Юлия Фирсанова - Наколдованная любовь
Очередная поляна, куда пришли люди, мало чем отличалась от тех, где рос фиолетовый с зелеными прожилками папоротник и высокий бурый мох. Только ближе к центру ее было потухшее кострище, а рядом сидела женщина, сжимающая в руках лук с наложенной на него стрелой. Вся фигура ее была воплощением хищного азарта. И женщина эта, Оля не сомневалась, была той самой, что беседовала с двумя братьями в синей заграде. Той самой за одним весьма существенным исключением. Эта была статуей из цветного стекла, сделанной в полный рост.
- Какая красота! - восхитилась землянка и удивилась: - Кто же такое мог сделать?
- Тот, кому не понравилось, что в него стреляли, - задумчиво ответил Аш и указал на стрелу, глубоко ушедшую в дерево на другой стороне поляны.
- Неужто дурища в самом деле на махейла вздумала поохотиться? Что ж, нам меньше проблем, вот зверь ее магией и окоротил, - трезво заметил Ламар.
- Так она настоящая? - испугалась Оля, мгновенно восхищение творением неизвестного скульптора переплавилось в ужас, смешанный с волной сочувствия. Женщина была слишком жесткой и странной, чтобы возбудить симпатию. И все-таки разве заслужила она свою участь? Вот так превратиться в статую, перестать жить! Глаза Оленьки невольно наполнились слезами, она всхлипнула, смахивая влагу с глаз, и хотела было спросить, что же теперь им делать со статуей: оставить как есть или похоронить. Но цветной хрусталь в том месте, где на него упало несколько слезинок, запылал яркой белизной, и стекло начало превращаться в плоть.
'Дева невинная скорби слезу обронит,
Проклятье махейла вспять обратит…', - машинально пробормотал Коренус, взирая на свершающееся чудо.
Вот граница перемен с плеча добралась до головы. И часть скульптуры из цветного стекла обрела жизнь, в зеленых глазах появился разум. Айса вперила взгляд в Олю и стоявшего рядом Аша. Сейфар качнулся вперед, чтобы заслонить спутницу. Айса злобно оскалилась и зашипела, попытавшись доплюнуть до девушки:
- Он мой, ясно тебе, мелкая сучка?
Такая ярость была в голосе незнакомки, что всякое сочувствие разом покинуло сердобольную землянку. Ну как можно сопереживать, если тебя вдруг ни за что ни про что начинают оскорблять? Оля всегда терялась, сталкиваясь с хамками, не зная, как себя вести.
Но сейчас ответа не потребовалось. Волна света, обращающая сверкающее стекло в плоть остановилась где-то в районе чуть ниже плеч и двинулась, все набирая скорость, в обратном направлении. Миг-другой и вот перед четверыми на поляне снова застыла статуя, чуть изменившая наклон головы. Можно было бы решить, что все происходящее примерещилось, если б не выражение лютой ярости и отчаяния, сменившее изначальную целеустремленную сосредоточенность на лице Айсы.
- Что тут твориться, Коренус? И что ты за стихи тут читал? - потребовал ответа у знатока магических фокусов Ламар.
- Не стихи, мой мальчик, это выдержка из трактата Лимориса 'О природе магических созданий', - рассеянно отозвался магистр, восторженно ощупывавший статую. - Лиморис многие полезные сведения подавал в рифмованном виде, считая, что так информация лучше усвоиться учениками. Очевидно, в данном отрывке содержаться сведения о способности слез, искренне сочувствующего жертве махейла, вернуть плоть. Если ты был достаточно внимателен, то заметил, как слезы девы Оли упали на плечо статуи.
- А… ага, - сообразил рыцарь, благополучно проворонивший сие 'знаменательное событие' и ляпнул: - Чего же тогда она опять стеклянной стала? Мало слез было?
- Она оскорбила спасительницу и лишилась сочувствия, - презрительно усмехнулся Аш. Уж глазастый сейфар-то успел отследить все закономерности и понять куда больше спутников, все еще недоумевающих, какого ляда Айса вообще накинулась на Ольгу. Неужто решила, что та тоже на махейла охоту открыла?
- Именно так, хотя в трудах Лимориса о подобном эффекте ничего не сказано, предположение в высшей степени логично, - резюмировал Коренус. Маг закончил ощупывать и обстукивать статую, взялся было за маленький молоточек на поясе, покосился на Олю и оставил соблазнительную мысль отбить кусочек цветного стекла на память в целях последующих магических экспериментов.
Девушка и так была на грани очередной истерики. Еще бы, меньше чем за пять минут оживить злую бабу и снова сделать ту скульптурой. Оля мучилась совестью и в то же время, что греха таить, испытывала толику злорадства: 'Вот так тебе и надо, не будешь обзываться!'. И от сознания этого тайного злорадства совестливой девушке становилось совсем стыдно.
- Успокойся, - Аш коснулся рукой плеча кровницы. - Она заслужила свою участь. Ей был дан шанс, но она плюнула ему в лицо. Все справедливо, хоть Третьего спроси! Айса получила свое 'вечное сияние' и 'встречу с судьбой'. Предсказанное исполнилось.
Оля вздохнула и кивнула, все равно она больше не смогла бы поплакать над участью злючки от чистого сердца. Хоть режь, не смогла бы даже ради магической трансформации-спасения. Яростная злоба, полыхающая в зеленых глазах, и плевок напалмом выжгли всякое сочувствие.
Пока все думали и переживали, сейфар досконально изучил заросли в конце поляны и выдернул из скрытого густой порослью пенька еще одну стрелу - близняшку остекленевшей на луке. На сизое оперение этой намотался тонкий голубой волос, мерцающий при свете дня, как фитилек горящей свечи.
- О, а вот и еще одно доказательство того, что наша стеклянная лучница действительно охотилась на махейла, - удивленно причмокнул губами магистр.
- Похоже на то, - согласился Ламар, потрогав длинный волос.
- Махейл? Это, как вы мне рассказывали, меняющий шкуры, облик которого принимает Седьмая? - с трудом выловила Оля нужные сведения из массы ботанико-зоологической информации.
- Да, священный зверь Фодажских лесов, - торжественно подтвердил рыцарь, как знаток всякого рода крупной фауны, даже такой, на которую нельзя поохотиться с добрым луком или копьем по причине нравственно-религиозного запрета.
- Неужели она его ранила? - заранее посочувствовала загадочной голубой зверушке девушка.
- Вряд ли, подстрелить махейла не так-то легко, - пожал плечами Аш. - Крови нет. Но двое, что были с Айсой, ушли по следам зверя.
- Его гибели нельзя допустить, - нахмурился Коренус. - Вероятность того, что люди смогут причинить вред махейлу ничтожна, но наш долг убедиться и, если возникнет нужда, защитить прекрасное создание.
Сейфар, считая разговор оконченным, развернулся в сторону зарослей, готовый вести отряд по следу. Олю привычно запихнули в середину цепи, чтобы подстраховать от возможных неприятностей. Та шла молчаливо, даже не стала теребить магистра, добиваясь детального описания загадочного зверя, одного названия и волосинки которого было явно недостаточно для воссоздания облика в воображении. По сторонам девушка не смотрела, погрузившись в мир внутренних переживаний, где снова и снова прокручивала сцену с яростными словам Айсы, адресованными ей и почему-то - чем больше Оля думала, тем больше в этом убеждалась, - Ашу. Охотница смотрела на мужчину так, будто узнала его. Наверное, им, когда подвернется подходящий момент, стоит спросить сейфара обо всем прямо. Так решила девушка и ткнулась носом в заплечный мешок Коренуса.
