Олеся Шалюкова - Берегись принцессы
— Как мне отсюда выйти?
«По коридору налево и до упора. Будет дверь. Заходи. Там тот, кто организовал твое пленение».
— Спасибо.
«Спасибо в карман не положишь».
— Тогда за мной долг.
«Вот как? И что ты можешь?»
— Я много чего могу, — хихикнула я. В крови бродил странный кураж. Вместо того чтобы звать на помощь или бежать со всех ног домой, я поняла, что больше всего хочу набить рожу тому придурку, который меня заказал.
«Прям всесильные!»
— Не всесильная, — огрызнулась я, выглядывая в коридор и замечая там двоих охранников.
Тихая нота «ми» полетела по коридору, вслед за ней полетела еще одна. Охранники, свернувшись в клубочек, последовали примеру своих незадачливых коллег.
«Так чем ты можешь мне помочь, внученька?»
— Не называй меня так, дедушка! — ответила я. — А чем могу помочь? Хм, например, вызволить тебя из заточения. Хранительница — тебя заточила. Если я правильно поняла Анхель, а она мне многое рассказала, пока мы ехали по дороге, то вас заточил ваш же ребенок. Плоть и кровь от вас. У меня может и меньше сил, да и сама я не первое поколение, но снять печати — я думаю смогу.
«Ты даже не представляешь, что тебе придется сделать для этого!»
Я зевнула.
— Надеюсь, не умереть.
«Нет», — в голосе Бога неожиданно прозвучала надежда. — «Ты странная, Лика».
— Я в курсе, — весело ответила я. — Мой кураж твоих рук дело?
«Нет. Ты просто меняешься. Под влиянием этого мира сбрасываешь чуждые привычки, привитые тебе приемной семьей. Кстати, ты в курсе, что у тебя есть возможность сейчас с ними поквитаться?»
— Поквитаться? Фи. Как грубо. Но рассчитаться с ними, решить эту ситуацию раз и навсегда — мне нравится эта идея!
Бог Тьмы тихо рассмеялся.
«Лика. Лика. Как же вы с сестрой похожи!»
— Сестрой? — мой голос дрогнул. И я в коридоре остановилась, как вкопанная.
«Да, Лика. У тебя есть сестра. И вы очень скоро с ней познакомитесь».
— Родная?
«Да. Просто вас разделили после рождения. И ей повезло больше с приемной семьей».
— Вот это да! — на моем лице возникла сумасшедшая улыбка. — Ты правду говоришь?
«Безусловно», — оскорбился Бог.
— Не злись, дедушка, — я закружилась на месте, не в силах вынести распирающего меня напора чувств. — Это же самая лучшая новость за последнее время!
«Я рад».
— Так, давай я сейчас разберусь со своими проблемами. А потом, когда я вернусь домой, если у тебя будет свободное время, то ты меня навестишь и мы с тобой немного поболтаем.
«Хорошо. И да, Лика. Нота соль — связывающая нота. Си — нота причиняющая боль. Три ноты До Си Ре — ноты щита защиты. Удачи».
— Спасибо. Она лишней не будет.
Склонив голову, я поняла, что Бог ушел. Из мыслей пропал некий элемент чужеродности. Весело тряхнув головой, отчего золотые косы змеями метнулись по плечам, я двинулась по коридору, к заветной двери с заказчиком.
Еще дважды в дороге я пользовалась нотой ми. А перед дверью, не отказала себе в удовольствие эффектного входа. От пропетого «фа», дверь разлетелась в щепки. Я эффектно возникла на пороге, мимолетно пожалев об отсутствии приемлемой одежды. Как принесли меня сюда в легкой сорочке, так в ней я и разгуливала по коридорам.
За столом сидел мужчина. Толстый, неповоротливый. Три жирных подбородка тряслись от страха. В маленьких заплывших глазках плескался самый настоящий ужас.
— Привет, — промурлыкала я, садясь на стол рядом с ним, небрежно подцепив со стены кинжал. Он серебристой рыбкой блеснул у меня в руке.
— Ты кто? — выдавил он.
— Ой, ценю вашу жажду знаний! — восхищенно сказала я, потом наклонилась ближе. — Как бы вам так сказать. О! Знаю. Я ваш заказ!
— Заказ? — толстяк отъехал со стулом от меня подальше. Я перевернулась и села на край стола уже с его стороны.
— Ну, как по-другому можно сказать? Вы должны вернуть меня моей семьей.
— Вы Анжелика? — тихо всхлипнул толстяк. — Анжелика фон Линдер.
— Нет, — я усмехнулась. — Вы ошиблись, совсем чуть-чуть. Я действительно Анжелика. Анжелика Зейн.
Толстяк рухнул на пол со стула, мучительно дергая за галстук. Серебристой полоской мелькнул нож, я ему решила немного помочь. Галстук перерезанный пополам свалился на пол. Толстяк пополз от меня к стене.
— Куда же вы? — удивилась я. — Мы еще не закончили.
— Чего тебе от меня надо, нечисть? — взвизгнул толстяк.
— О! — я сложила губу трубочкой. — Для начала, — мои глаза злобно полыхнули. — Компенсация за то, что мне пришлось пережить сегодня.
— Какая компенсация?
— Думаю, три мешочка золотых будет достаточно.
Толстяк замер, а потом пополз в обратную сторону, ко мне — целовать ноги. Хорошо еще, я успела убрать ступни на стол и с интересом следила за моим несостоявшимся работорговцем.
Он мямлил что-то совсем непонятное. Зевнув, я слушала перечисление его трат, жалобы на то, насколько этот год неудачный для клана толстяка. Наконец, мне это надоело.
Пропев ноту «фа», я проследила за тем, как все стекло в комнате разлетелось на кусочки. А его здесь было предостаточно.
— Представь, — я улыбнулась, нежно поглаживая кинжал. — Что будет если я сделаю тоже самое с тобой. Неужели жалкие три мешочка дороже твоей шкуры?
Толстяк закивал головой, потом спохватился и замотал еще активнее, только уже слева направо, а не сверху вниз.
— Я отдам, сейчас, сейчас.
Он скрылся в коридоре. Я зевнула. Интересно, задалась я вопросом. Скольких он притащит с собой?
— До Си Ре — пропела я. Вокруг меня слабо замерцала тонкая пленка, а потом неожиданно пропала. Но я точно знала, что она никуда не делась.
— Вот она! — донесся до меня визгливый голос толстяка. Я усмехнулась и подняла взгляд.
На пороге стояли мои приемные родители. Представив, какую картину они сейчас наблюдают, я не выдержала и рассмеялась. Их каменные лица дрогнули, глаза забегали.
— Да она никак с ума сошла, — тихо прошептала маман.
Я улыбнулась.
— Вы правы, маман. Я сошла с ума! Настолько, что вы не можете себе этого представить!
Спрыгнув со стола, я двинулась в их сторону.
— И в последнее время меня терзает всего одна единственная мысль. Как было бы хорошо снова вас увидеть, чтобы убить!
Мои глаза полыхнули. Я видела свое отражение в чудом уцелевшем зеркале в углу и еле сдерживала желание расхохотаться. Я играла. Играла виртуозно! И наслаждалась каждым моментом этой игры.
Приемные родители попятились.
— Убить, — пропела я, — это так интересно, так хорошо!
