Майкл Кобли - Повелители теней
Мазарет прислушался, потом осмотрел три комнаты в глубине здания и неслышно приближался к четвертой, но замер, услышав молодой женский голос, что-то напевающий. Он тут же взял себя в руки, широко распахнул дверь и шагнул внутрь. Девушка оказалась в дальнем углу комнаты, она сжимала в руках челнок ткацкого станка, и на ее лице была написана решимость.
— Я знаю, зачем вы здесь! — заявила она.
Девушка была стройной и тонкой, почти хрупкой, ее узкое правильное лицо обрамляли прямые золотистые волосы. На вид ей было не больше шестнадцати, но выдержка и самообладание были гораздо старше ее. Взгляд светлых неподвижных глаз оставался печален.
Она попыталась ударить Мазарета челноком, когда тот двинулся к ней, но он легко вырвал челнок из ее руки. Она вздрогнула, но не от страха, и посмотрела ему прямо в глаза, на какой-то миг ему показалось, что на него смотрит Сувьель, ее печальный и отчаявшийся взгляд пронзал его насквозь.
Мазарет знал, что не сможет. Все его мысли о долге испарились от этого проявления силы духа. Он раскрыл рот, чтобы сказать что-нибудь ободряющее, что могло бы успокоить ее, но тут послышался звук шагов.
В дверях появился Хаволл, с трудом переводящий дыхание, одной рукой он держался за косяк двери.
— Главный вход охраняется, но бунтари уже лезут в окна. Идя обратно, я встретил Каммера, он говорит, что видел кого-то из людей Вауша, они лезут по лестнице смежного дома, так что он отправился искать другой выход. — Он бросил взгляд на девушку и поклонился. — Госпожа…
— Хаволл, у нас нет времени знакомиться, — произнес Мазарет. — Если ситуация столь серьезна, как ты говоришь, мы должны уходить. — Он протянул руку девушке. — Идем с нами. Я даю тебе слово, что никто не причинит тебе вреда…
Послышались звук удара и крик, Мазарет обернулся и увидел Волина, стоявшего над катающимся по полу и стонущим Хаволлом. В одной руке он держал дубину, в другой небольшой арбалет, нацеленный на Мазарета.
— В этом я сильно сомневаюсь! — Волин яростно уставился на Мазарета. — Брось меч. Прекрасно. Алель, дитя мое, мы должны идти. Иди ко мне, быстро!
Мазарет бессильно смотрел, как девушка перебегает на другую сторону комнаты и встает за спину капитана.
— Повернись! — приказал Волин Мазарету, направляя арбалет ему в лицо. — Будь любезен.
Мазарет сделал так, как было приказано, подавив желание рвануться в сторону от направленной ему в голову стрелы. Он услышал, как Волин подошел ближе и произнес:
— Я дарю тебе твою жизнь. Если мы встретимся снова, я заберу свой подарок.
Мазарет не слушал слова капитана, он ловил звук его движений, скрип кожаных башмаков, негромкое позвякивание меча и звук летящего по воздуху тяжелого предмета. Он подался вперед, стараясь пригнуться, но дубина и не целилась ему в голову. Вместо этого он получил сильный удар в плечо, отбросивший его к стене у окна. Он рухнул на пол. Плечо болело, к горлу подкатывала тошнота, он сделал над собой усилие, чтобы не потерять сознание.
Он слышал, как Волин что-то пробормотал, потом до него донесся звук удаляющихся шагов. Он осторожно потрогал плечо и убедился, что кость цела, несмотря на ужасающую боль, пронизывающую теперь всю руку. Он подошел к Хаволлу, лежащему в дверном проеме, его тело уже начало остывать. Мазарет подобрал с пола свой меч, потер ноющий левый висок и вышел из комнаты, собираясь преследовать ушедших.
В первый раз Арогал Волин ощутил прикосновение судьбы в возрасте двадцати трех лет, когда служил сержантом в Седьмом эшелоне Рохарки, размещенном в Седжинде. Как-то летом город навестил Император. Волин патрулировал доки, когда вдруг заметил какой-то темный силуэт, поднимающийся в облаке брызг из воды прямо перед ним. Императора продолжали приветствовать, гремели фанфары, и Волин сначала растерялся. Потом первое изумление прошло, и он увидел, как человек-силуэт поднимает лук и прицеливается в самого Императора, стоящего на трапе.
Волин действовал без промедления, он выхватил из-за пояса кинжал и запустил в убийцу. Кинжал впился тому прямо в шею, стрела выпала и утонула в волнах. И уже после того, как прошло волнение, он выслушал массу поздравлений и благодарностей, принял знаки внимания от отцов города, его продолжал преследовать ужас того мгновения, когда он ощутил, что все, абсолютно все находится сейчас в его руках.
Второй раз судьба проявила себя в черные дни после гибели Императора, на плато Аренджи. Южные провинции еще не сдались, но падение их и остатков армии под ударами могонцев и их союзников-магов было лишь вопросом времени. Арогал Волин находился тогда в Аднагоре, он был совершенно обессилен трехдневным переездом из Баспурской долины, где войска Рохарки были разгромлены могонцами и живым крылатым ужасом, вызванным на подмогу Слугами Сумерек. Он в отчаянии рвался на восток, обратно в Кабриган, в столицу, к своей семье, но нашел там только своего брата Керона, уже одной ногой в могиле.
Тогда, в той комнате, он узнал, что женщина, на которой женился два года назад его брат, была прямой наследницей Кулабрика Тор-Каварилла, так же как и дочь брата, Алель. Собрав последние силы, Керон показал брату несколько пожелтевших пергаментов, которые подтверждали сказанное им, и умолял его помочь жене и ребенку. Наследники Дома Тор-Галантей мужского пола были убиты, Керон был уверен, что только ветвь Тор-Кавариллов сможет восстановить законное правление Империей. Несмотря на то что его мозг был затуманен горем, Волин осознал, что это судьба, и поклялся защищать жену брата и Адель и делать все, чтобы осуществилось то, во что верил его брат.
И все сначала шло как надо: союз с рыцарями Древа, растущие связи, планы восстания. И вот когда все уже готово было свершиться, внезапно появился этот бастард Коррегана, сын герцогини Патрейнской. То, что Волин поддержал Таврика, было необходимо для конспирации, чтобы никто из союза не догадался. Но теперь, когда Таврик окажется в его руках, он будет волен поступить так, чтобы чаяния Детей наконец осуществились. Когда восстание начнется, рыцари обязаны будут оказать помощь, а если юноша погибнет… Что ж, во время войны постоянно происходят трагедии.
Эти и подобные им мысли теснились в его голове, пока он уводил девушку, держа ее за руку, сначала через заднюю дверь дома, потом через темный двор. Его охватывал ужас, когда он вспоминал, насколько близок был к тому, чтобы потерять самую ценную персону в Катримантине. Мазарет не мог желать ничего, кроме убийства, и, если бы он помедлил еще несколько секунд, Алель была бы мертва, а будущее принадлежало бы этому калеке.
«Вся жизнь есть борьба со злом», — горько подумал Арогал Волин.
