Джон Толкиен - Дети Хурина
А теперь, сын Хандира, многое хотелось бы мне узнать. Зачем ты здесь, а также и все эти люди, которых оставил я в селении Эффель? Ежели рискую я жизнью ради вас, так неужто не вправе я ждать от вас повиновения в мое отсутствие? И где Ниниэль? Не терпится мне увидеться с нею. Уповаю, что уж ее-то не увели вы сюда, но оставили там, где я наказал ей быть — в моем доме и под надежной защитой?
Когда же не ответил ему никто, воскликнул он:
— Ну же, говорите, где Ниниэль? Ее первой хотелось бы мне увидеть; ей первой перескажу я повесть о деяниях минувшей ночи.
Все отводили глаза, и молвил наконец Брандир:
— Ниниэли здесь нет.
— Это хорошо, — отозвался Турин. — Тогда вернусь я домой. Не найдется ли для меня лошади? А лучше бы носилок. После пережитого я с ног падаю.
— Нет, нет! — вымолвил Брандир с болью в сердце. — Опустел твой дом. Ниниэли там нет. Она мертва.
Тут одна из женщин — жена Дорласа, что Брандира не жаловала, — завопила пронзительно:
— Не слушай его, господин! Несчастный утратил разум. Явился он, крича, что ты мертв, и назвал это добрыми вестями. Но ты-то жив! Может статься, и рассказ его про Ниниэль далек от правды: что она-де погибла, и много чего похуже!
Турин шагнул к Брандиру:
— Значит, по-твоему, смерть моя — это добрые вести? — воскликнул он. — Да, всегда ревновал ты ее ко мне, и я о том знал. Теперь говоришь ты, она мертва. И много чего похуже? Что за ложь измыслил ты во злобе своей, Колченогий? Или хочешь ты убить нас гнусными речами, раз иным оружием не владеешь?
Тогда гнев вытеснил из сердца Брандира жалость, и закричал он:
— Утратил разум? Нет, разум утратил ты, Черный Меч черной судьбы! Равно как и весь этот скудоумный народ. Я не лгу! Ниниэль мертва, мертва, мертва! Ищи ее в Тейглине!
Турин застыл на месте.
— Откуда ты знаешь? — тихо спросил он. — И каким ухищрением добился ты того?
— Знаю, потому что видел, как она бросилась вниз с обрыва, — отвечал Брандир. — И добился того ты, а не я. От тебя бежала она, Турин, сын Хурина, и в Кабед-эн-Арас бросилась она, лишь бы не видеть тебя никогда. Ниниэль! Ниниэль! Нет, Ниэнор, дочь Хурина.
Тут схватил его Турин и с силой встряхнул за плечи; ибо в словах Брандира послышалась ему неумолимая поступь надвигающегося рока; однако во власти ужаса и ярости сердце его не желало принимать услышанного: так смертельно раненный зверь тщится причинить боль всем вокруг, перед тем как испустит дух.
— Верно, я — Турин, сын Хурина, — закричал он. — И догадался ты о том давным-давно. Но ничего неведомо тебе о сестре моей Ниэнор. Ничего, слышишь! Живет она в Сокрытом Королевстве, в мире и безопасности. Ложь эту измыслил твой подлый ум, дабы довести жену мою до помешательства, а теперь и меня. Ты, хромоногий злодей — или хочешь ты затравить нас до смерти? Но Брандир сбросил с плеча его руку.
— Не прикасайся ко мне! — рек он. — И полно тебе бесноваться. Та, кого звал ты женой, пришла к тебе и врачевала тебя, да только не ответил ты на ее зов. Зато отозвался другой: Дракон Глаурунг, который, как понимаю я, околдовал вас обоих вам на погибель. Так сказал он прежде, чем издох: «Ниэнор, дочь Хурина, вот брат твой: вероломный враг и бесчестный друг, проклятие родни своей, Турин, сын Хурина».
Внезапно расхохотался Брандир как одержимый.
— Говорят, в предсмертный час люди рекут истину, — хрипло смеялся он. — Сдается, что и драконы тако же. Турин, сын Хурина, ты — проклятие родни своей и всех, кто приютит тебя!
