Иван Романчук - Я демон
На мой взгляд и по прикидкам по карте я отъехал на расстояние около сотни километров от своей охотничьей избушки. Ну и еще от нее около полутора сотен километров от города. Итого от города не более двухсот пятидесяти километров. И вот как понять каким образом на таком маленьком расстоянии от мегаполиса размеров с Париж, или Берлин может существовать столь дикая местность. Часа полтора как я никаких признаков цивилизации не встречал, даже развалин. Ну теперь то я признак цивилизации оставил, воон в тех кустах ржаветь.
Наконец собравшись духом я решил углубится в заросли. Сочная на взгляд лиана обвивавшаяся вокруг крайнего столба, вдруг напряглась проявив под зеленой кожей узлы мускулов. Я на всякий случай отшатнулся, и лиана успокоилась. Ишь нервная какая, а если погладить? Отпугнув шальную мысль я ступил поглубже. Роа напряглась на плече, погрузив коготки мне под кожу. Приостановился осмотреться. Над тропой нависали плоды. Аккуратные такие дыньки в бордовом бархате, с аккуратной складкой внизу. Чувство было такое под ложечкой что меня очень напряженно ждут, с нетерпением гурмана в во французском ресторане. Я им аж даже посочувствовал, самому тоже очень хотелось есть. Мысль интересная может они съедобные? Роа тоже заинтересовалась этой идеей. Она не мудрствуя лукаво так их и спросила:
— Вы съедобные?
От громкой мысли у меня под черепом зачесалось. А вот бархатные дыни стали собирать манатки. Обрамление из листьев оказалось связкой щупалец, складка внизу оказалась ртом, с мелкими зубчиками. Скалясь и вереща группа дынек втянулась в дупло. У меня мелькнула мысль может пальнуть в дупло из шок-копья а потом достать их оттуда уже поджаренными, но эту мысль отпугнуло паническое верещание из укрытия бахчевых культур. Ну пес с вами, вылезете полакомлюсь а так держитесь от меня подальше.
Уже успокоившись я продвигался по лесной тропе высматривая что бы подстрелить. Однако как всегда когда чего то очень хочешь, облом гарантирован. Паршивка Роа транслировала мои кровожадные мысли по всей лесной подстилке, и все кто мог считать себя съедобными расползались по укрытиям, а те кто не мог просто старались избегнуть моего внимания. Как я не старался стряхнуть Роа с плеча, та взбиралась обратно громко негодуя и награждая меня болезненными покусываниями. То ей травка не нравилась, то веточка, то здоровенная блинообразная тварь притаившаяся под слоем листьев и усыпанная сочившимися слизью колючками слишком подозрительной. Тварь конечно от моего плевка далеко не ушла, но вот как жарить плоское тело в два метра диаметром и толщиной в пять миллиметров я не допер. Так до вечера и пришлось, тащится с голодным желудком, и хищным настроением.
Уже когда рассеянный свет сочившийся меж листьев стал еще более рассеянным, а тени налились густотой. Я вышел на опушку. Впрочем это была не совсем опушка в нашем понимании этого слова. Получилось так что, частый темный лес окончился, высвобождая место для странного как мне показалось поначалу строения. Толстый столб в центре чистого пространства, поддерживал странную конструкцию из веером расходящихся балок и поддерживаемой ими кровли. И балки и кровля были совершенно симметричны, диаметр конструкции доходил до полукилометра. И лишь при ближайшем рассмотрении я понял что это все таки дерево, со странной сплошной листвой. В вечернем свете дерево казалось вырезанным из базальта, лист кровля огромной черной жестяной пластиной. Ясно было почему под деревом не было растительности, в такой тени даже травка не выживала. Наскребя хворост по краю леса ярешил чуть отодвинуться от угрожающей кромки леса и устроился на относительно чистом пространстве под кровлей.
Когда первые струйки дыма поднялись к плоской кровле дерева, там что завозилось зашебуршилось. Послышалось верещание, и чириканье. Хворост горел хорошо, искры просто столбом вылили к верху, надежно отпугивая живность. Лес был сух и хворост соответственно. Я достав засушенные припасы, пригрелся в тепле костра, подбрасывая поесть и Роа тоже.
— Интересно — подумалось мне — как же тут это дерево не сгорело, дорастя до такого размера, молнии же тут довольно часто бьют во время грозы?
Ответ был столь надежен сколь и ошеломляющь. На меня обрушился водопад.
Меня просто смыло вместе с костром с пожитками и верещащей Роа. Меня конечно чувство не предупредило, поскольку это было неопасно, но как неприятно! Кое как выбравшись из грязной лужи я посмотрел наверех. Теперь только внимательно присмотревшись я заметил среди сплетения балок сморщенный мешок с которого стекала тоненькая струйка воды. Такие же мешки мне удалось рассмотреть и нескольких других местах, еще наполненные, и готовые затушить любой окурок. Тьфу черт а ведь так хорошо было!
Собрав вещички и основательно продрогнув, я решил отправится к стволу дерева-пожарного. Когда я подошел поближе я с удивлением заметил что сам ствол дерева стоит в пруду. Причем пруду — ванной, стенки пруда были образованны сплетением корней. Интересное деревце, получается оно сюда дождевую воду собирает? Пруд на глазах мутнел, и вскоре покрылся сначала пленкой а потом и коркой льда. Излишне говорить что и моя одежда тоже. Все таки еще очень ранняя весна, и ночные заморозки не редкость. Ну мерзнуть ту я привык, кое как скукожившись, и засунув Роа за пазуху в качестве грелки я задремал.
Проснулся я не от веселого щебетания птиц и не от приятных солнечных лучей, а от невероятной вони. Пахло тухлыми яйцами, дерьмом, падалью одновременно, при этом еще ностальгически припахивало хлоркой, и жженой пластмассой. Это так накатило на мой орган чувств что пришлось срочно зажимать нос, продирать слезившиеся глаза и выяснять в какую свалку я на этот раз угодил. Сначала я ничего в густой тени меня окружавшей не заметил, только когда странный звук привлек мое внимание, я увидел его на краю леса.
— Гхорппфф…
Я напряг насколько мог слезящиеся глаза, и смог разглядеть виновника столь талантливой вони. К центру поляны неторопливо шествовала тварь размером с крупного белого медведя статью и походкой весьма его напоминающая. Роа дрожала у меня за пазухой, и издавала панический скулеж.
Что за напасть. С каждым шагом твари шевеление и шебуршание над моей головой усиливалось. С приближением я смог рассмотреть подробности, тварь оказалась буровато-розового окраса, с длинной волочащейся шерстью. Кроме четырех лап на которые она ступала были еще четыре болтавшиеся на широкой груди. Венчало это уродство широкая лунообразная голова, которорая раскалывалась время от времени на две части, разевая пасть сплошь усеянную иглообразными зубами, и издавала звук:
