Сильва Плэт - Крушение дома Халемов
Вот почему она подпустила меня к окну. Я думал, она выдыхается, а она еще ставни успела открыть. А теперь сдирает с меня орад.
- Койя, тебе никто не поверит. Раны при сражении в воздухе не такие, как…
- Хару, посмотри вниз. Да ты разобьешься в лепешку! Крылья раскрыть ты не сможешь, я тебе рукояткой меча сейчас врежу.
Ничего себе прощальный разговор между мужем и женой!
Между тем Койя потихоньку переваливала его через подоконник. При каждой попытке сопротивления лезвие больно щекотало загривок. Хару чувствовал, что удерживается с трудом, еще чуть-чуть и конец. В глазах замелькали черные точки. Он попробовал потрясти головой, чтоб их прогнать, и его вырвало. Сотрясаясь всем телом. он не успел никак прореагировать на ту новую силу, которая бросила его обратно в комнату, швырнула под стол и превратилась в свистопляску железа, перемежающуюся громкими проклятиями Койи. Хару отключился, как только среди поминаемых ею органов, родственников и мест обитания демона Чахи, прозвучало знакомое имя. Меери!
Иее^А Ьл^-Клуул
Я не собирался к ним. После той гадкой сцены, когда Койя бросилась на меня в обеденном зале, Китти схватил ее за руки, а она его отпихнула так, что он грохнулся на пол. Ему не было больно, и заплакал он просто от того, что его отшвырнули как вещь, вышвырнули из своей жизни. Тот человек, который всегда подавал ему руку, если он падал. Я еле сдержался, чтоб ей не врезать. Послал ее к демонам и поклялся больше не прилетать до Киттиного совершеннолетия. Но лететь пришлось. Я как глянул в глаза Дар-Пассеру, начальнику королевской гвардии, назначенному письмоносцем исключительно для доставки личного послания от Ее Величества лорду Меери, так у меня сомнения не осталось: надо лететь. Потому что, неважно, что там в послании, но мало мне не покажется, это точно. А было там кратко: явиться — не запылиться. Слава Лулулле, не завтра, а через три дня.
Я надеялся, что она про меня забыла, ведьма. После Кимназа старался ей на глаза не попадаться, хотя она, вроде, была мной довольна. Войнушку, конечно, выиграл Хетти, но и я свой меч приложил. И не только меч — несколько месяцев ходил с надорванным горлом. Наорался на передовой. Вперед! Назад! Ичита! Даже во время альцедо кричать не получалось, хрипел, как кабан полузарезанный. Рейвен сказал, что я полный придурок. Я ответил, что полный придурок — это когда верховный дар древнейшего рода сам вычесывает своего младшего брата на третьем десятке. В общем, поговорили, родные души. Рейвен еще зудел, мол, не мог я, что ль, воевать подольше. Не перестаю удивляться: ради того, чтобы дистанция между мною и Китти навевала покой и прохладу, он предлагает держать на передовой пол нашей армии. Пришлось напомнить, что там иногда убивают. Только тогда он заткнулся. А королева, душенька, с глаз долой из сердца вон, быстро обо мне позабыла, чему я несказанно обрадовался.
Улизнуть из Хаяроса Рейвен мне не позволил: нужны ему, видишь, свежие придворные новости. Сам расположился с женой на безопасном расстоянии от венценосной мегеры. А я остался в столице. Не высовывался, но руку на пульсе держал. При каждом удобном случае мотался в Умбрен, пока Койя совсем не свихнулась. И было мне от этого хорошо. Потому что малыш меня честно ждал и мне так радовался, будто это он надо мной, а не я над ним пел.
Я такому научился за эти месяцы, сам бы себе не поверил. Обмирать от страха, когда у него альцедо, и он стонет протяжно и жалостно, и кто-то другой рядом с ним. трогает его спину, ворошит перья. Я знаю, что это Хару, но я бы убил! Не знал, что так сильно это бывает. Мое! Мое! Голыми руками разорвал подушку в клочья. Утром, чтобы не заметили, собирал камышиный пух по всей спальне. Конечно, не до конца. Прислуга шепталась потом. Но мне было все равно. Я по ночам вместе с ним умирал от боли. Сидел на подоконнике и прислушивался к каждому звуку. Я сам буду лично его чесать, когда мы поженимся. Никого не подпущу, хотя это считается и не комильфо, когда деле чешет своего дара. Не женское это дело считается. Ничего — перетопчутся.
А вот королева не перетопчется, судя по похоронному виду, с которым Дар-Пассер протянул мне письмо. В кои-то веки я ей понадобился! Неужели измыслила столь грандиозную мерзость, что за нее не берется никто, кроме лорда Меери Дар-Кауда. Ему сам демон Чахи велел быть верным и исполнительным, так уж он здорово влип! Короче, я поблагодарил Дар-Пассера, пробежал глазами письмо и через час уже был в воздухе.
Никого не предупреждал, прилетел поздно, ввалился без приглашения через заднюю дверь. Хорошо, что Хару не отменил приказ, когда-то данный охране: пускать меня в любое время дня или ночи. Хорошо для Хару.
Не знаю, что меня дернуло поднять голову и начать разбираться, что там такое я нестандартное вижу в окне. Что за нетипичное украшение свешивается с карниза. Ой-ей. Не надо было мне сюда прилетать. Мне уже вмазали по щеке, рассекли лоб и, по-моему, собираются отрубить голову.
- Койя, остынь!
- Тебе не надо было вмешиваться.
Ведь еле дышит, а какая упорная! Но я ощутимо свежей и сильнее физически. Обезоружу, свяжу.
Благие намерения. Она подобралась и вертит мечом, как демон Чахи хвостами.
- Койя, скажи хоть, в чем дело?
- В тебе.
- А Хару причем?
- Он отказался на тебя надавить.
Очень мило и верно с его стороны. Спасибо, мой будущий свекр, тихо постанывающий под столешницей. Только зачем же ты вылезать-то собрался? И прямо ей под ноги. Меери устало опустил меч.
- Сдаюсь. Пожалуйста, не перерезай ему горло.
- Хорошо, — дружелюбная интонация Койи совершенно не вязалась с ее угрожающей позой: одна рука держит Хару за волосы, другая прилаживает меч ему под подбородок. Хару, еще не отошедший от шока и потерявший столько крови, что удивительно, как он вообще был в сознании, осоловело хлопал глазами. Казалось, он уже не понимал, где они и что с ним.
- Отпусти его, Койя. Он проваляется в постели не меньше недели, а потом ты ему что-нибудь объяснишь. Не надо ссориться.
- Я с ним не ссорилась. Но он вел себя как кухаркина тряпка.
Хару Дар-Умбра сравнили с тряпкой. Нет, сейчас, конечно, похоже, так он висит на руках Койи. Но в целом, непредставимо. Тогда уж я полная ветошь.
- Ты опять обо мне и Китти?
Если наш разговор не будет стремиться к финалу, Хару истечет кровью.
- Да, я о вас. Ты ляжешь?
- Сейчас или через год?
- Сегодня.
- Койя, — Меери, сопровождаемый ее подозрительным взглядом, засунул руку за пазуху, достал сложенный вчетверо листок. — Письмо королевы.
- Что там? — она не протянула руку. Свеча, принесенная Хару, давно погасла, звезды заволокло облаками, поднималась метель. В такой темноте не могут читать даже дары Аккалабата.
