшитым платочком сухие, густо подведенные глаза. – Вы так молоды, так свежи, так эротичны, так прекрасны! Ваша жизнь напоминает волшебный сон, полный любви и новизны впечатлений. Как бы я хотела вернуться в то время, когда мне самой было двадцать лет… вам ведь, кажется, двадцать?
– Двдацать два, – подсказала Марика, и я тут же повторил это уточнение Гризельде.
– Я встретила отца Джармена, когда мне было восемнадцать, – заговорила Гризельда, увлекая меня за собой по аллее к особняку. – Он был славным мальчиком, но до ужаса нерешительным и закоплексованным. Джарми пошел в него, папин сын. Я сразу поняла, что он влюбился в меня, да и мне он безумно понравился, но как же мне было трудно заставить его сделать мне признание в любви первым… У вас грудь своя, или делали магопластику?
– Что? – Я скромно опустил глаза. – Своя.
– Чудесно. Всегда мечтала иметь грудь такой формы. – Тут Гризельда заговорщически подмигнула мне и зашептала: – А что Джармен говорит о твоей груди?
– О моей груди? – Поскольку мадам Гризельда так непринужденно перешла на «ты», я понял, что сегодня мне очень много придется говорить на самые интимные темы. – То же, что и обо всем остальном, если позволите.
– Чудесно! – Гризельда в восторге захлопала в ладоши. – Конечно же, ведь он в тебя так влюблен! И я рада этому, поверь.
– Да, но только…
– Что только?
– Я ведь вампироморф.
– Поверь мне, дорогая, это совершенно неважно. Моя мама любила говорить: «Любовь не знает условностей». Джармен рассказывал о тебе столько хорошего, с таким пафосом, что я нисколько не сомневалась в твоей добропорядочности даже до встречи с тобой. Ну, а теперь я в тебя просто влюбилась, деточка! – Тут Гризельда снова обняла меня и расцеловала. – Теперь ты останешься у меня погостить минимум на неделю. Нет, на месяц. Нам с тобой просто необходимо поближе познакомиться.
– С удовольствием, – сказал я, прекрасно понимая, что не останусь в этом доме ни на минуту после того, как встречусь с Нико и узнаю о бриллианте. – А где Джармен?
– Уехал за моим дядюшкой, старым проказником Нико. Я вас познакомлю. Ужасно остроумный и милый старичок, настоящий светский лев. Нико двоюродный брат моей покойной матери и самый старший в нашей семье. В молодости он был ужасным волокитой и гулякой, а с годами ударился в науку, и сейчас пишет «Историю реликвий Лансанского королевства». Он занят этим уже двадцать лет, и я, честно говоря, сомневаюсь, что он успеет дописать ее до конца.
– Успеет, – уверенно сказал я, вспомнив, за каким занятием мы с Тогой застукали «дедушку» Нико в спальне одного дома близ Сабату. – Он еще нас с вами переживет.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – ужаснулась Гризельда. – Что у тебя за мысли, дорогая? Нет уж, каждому овощу свое время. Однако нам надо подумать, как сделать тебя еще изысканнее и привлекательнее. Сделаем сюрприз Джармену. Как ты на это смотришь?
– Как скажете, сударыня, – ответил я, понимая, что другой ответ невозможен.
– Зови меня просто Гризельдой. Ведь я почти твоя свекровь, не так ли? У Джармена самые серьезные намерения, поверь… Так, пойдем в дом, и я позабочусь о тебе. Надо привести тебя в порядок, чтобы ты была самой красивой девочкой на сегодняшнем празднике!
Внутри особняк Крейгов был настоящим дворцом. У меня аж в глазах зарябило от обилия лепки, позолоты, зеркал и хрусталя. Гризельда притащила меня в свой будуар, вызвала двух служанок и передала меня их заботам. Служанки оказались девушками веселыми и раскованными – сперва-наперво организовали для меня горячую ванну, в которую и влезли вместе со мной. Сильно подозреваю, что леди Гризельда постоянно устраивала со служанками подобные эротические купания. Как мне показалось, у юных девиц была некая склонность к садомазохизму – моя вампирская сущность их совершенно не пугала, и девушки, визжа и расплескивая воду, даже предлагали мне слегка их покусать. Такой купание а-труа пришлось мне очень по вкусу, девушки были очень хорошенькие и свеженькие, постоянно норовили меня нежно погладить и поухаживать за мной, что было вобщем-то очень приятно – но вот Марика была в ярости. После ванной Соня и Джема (так звали служанок) растерли меня ароматными кремами, расчесали, усадили перед зеркалом и начали гримировать, завивать и одевать в роскошное платье из кроваво-красного бархата с кружевами. Все мои шмотки были аккуратно уложены в большой платяной шкаф, и у меня появилась еще одна проблема – как незаметно пробраться сюда после того, как мой разговор с папашей Нико состоится, переодеться и свалить из особняка. Впрочем, на этом вопросе я пока особо не заморачивался. Все мои фенечки, в том числе и магические, остались при мне, а это было уже кое-что. Короче говоря, через пару часов после встречи со «свекровью» я совершенно сменил имидж и, глянув на себя в зеркало, еще раз убедился, что моя Марика – настоящее сокровище.
– Ты великолепна, – сказал я. – Ты само совершенство.
Марика промолчала, но я был уверен, что она почувствовала и мой восторг, и мою искренность. Тут за мной пришла Гризельда и, наговорив мне кучу комплиментов, потащила вниз знакомить с гостями, которые начали понемногу собираться на празднество. Народу было много – к Гризельде съехались все окрестные дворяне, и зал был почти полон. Естественно, мне пришлось ручкаться, лобызаться и обмениваться комплиментами со всеми приятелями Гризельды. В самый разгар ритуала взаимного знакомства явился припозднившийся Крейг и тут же, с места в карьер, полез ко мне с объятиями и поцелуями. Я милостиво разрешил парню прилюдно поцеловать меня в щеку, но не больше. Крейг был счастлив.
