Владислав Русанов - Стальной дрозд
За подобные выходки другого главаря давно бы уже скинули, но Бартоло отличался необыкновенной везучестью и умением подчинять себе людей. Кого-то завораживал его хриплый голос, рисующий невероятные блага в будущем для тех, кто пойдет за предводителем до конца, строить новое герцогство, а впоследствии и королевство. Кому-то нравилась бесшабашная лихость и отвага, граничащая с пренебрежением к жизни – в бою он всегда шел впереди всех, сжимая в каждой руке по мечу, и работал не хуже мельницы, рассекая позвонки и связки, дробя черепа, круша ребра врагов. Многие оставались из жадности, с присущей купцам тороватостью подсчитав, какие выгоды сулит им дружба и покровительство такой сильной разбойничьей шайки. Некоторые – их было не так мало, как может показаться на первый взгляд, – не решались уйти из страха перед наказанием, которое Рыбий Глаз пообещал предателям. А совсем малая часть, как, например, Вальдо Стальное Горло, оставались просто потому, что не хотели возвращаться к рутине и изнуряющей скуке повседневной жизни.
Гобл не помнил себя от восторга, когда двое страшных наемных убийц, выбравших его проводником,[30] на северной границе провинции сжалились и отпустили мошенника восвояси. Даже несколько медяков на дорогу дали. Но возвращаться в родной захолустный Тин-Клейн Вальдо не собирался. Скажите на милость, что делать ему во вшивом, тесном и грязном городишке? Да еще после того, как половина соседей стала свидетелем его позорного провала. Он переправился через Гралиану, отдав деньги убийц паромщику, какое-то время скитался по Верне, второму по значимости городу Аруна. Здесь он набил мошну, подпаивая и обирая купцов и наивных поселян, приехавших на торг. Потом торговцев стало не хватать. На севере Гобланы и в Барне шла война с остроухими, и мирные люди не хотели путешествовать без крайней необходимости. А с наводнивших улицы беженцев что возьмешь? Как говорится, в одном кармане вошь на аркане, а в другом блоха на цепи.
Вальдо отправился в странствие. Он не имел определенной цели, не придерживался какого-либо направления, руководствуясь лишь сиюминутными желаниями и поиском выгоды. Уже в пограничной с Табалой деревушке он встретился с Бартоло. Четверо суток они пили в маленьком, похожем на разбойничий притон трактире. Их собутыльники уже засыпали по несколько раз, сползая под стол или попросту падая лицом в тарелку с подливой, потом продирали глаза, похмелялись и вновь присоединялись к вихрастому, вечно прячущему глаза, конопатому гоблу и плечистому, угрюмому аруниту. При этом они откровенно хмыкали или подозрительно улыбались, когда слышали, что эти двое если и выходили из-за стола, то лишь по нужде, и то вдвоем. Бартоло не спускал своих мутноватых, чуть навыкате глаз (за что и получил свою кличку) с Вальдо. Чтобы, как он сказал, хитровыдрюченный гобл не вздумал проблеваться. Он желал честной и открытой борьбы, без уловок. В конце концов они признали ничью.
С той поры Вальдо Стальная Глотка стал лучшим другом главаря разбойничьей шайки. Он был при Бартоло чем-то вроде адъютанта… Или, честнее будет сказать, шута при короле. Но такого шута, который может правителю всю правду высказать и на место поставить, если тот чересчур уж зарвется. Впрочем, Вальдо своими привилегиями не злоупотреблял. И не потому, что боялся. Просто он сам восхищался Рыбьим Глазом и верил в его правоту.
Их шайка росла и множилась. В Аруне ей стало тесновато – как-никак провинция сохраняла имперские традиции, не разгоняла сыск и армию, которые относились к грабителям и прочим бездельникам без всякого снисхождения. Бартоло пришла в голову идея отправиться в соседнюю Табалу.
Они двинулись в путь. Не торопясь, обрастая в дороге новыми друзьями, а значит, и новыми клинками. Неподалеку от городка Карпо-Вилья отряд Бартоло соединился с другим отрядом разбойников, более многочисленным, состоящим в основном из дезертиров и местного отребья. Им командовал табалец Джироламо – старый прожженный кот, видящий в каждом мало-мальски уважаемом толпой человеке соперника себе, любимому. Арунит не претендовал на руководящее положение в шайке, численность которой в то время достигла полутора сотен людей. По его мнению, достаточно, чтобы подчинить крошечный городок навроде Карпа-Вильи, но слишком мало, чтобы расширить влияние на обширную территорию, с большим количеством хуторов, сел и городов. Тем более что Да-Вилья, на которую нацелился Джироламо, была в несколько раз больше, чем занятый шайкой город. Хотя он и признавал, что стратегическое положение ее выгоднее – есть выход к реке, холмы защищают с двух сторон…
Джироламо не послушал доброго совета, полез на рожон. Ну, и схлопотал болт между лопаток. Сзади, в спину, по-подлому. А чего еще ждать от немытых овцеводов? Рыцарственности? Разбойники отступили, всю зиму зализывали раны. Бартоло как-то незаметно стал главарем. А горластого табальца, помощника и правую руку Джироламо, некстати возмутившегося самоуправством арунита, нашли со свернутой шеей в овраге, раскинувшемся в полумиле за городом. Одичавшие коты и вороны уже успели хорошо потрудиться над его трупом.
Теперь у Бартоло было без малого пять сотен бойцов. Ведь всю зиму в шайку вливались мелкие группы оголодавших мародеров, отчаянные головы из окрестных деревень, дезертиры, бегущие из Барна, подальше от острых стрел и топориков остроухих. Большинство из них сразу и безоговорочно признавали главенство Рыбьего Глаза, что еще больше укрепило его влияние. Он даже позволил себе прогнать в холмы нескольких «старожилов», слишком рьяно восхваляющих былые заслуги Джироламо.
Арунит решил поквитаться с непокорной Да-Вильей, а заодно и перебраться туда после победы. Теперь он вел войско через холмы на восток.
Несмотря на вольницу, царившую среди разбойников, Бартоло установил довольно строгое воинское подчинение. Назначил командиров десяток, полусотен и сотен. Вначале он хотел назвать командиров привычно уху любого сасандрийца – капитанами, лейтенантами, сержантами, но вольные охотники возроптали. Не прямо в глаза, конечно, но поползли слухи, что главарь хочет повернуть всех к «старому режиму». Поэтому ограничились простыми десятниками и сотниками.
«А было бы здорово побыть хоть немного в офицерском звании!» – подумал Вальдо и растянул губы в беззаботной улыбке.
– Что лыбишься, дурья башка? – тут же зарычал на него Рыбий Глаз.
Это было едва ли не единственное расхождение между ними – Бартоло сам никогда не выказывал радости и не любил, когда это делают окружающие. Считал очень плохой приметой. Ладно, если бы кто-то смеялся вечером после дела, промочив горло кубком-другим крепкого вина. Это главарь простил бы. Но перед сражением?! Вальдо опасливо покосился на задрожавшую в руке арунита плеть. Хорошая плеть, окраинской работы. Получить такой поперек спины никому не хочется. Поэтому гобл тут же закашлялся, пряча губы в ладони, а когда выпрямился, был серьезнее, чем сборщик подати.