Стиснул Турин рукоять Гуртанга, и глаза его вспыхнули беспощадным огнем.
— А что про тебя сказать, Колченогий? — медленно произнес он. — Кто за моей спиной тайно выдал ей мое настоящее имя? Кто привел ее к Дракону, так что оказалась она во власти его злобы? Кто стоял в стороне и пальцем не пошевельнул, чтобы спасти ее от гибели? Кто пришел сюда, дабы раструбить об этом ужасе, нимало не мешкая? Кто теперь злорадствует, на меня глядя? Говоришь, люди перед смертью рекут истину? Так реки, да побыстрее!
Брандир же, прочтя в лице Турина свой смертный приговор, не дрогнул и не стронулся с места, хотя не было при нем иного оружия, кроме клюки, и молвил он:
— Обо всем, что случилось, рассказ затянется надолго, а ты мне прискучил. Клевещешь ты на меня, сын Хурина. Напраслину ли возвел на тебя Глаурунг? Ежели убьешь ты меня, все убедятся, что Дракон не солгал. Однако ж не страшусь я смерти: ибо тогда отправлюсь я на поиски Ниниэли, которую любил я, и, может статься, и впрямь найду ее за Морем.
— На поиски Ниниэли! — воскликнул Турин. — Нет же, Глаурунга ты найдешь, а не Ниниэль; вместе с Глаурунгом станете вы измышлять новую ложь. Уснешь ты бок о бок со Змием, задушевным своим другом, и сгниете вы в одной и той же тьме!
И замахнулся он Гуртангом, и зарубил Брандира, и сразил его насмерть. И отворотились люди, не в силах смотреть на это злодеяние, когда же развернулся Турин и зашагал прочь от Нен Гирит, бежали от него в ужасе.
И бродил Турин как помешанный в лесной глуши, то проклиная Средиземье и жизнь человеческую, а то призывая Ниниэль. Когда же наконец оставило его безумие горя, присел он на землю и задумался о деяниях своих, и словно со стороны услышал свой голос: «Живет она в Сокрытом Королевстве, в мире и безопасности!». И порешил Турин, что теперь, пусть жизнь его загублена, должно ему отправиться туда; ибо лживые измышления Глаурунга неизменно сбивали его с пути. Потому поднялся он, и отправился к Переправе Тейглина, и, минуя Хауд-эн-Эллет, воскликнул:
— Горько поплатился я, о Финдуилас, за то, что прислушался к Дракону! Пошли мне ныне добрый совет!
И едва договорил Турин, как увидел: двенадцать хорошо вооруженных воинов перешли через Переправу. То были эльфы, и, едва они приблизились, Турин узнал одного из них — Маблунга, предводителя охотников Тингола. И окликнул его Маблунг приветственно:
— Турин! Наконец-то мы встретились! Я тебя разыскиваю — и рад видеть тебя живым и невредимым, пусть годы и явились для тебя тяжким испытанием.
— Тяжким! — воскликнул Турин. — О да, словно поступь Моргота. Но если ты и впрямь рад видеть меня в живых, так ты — последний из обитателей Средиземья, о ком можно сказать такое. И почему же ты радуешься?
— Потому, что среди нас уважают и чтят тебя, — отвечал Маблунг, — и хотя спасся ты от многих опасностей, в конце концов испугался я за тебя. Своими глазами видел я, как Глаурунг покинул свое убежище; и подумалось мне, что исполнил он свой гнусный замысел и теперь возвращается к Повелителю. Но Дракон свернул к Бретилю; и тогда же узнал я от скитальцев той земли, что вновь объявился там Черный Меч Нарготронда и орки бегут прочь от бретильских границ, словно сама смерть гонится за ними по пятам. Тогда накатило на меня недоброе предчувствие, и сказал я себе: «Увы! Глаурунг держит путь туда, куда не дерзнут пробраться орки, — а разыскивает он Турина». Засим поспешил я сюда сколь можно быстрее, дабы упредить тебя и помочь тебе.
