Андрей Сухин - превратности судьбы - превратности любви
Опечатки сличили быстро. Еще Екатерина Андреевна делилась не великими подробностями двух своих встреч с подозреваемым, как было сообщено, что отпечатки совпали, подозреваемый сразу перестал быть подозреваемым, и однозначно превратился в преступника. И теперь, сидя в кабинете главы службы безопасности клана Морозовых, дегустируя купленное вино (бутылку оперативно вернули владелице) Екатерина Андреевна спросила о дальнейших планах клана относительно Вадима.
Главный безопасник задумчиво посмотрел на просвет бокал с густо-багровым вином и пожал плечами.
- Так нам ведь запрещено производить в отношении него, так и напрашивающиеся в данном случае действия. Только найти и не выпускать из вида.
Екатерина Андреева, как и всякая женщина, была очень любопытной и потребовала подробностей. Получив же разъяснения, задумалась.
- В принципе не стоит наверно постоянно держать человека около него. Я могу, встречаясь с ним в ресторане за обедом, проверять на месте ли он, не подался ли в бега. И могу отмечать все странности, буде такие обнаружатся...
- Я буду весьма признателен вам за это, уважаемая Екатерина Андреевна. Я бы не осмелился вас об этом просить, тем более вам и так уже пришлось потратиться. Двадцатилетнее бургундское совсем не пять копеек стоит ... - он видимым удовольствием отхлебнул из бокала. - Но поскольку вы сами предложили... Действительно, держать там человека, ради непонятных подозрений, очень накладно. А вот если появятся какие-либо новые данные... Тогда и нам можно подключиться.
***
Вечером, удобно устроившись в кресле, глава СБ докладывал начальнику о состоянии безопасности клана за неделю. По окончании доклада, когда Никифор уже кивнул безопаснику, дескать, вопросов не имею, и собрался отправиться на ужин, но передумал, поскольку Алексей остался недвижим и не выказывал намерения вылезать из кресла.
- Что-то еще?
- Да. Небольшая, но приятная новость: мы нашли того шустрого паренька, который слегка поджарил нашу Лику. Работает, как ни в чем не бывало в ресторане `Иль-де-Франс` официантом, под именем Владислава Малицкого. Сегодня убедились, что это именно он. Бутылку с отпечатками пальчиков привезла лично Екатерина Андреевна Горчакова. И сама пообещала понаблюдать за этим пареньком.
Никифор Морозов удивленно приподнял брови.
- А ты разве не сообщил ей, что на него претендуют сразу две молоденькие девицы?
- Вот еще! Она бы прямо там, в моем кабинете и приложила меня чем-нибудь тяжелым, за такой намек на ее возраст! Я не рассказал ей и еще кое о чем... Недавно наши люди в полиции сообщили, что пальчики, принадлежавшие Вадиму, которые мы передали в полицию вместе с фотороботом и обвинениями в угоне машины, совпали с другими отпечатками. Принадлежащие Вадиму отпечатки были получены при расследовании дела об убийстве мага из клана Стригуновых. Того самого, которого зарубил топором какой-то простолюдин...
- А, да припоминаю... и значит...
- Да, это, похоже, был наш Вадим. Сегодня, по моей просьбе нашу ориентировку на Вадима изъяли. С формулировкой: претензии сняты. Формально-то угнанная машина была найдена. Конечно, не в идеальном состоянии, но угонщик виновен в этом лишь частично. Наши маги сами постарались, превращая наше же имущество в металлолом. Вот только боюсь, что всё равно эта ориентировка уже присоединена к делу об убийстве.
Никифор подумал немного.
- Ничего страшного. Пусть знают, что мы знаем. Там ведь, кажется, он защищался?
- Да, несомненно. Судя по показаниям девицы, с которой он там был, если бы не убийство мага, то можно было бы предъявить обвинение в изнасиловании члену клана Стригуновых. Ну, а теперь Стригуновы просто используют полицию, чтобы добраться до парня. И естественно никакого разбирательства не будет. Грохнут его и всего делов, когда найдут.
Глава клана снова задумался.
- Что ж пусть всё идет, как идет. Проверим его везучесть. И если выпутается из этого положения, то... посмотрим. Но вот чего мы уж точно делать не будем, так это сдавать его Стригуновым. Пусть Екатерина Андреевна за ним понаблюдает.
***
Спустя неделю я уже окончательно влился в дружный коллектив ресторана `Иль-де Франс`. С работой ничего особо трудного не было: улыбайся, улыбайся и еще раз улыбайся, да бегай пошустрее, неся заказ. Галя перестала передвигаться по ресторану с хмурым и расстроенным видом, вела себя раскованно и выглядела вполне счастливой, поскольку теперь к ночной программе в постели добавилась ещё и утренняя. Мне пришлось пойти на это, иначе до вечера в этом цветнике под названием `Иль-де-Франс` выдержать было трудновато.
В общем, с жильем и работой устроилось всё неплохо, и можно было подумать о дальнейшем. Я ведь не собирался всю жизнь бегать с подносом и улыбаться, улыбаться, улыбаться. Может ведь, и стошнить когда-нибудь. Пока ничего не придумывалось, но жизнь, она горазда на сюрпризы.
Однажды вечером из женской раздевалки Галя вышла в темных очках, скрывавших чуть не пол лица. Были видны лишь ее плотно сжатые и без того тонкие губы, да вызывающе торчал вперед ее ставший еще заметнее длинный нос. Совершенно очевидно Галина была не в духе. Ответом на моё осторожное замечание, что на дворе - тёмная-претёмная ночь и если она, Галина, не хочет споткнуться и растянутся на асфальте, то наверно очки лучше было бы снять, было холодное молчание. Однако поскольку споткнуться было действительно пара пустяков, а снимать очки Галина категорически не желала, то она просто крепко ухватила меня под руку и дернула слегка: веди!
Я довел ее до вызванного такси, усадил, открыв и придержав перед ней дверцу, как истинный кавалер и джентльмен. Но, тем не менее, все мои попытки заговорить были проигнорированы и даже в темном салоне машины очки сняты не были.
Причину такого упорства я выяснил лишь дома, когда, очутившись в прихожей, уже без всяких церемоний прижал Галину к стене и сдернул очки с ее длинного носа.
Да, синяк был знатный. Кто-то с хорошо поставленным ударом так удачно врезал моей пассии, что она стала походить на очкового медведя, маленького такого, худенького медведя с черным кольцом вокруг одного глаза. Красоты Галине это украшение, конечно, не добавило, но вид был потешный. Вот я, не удержавшись, и фыркнул. Ее и без того плотно сжатые губы тут же были стиснуты еще сильнее и превратились в тонкую полоску.
Я вздохнул, перестал прижимать девушку к стене, обнял за плечи и повел на кухню. Там, достал знакомые бокалы, налил на два пальца арманьяка из початой бутылки и вручил сидевшей с отсутствующим видом Гале.
- Пей!
Проследив, чтобы антидепрессант был выпит до дна, я сказал.
