Мари Лу - Молодая элита (ЛП)
Я снова прячусь, когда мимо торопливо проходят Инквизиторы. Откуда-то издалека доносятся крики. Я прислушиваюсь. Сначала никак не разберу, что кричат, а потом всё-таки улавливаю слова:
— Король умер!
Я застываю. Король… умер?
Мгновением позже эти же слова подхватывает другой голос. Затем еще один. И среди этих выкриков слышна вдруг другая фраза: «Да здравствует королева!».
Король умер. Да здравствует королева.
Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. Неужели Элита решила действовать сегодня? Нет, это вряд ли. Они не планировали такого. Король умер, прежде чем они добрались до него.
Что произошло?
«Терен», — шепчут голоса в моей голове. Но почему? Зачем ему смерть короля?
Я не рискую плыть на гондоле, поэтому лишь через час вижу возвышающуюся в отдалении Башню Инквизиторов. Перед ней стоит дворец, и, если я не ошибаюсь, толпы Инквизиторов стекаются именно к нему.
К тому времени как я достигаю квартала с башней, у меня на лбу выступает холодный пот. Я останавливаюсь в тенях у ближайшего магазина, сбрасываю с себя покров невидимости и глубоко вздыхаю. Я никогда еще так долго не держала иллюзию, и теперь меня покачивает и сильно кружится голова. Когда мне было девять лет, я зашла в кабинет отца и порвала письмо, предназначенное местному доктору, в котором отец просил посоветовать лекарства для моего усмирения. Конечно же, отец об этом узнал. Он велел Виолетте запереть меня на три дня в моей спальне, оставив без еды и воды. Найдя меня на второй день без сознания, сестра умоляла отца отменить наказание. Он сжалился над ней. А затем, улыбаясь, спросил меня, наслаждалась ли я голодом и жаждой. Пробудили ли они во мне что-нибудь?
Головокружение, испытываемое мной тогда, когда я, прижимаясь к запертой двери, до хрипоты просила сестру меня освободить, похоже на то, что я испытываю сейчас. Однако это воспоминание придает мне сил. Я собираюсь еще несколько минут, потом выпрямляюсь и устремляю взгляд на Башню.
Короткая дорожка ведет от главной площади к деревянным дверям башни, и во всю ее длину выстроились Инквизиторы. Вход освещает висящий над дверями большой круглый светильник. Я снова начинаю сплетать невидимый покров, но затем прерываюсь. Зачем мне еще больше себя истощать? Даже если я подойду к дверям невидимой, то чтобы войти мне придется их открыть, чего я сделать незаметно никак не могу. Поэтому я просто иду к стражам, по пути вспоминая о том, как обезумел от проходящих скачек город, когда я приходила сюда в последний раз.
Два Инквизитора тут же вынимают мечи. Я заставляю себя смотреть прямо в их лица.
— Я пришла встретиться с мастером Санторо, — говорю я. — Он лично просил меня прийти.
При упоминании имени Терена на лицах стражников отражаются сомнения. Их эмоции пробуждают мою энергию и усиливают ее. Я хмуро гляжу на Инквизиторов. Воспользовавшись их кратковременным замешательством, достаю из-под плаща серебряную маску.
— У меня есть для него сведения о Молодой Элите. — Мой голос на удивление ровен. — Вы на самом деле желаете рискнуть и спровадить меня?
Глаза стражников расширяются при виде знакомой маски, и моя энергия снова усиливается. Я чувствую, что обретаю контроль над стражником, вынуждая его делать что-то против его воли.
— Будешь ждать его возвращения.
«Терен сегодня не здесь».
Меня хватают за руки и ведут в башню. Цепкие пальцы стражей на моих запястьях напоминают о дне, когда меня должны были сжечь. Оглянувшись через плечо, я вижу, что еще больше Инквизиторов выходят на улицы. Воздух наполнен энергией страха. Она пульсирует во мне, обостряя все чувства.
В башне меня заталкивают в комнатушку, расположенную недалеко от главного коридора и усаживают на пол. Затем окружают и направляют на меня мечи. За дверью встает еще несколько стражей. Я смотрю на них, не выказывая никаких эмоций. Где-то под нами находится темница, если эта башня устроена так же, как та, в которой держали меня. Где Терен держит Виолетту… если она вообще у него.
Не знаю, как долго я так сижу, считая минуты. Инквизиторы стоят неподвижно. Их этому обучают? Стоять часами без движений? Я чувствую их тревожное беспокойство, запрятанное глубоко внутри, но всё равно просачивающееся наружу. Я улыбаюсь им. Их страх возрастает. Мое возбуждение возрастает вместе с ним.
Внезапно с улицы доносится звук бьющегося стекла. Потом — крики. Я поворачиваюсь в сторону этих звуков. Стражи на мое движение поднимают мечи, но я продолжаю смотреть в окна. Слышны бегущие шаги десятков ног, затем голоса, затем хаос. В темном оконном стекле отражается золотисто-оранжевое свечение. Всё это связано со смертью короля? Элита знает, что случилось? Энцо уже обнаружил, что я убежала?
Дверь с шумом распахивается. Торопливо вошедший Инквизитор шепчет что-то на ухо ближайшему стражу. Я тщетно пытаюсь услышать, что он ему говорит. Ночь прорезают пронзительные крики.
А потом я слышу его — знакомый голос в коридоре. Я дергаю головой в его направлении. Терен вернулся.
Он входит в комнату с важным видом, гордо поднятой головой и ледяной улыбкой на губах. Замирает при виде меня. У меня сжимается горло. Внезапно все мои планы — все мои силы — блекнут в его присутствии.
— Ты пришла, — наконец произносит Терен, останавливаясь передо мной. — Очень вовремя. Я был уверен, что придется сегодня тебя убить. — Он скрещивает руки на груди. — Ты избавила меня от ненужных проблем.
— Я слышала, что король умер, — тихо отвечаю я.
Терен кивает.
— Внезапная болезнь. — В его голосе нет ни капли печали. — Мы все скорбим.
«Разве, Терен?». Меня передергивает. Его совершенно спокойный ответ подтверждает мое предположение, что Элита не имела никакого отношения к смерти короля. Но то что Элита не убивала короля… совсем не значит, что он не убил его сам. «Внезапная болезнь»… Звучит очень подозрительно.
— Ты обещал, что с моей сестрой ничего не случится, — говорю я, уставившись взглядом на его кроваво-красную одежду. — Что она будет в безопасности. — Что, если сейчас использовать против него мою силу? Но что потом? Я могу лишь создавать иллюзии. Я не могу ему навредить. Даже Энцо не может ему навредить.
— Я, как и ты, держу свое слово, — отзывается Энцо, награждая меня многозначительным взглядом. — Однако мое терпение не безгранично.
Что бы ни совершил сегодняшней ночью Терен, это принесло в город страх и хаос. Внимательно рассматривая его, я чувствую кружащую в его сердце тьму, вижу светящееся в глазах безумие.
«Соберись. Сконцентрируйся». Мое сердце — сталь, мой страх — острый как бритва клинок.
