Евгений Лобачев - Ведьмоспас
– Ты чего? - сын автогонщика ошарашенно уставился на Лизу.
– Отдыхаю. Ты не против? - сказала девушка, сделав вид, будто ездить вот так - обычное дело для нее.
– А оно еще там? - спросил Пузырь.
– Там. Рот закрой. И за дорогой следи.
Валера уставился на дорогу. За его джипом мчались уже три машины с мигалками.
Тем временем Йорик развлекал Машу.
– Слушай, как я мурлычу. Трр-трр-трр-трр-трр-трр. Как настоящий кот, правда?
– Аааааааа!!! - отвечала девушка.
– А еще я искры умею глазами пускать. Гляди! Здорово?
– Аааааааа!!!
– А еще…
– Аааааааа!!!
– Да ну тебя, Машка! - обиделся череп. - Я к Лизет пойду. Смотри, какая веселая девчонка. Не то, что ты, нюня.
Йорик прыгнул. Острые когти впились в восхитительные Лизины округлости, едва прикрытые модной юбкой. Девушка рванулась вперед. Босоножки на платформе, прочертив на потолке две полосы, с грохотом врезались в лобовое стекло.
Внезапно мир перед Валерой покрылся сетью мелких трещин и разлетелся на тысячи осколков. Ветер ударил в лицо, ослепил. Пузырев выпустил руль.
Предоставленная сама себе машина слетела с дороги, прокатилась по полю и с громким чавканьем уткнулась передком в затянутый ряской прудик.
Глава 25
Несколько черных масляных пятен у входа в магазин - вот и все, что осталось от джипа.
– Суки! - выкрикнул Миша. - Вот суки-то. Авто уперли.
Ворона, пировавшая на вершине переполненной урны, сочувственно каркнула.
Милиционер огляделся.
– Йорик! Альтер эго, мать твою!
Ответа не последовало.
– Ишак, - выругался Миша. - Тупею на глазах.
Оставить Йорика сторожем! Надо ж до такого додуматься. Надежней было бросить машину с распахнутыми дверьми.
Шалопутный череп, небось, сам и впустил угонщика. Да еще, может, и в прятки поиграл, дожидаясь момента, когда можно будет выскочить и заорать: "Здорово, злобный пупс!". Или "Купи слона!". Или что там еще может крикнуть расшалившееся буйное помешательство?
– Ттвою так! - прошипел милиционер. - С чем же я к геологам пойду? Вовка Плетнев пошлет меня по старой дружбе. Черт!
План летел в тартарары. Тщательно разработанный, обмусоленный со всех сторон план, в котором заглавная роль отводилась говорящему черепу на кошачьих лапах. Ну кто, скажите на милость, поверит бреду об украденной невесте, утянутой под землю бесноватым колдуном? Да еще выделит для спасения девицы казенную буровую машину? Но появись на сцене Йорик…
И вот, в самый ответственный момент, проклятый череп решил поиграть в казаки-разбойники!
Где его теперь искать? Ведь потеряется, костяной придурок, пропадет…
Миша безнадежно махнул рукой.
– Пройдусь пешком, может, придумаю что-нибудь убедительное. Ох, попадись ты мне, кошечье отродье!
Милиционер забросил за спину купленную в магазине длинную спортивную сумку. Припрятанный на дне под грудой тряпья меч тихонько звякнул.
Заведение геологов находилось в пяти троллейбусных остановках. Миша брел по тротуару, пытаясь выдумать хоть сколько-нибудь вразумительное объяснение своей просьбе. Чтобы продержаться хотя бы пять минут до того момента, как Вовка кинется вызывать "Скорую помощь" или начнет шарить глазами по углам в поисках веселых ребят из "Скрытой камеры".
– Нефть… нефть, - бормотал молодой человек, сунув палец за ворот новенькой футболки. Где-то там в кожу впилась картонная бирка. При покупке Миша забыл ее оторвать.
– Не, Вовка геолог. Его на такое фуфло не купишь… А может, древний курган с золотом?
– Молодой человек! - окликнула его какая-то сердобольная старушка. - Вы бирочку со штанов не оторвали.
Миша кивнул и заправил бирку за ремень свежекупленных джинсов. Теперь стало зудеть сразу в двух местах.
– Или фашистский военный склад… Нет, немцы до наших краев не добрались. Тогда белогвардейский…
Миша добрался до дверей Горгеолразведки, так и не придумав складной версии.
Толкнув обшарпанную дверь, он очутился в длинном темном коридоре, похожем на прокуренную штольню. Единственным источником света служили щели под дверьми.
– Геологи, блин. Привыкли к своим пещерам, теперь вовсе без света обходятся, - проворчал Миша и щелкнул выключателем карманного фонарика, прикупленного по дороге. Когда Олло провалился в яму, милиционер понял, что фонарь в жизни - второй по важности предмет после холодильника, набитого пивом.
Желтоватый луч заплясал по стенам, ненадолго задерживаясь на дверях.
"Генеральный Директор. Жмых Г.Г." - гласила латунная табличка на первой двери. "Технический Директор. Жмых А.Г." - сообщала следующая. На других дверях значилось: "Финансовый Директор. Жмых Н.В.", "Директор По Связям С Общественностью. Жмых О.В.", "Главный Инженер. Жмых Ю.В.".
Но вот, миновав вотчину славной геологической династии Жмыхов, милиционер увидел щелястую дверь с прикнопленной бумажкой: "Пом. гл. инж. Плетнев В. И.". Миша повернул ручку.
"Пом. гл. инж." встретил бывшего одноклассника с энтузиазмом защитника осажденной крепости, в которую сквозь кольцо врагов прорвался союзный отряд.
– Миха! - возопил лысеющий субъект с серыми пугливыми глазками, он же - несколько лет назад - главный хулиган в выпускном классе и главный Мишин недруг. - Миха, сколько лет, сколько зим!
Последовала бурная сцена с пожиманием рук, гоготом, расспросами и перечислением сведений об одноклассниках и прочих общих знакомых. Былая вражда совершенно испарилась, превратившись в забытый за давностью лет курьез.
Когда возникла первая пауза, Вовка подскочил к двери.
– Ты сиди, а я щас. За коньячком сгоняю. Только не возражай!
Миша и не возражал. Для предстоящего разговора трезвая голова стала бы непреодолимой помехой.
Четверть часа спустя гостеприимный Вовка притащил две пузатые бутыли, в которых плескалась жидкость цвета микстуры от кашля. Рекламка на этикетках самонадеянно величала напиток "янтарным" и даже "золотистым".
– А здесь - закуска, - возгласил хозяин, перекидав со стола на подоконник ворох бумаг, и водрузив на освободившееся место увесистый целлофановый пакет. - Ты распаковывай, я сейчас.
"Пом. гл. инж." выглянул в коридор и прислушался. После запер дверь на ключ.
Милиционер откупорил первую бутылку. В нос ударил мощный клоповый дух.
Долго болтали о том, о сем. Миша все выбирал момент для того, чтобы приступить к главному, но неизменно откладывал, чувствуя, что еще слишком трезв.
Но вот, когда вторая бутыль почти опустела, закуска давно кончилась, а раздухарившийся Вовка принялся громогласно вещать, как притесняют и обижают его треклятые Жмыхи и как он их всех ненавидит, Миша приступил, наконец, к делу.
