Дмитрий Данилов - Гэбрил Сухарь
— Можешь на ней удавиться, — я плюнул в него кровью. Слюна угодила на начищенный мундир. Лейтенант взбесился.
— Сволочь! — заревел он и бросился на меня с кулаками.
Я не успел дать хорошей сдачи — нас разняли копы, дотоле бесстрастно осматривавшие место преступление и делавшие вид, что их наша перепалка не касается. Мне заломили руки за спину. Послышались щелчки надеваемых наручников.
— Эй, Хиггинс, — рявкнул Морс рыжеусому капралу, — не забудьте упомянуть в рапорте, что подозреваемый оказывал сопротивление при аресте.
— Слушаюсь, сэр, — взял тот под козырёк.
— А с тобой подонок я пообщаюсь ещё разок, когда нам никто не будет мешать, — прошипел лейтенант, склонившись над моим ухом.
— Только позаботься, чтобы я был в наручниках, — парировал я. — Иначе тебя ждёт неприятный сюрприз.
Морс побагровел до самых кончиков ушей.
— Ах ты…
— Сэр, — вынырнул откуда-то сзади ещё один полицейский, — мы нашли в доме вот это.
Он бережно передал в руки офицера мой пистолет.
— Ну и что? — удивлённо произнёс Морс. — Пистолет, как пистолет. Сдай его в оружейку.
— Сэр, обратите внимание на номер. Это пистолет суперинтенданта Морриса.
— Что! — заорал Морс. — Почему ты сразу не сказал?
— Виноват, сэр! — произнёс разом побледневший коп. — Я не успел…
— Молчать!
Несчастный полицейский вытянулся во фрунт и стал поедать начальника глазами.
Морс снова повернулся ко мне.
— Это твой пистолет?
— Почему ты так решил? У меня нет разрешения. Ты же сам мне его не дал.
— Верно, не дал, — согласился Морс. — Тогда ты решил заполучить оружие другим способом: во время вчерашних беспорядков напал на суперинтенданта Морриса, убил и завладел его табельным оружием.
— Не пори чушь, — вяло откликнулся я. — Я впервые вижу этот пистолет и уж тем более, ничего не знаю ни о каком суперинтенданте Моррисе.
— Ха-ха! — откликнулся лейтенант. — Ты думаешь, я тебе поверю? Мы до сих пор считали, что ты лежишь без памяти, а оказывается, вы, вместе с эльфийским отродьем, нас просто водили за нос. Знаешь, как я удивился, увидев тебя здесь живым и здоровым?
— Брось, Морс. Мы тебя дурили, это правда, но суперинтенданта я не убивал. И пистолет не мой.
На всякий случай, я решил отрицать всякую связь с этим злополучным пистолетом. Чем сильнее отпираешься, тем меньше на тебя повесят, а Морс был не прочь упечь меня за решётку.
— Ты думаешь я не смогу доказать? — хмыкнул лейтенант. — Эй, Питкин, тащи сюда свой чемоданчик.
Перед нами предстал невысокий полицейский каким-то чудом преодолевший минимальный ростовой ценз для набора в полицию. Пожалуй, Гвенни и тот будет повыше. В руках полицейский держал саквояж из крокодильей кожи.
— Протяни правую кисть, — потребовал у меня Морс.
— Ты что сдурел? — удивился я. — Я же в наручниках.
Морс выругался. По его приказу с меня сняли наручники. Тем временем, маленький полицейский достал из недр саквояжа подушечку, залитую чернилами, взял мою кисть и провёл ей по подушечке.
— Что ты делаешь, приятель? — возмутился я.
— Не мешай, Сухарь, — отозвался Морс. — Питкин знает, что делает.
Питкин ухмыльнулся, похоже, похвала начальника ему льстила. Он осторожно опустил мои пальцы по очереди на белоснежный лист плотной бумаги, стараясь не размазать оставшиеся следы от чернил, а потом помахал им в воздухе.
— Ну, как? — нетерпеливо спросил Морс.
— Одну минуту, — Питкин вынул из саквояжа следующий предмет — им оказалось увеличительное стекло, и стал по очереди смотреть на бумажку и рукоятку пистолета.
— Что это значит? — снова возмутился я.
— Потерпи, Сухарь. Скоро узнаешь, — заверил лейтенант.
В это время Питкин пришёл к какому-то выводу, поскольку разразился сообщением:
— Сэр, отпечатки пальцев совпадают. Этот тип действительно был последним, кто стрелял из пистолета.
— Что он мелет, Морс? — вскинулся я. — О каких отпечатках идёт речь?
— Ну что же, — довольно потирая руки, произнёс Морс, — не ты один такой тёмный на свете, Сухарь. За последнее время наука сделала ещё один рывок вперёд. Наши умники установили, что у всех людей, эльфов, гномов и прочих тварей, отпечатки пальцев рук абсолютно индивидуальные. В мире нет двух одинаковых отпечатков. Во всяком случае, так твердят профессора из королевской академии наук, — Морс хмыкнул. — Питкин исследовал следы, оставленные на рукоятке пистолета и сравнил их с твоими пальчиками. Хочу тебя обрадовать — теперь у нас есть железное доказательство, что ты держал этот пистолет в своих ручках последним.
— Да, но ведь вы тоже его трогали. И тот полицейский, что нашёл его, и ты, и Питкин.
Морс усмехнулся:
— Мы уже учёные. Если обратил внимание — ни один из нас не притрагивался к рукоятке пистолета, мы все брали его за дуло. Так что суши сухари, Сухарь, — сострил лейтенант, — но не перестарайся, только чтобы их хватило на время от суда до виселицы, а это ой как немного. Когда речь заходит об убийстве полицейского, мы проволочек не терпим.
— Я впервые слышу о каких-то отпечатках пальцев, — произнёс я, кусая разбитые губы. — Может быть, учёные и правы, но я никого не убивал. Пистолет был подобран мною во время схватки на разводном мосту в Туземном Квартале. Я отобрал его у одного из молодчиков, правда, тот парень всё же успел из него пострелять. Думаю, вашего суперинтенданта убил он. Я тут не при чём.
— Заткнись — грубо прервал Морс. — Лучше прибереги красноречие для суда. Там оно тебе больше пригодится.
— Не делай ошибки, Морс. Ты хочешь осудить невинного человека, — взмолился я.
— Невинных людей не существует, — усмехнулся лейтенант.
По его приказу меня посадили в арестантскую карету, не забыв при этом снова заковать в наручники. Что же, я был прав с самого начала. Это был не мой день!
Глава 12
Знакомый по недавнему визиту, когда мы с Лигрелем выручали Лиринну, полицейский участок напоминал сумасшедший дом. Десятка три копов метались из угла в угол, норовя оказаться одновременно в нескольких местах. Похоже, людей у Морса не хватало, поскольку он самолично оформил задержание, занеся все необходимые данные в толстую амбарную книгу. Я развалился на стуле и с усмешкой наблюдал, как коп старательно рисует пером закорючки, меньше всего похожие на знакомые мне буквы. При этом у него смешно шевелились уши.
Над пыльной конторкой жужжала сонная муха. Я проследил глазами за её полётом и обнаружил, что она приземлилась на поверхность толстого недоеденного бутерброда, покоившегося на растресканном блюдце. Окончив корпеть над неподатливыми строчками, лейтенант любовно захлопнул журнал регистрации арестованных и потянулся к бутерброду, встревожив насекомое.
