Андрэ Нортон - Чародей колдовского мира
— Потому что она нам нужна, брат! — Впервые за много часов я услышал мысль Каттеи.
— Но она далеко от воды, а она кроганка. Ей нужна вода!
— Не беспокойся: когда мы до нее доберемся, у нее будет все, что ей нужно.
Я страшно устал, но побежал вперед, спотыкаясь о камни, усеивавшие поверхность. И оказался у того места, где стоял рог единорога как символ защиты. Рядом с ним лежала Орсия. Когда я опустился рядом с ней на колени, она чуть пошевелилась. Вода… но у меня нет бутылки с этой драгоценной жидкостью. Могу ли я отнести ее назад, по этой пересеченной местности, к озеру, где впервые увидел ее следы? Это почти безнадежная задача, но если ничего другого не останется, я попробую.
— Не нужно. — Каттея стояла рядом, глядя на нас. — То, что нужно сделать, будет сделано здесь и сейчас.
— Но здесь нет воды, а без воды она умрет.
Каттея медленно разворачивала свой шарф. Голова Орсии чуть повернулась у меня на руке. Мне захотелось поднять руку и закрыть ей глаза, чтобы она не увидела чудовище, в которое превратилась моя сестра.
— В чудовище… да.
Мне стало стыдно: сестра уловила мою мысль.
— Но у нас есть от этого средство, и ты должен дать мне его, Кемок. И я знаю, что ты дашь… дашь… дашь… — Она вгоняла эти слова в мое сознание, и я обнаружил, что соглашаюсь с ней: то, чего она хочет, должно быть сделано.
— Возьми свой добрый меч, Кемок, и дай мне кровь.. кровь для того, чтобы смыть чары. Тогда я снова стану Каттеей.
— Кровь! -Я нарушил молчание.
— Кровь! — Она приблизилась ко мне, протянула лапы. — Убей водяную девицу, дай мне ее кровь! Или хочешь, чтобы я весь остаток жизни прожила чудовищем?
Она произнесла слова, заставляющие слепо повиноваться, и я поднял меч. Руны ярко вспыхнули, рукоять обожгла мне руку. Я смотрел на Орсию, она смотрела на меня, не просила милости, и в ее больших глазах не было страха, только терпеливое ожидание. Она понимала, что убежать не сможет.
Я закричал и вонзил меч острием в землю межу мной и Каттеей, так что он задрожал. И услышал ответный крик Каттеи. На этот раз не только мысленный, она кричала вслух, и это было так ужасно, что я содрогнулся. В ее крике слышалась боль от предательства того, кому она больше всего в мире имела право верить. Крик открыл в нынешней Каттее ту, что была когда-то. Сестра отвернулась от нас, закрыв лицо руками.
Я положил Орсию на землю и протянул руку к мечу.
— Если тебе нужна кровь… — начал я и поднес меч к своему телу.
Но она не слушала. Рассмеялась — ужасным, потерянным смехом. И убежала от нас, назад, в темноту. Однако мысль ее по-прежнему достигала меня.
— Да будет так! Да будет так! Я договорюсь по-другому. Но, возможно,
Глава 18
Я побежал бы за ней, но Орсия схватила меня за ногу, так что я споткнулся и упал. Девушка крепко держала меня и, когда я повернулся, чтобы высвободиться, крикнула:
— Я делаю это для тебя, Кемок, для тебя! Она больше не та, о которой ты думаешь. Она отведет тебя прямо в их руки. Посмотри на свой меч!
Я палец за пальцем разжимал ее руку. Но, услышав ее слова, посмотрел на меч, который выпал у меня из руки и теперь лежал острием в темноту. Никогда не видел я, чтобы руны сверкали так ярко.
— Это Каттея! — Я наконец разжал руку девушки. — И нас преследуют силы Тени.
— Это не та Каттея, которую ты знал, — слабо повторила Орсия. Глаза у нее закрылись, и она с явным усилием открыла их вновь. — Подумай сам, Кемок: разве та, с которой ты связан, просила бы тебя это делать?
— Но почему… почему она меня об этом попросила? — Теперь рукоять меча была у меня в руке. Однако стремление следовать за Каттеей больше не подгоняло меня. Вернулась способность рассуждать.
— Потому что это правда. Кровь — это жизнь, Кемок. У полулюдей охотники пьют кровь самых храбрых своих жертв, чтобы получить жизненную силу и храбрость тех, кого убили. Разве воины не смешивают кровь, становясь братьями?
— Так поступают салкары.
— Там, где побывала твоя сестра, ее пометили. Она не может обрести цельность, стать снова собой, если только кровь не вернет ее этому миру. Кемок, посмотри на свои руки! — Она смотрела на мои лапы. Я поднес их ближе к рогу единорога, чтобы она могла рассмотреть получше.
— Помечена не только она, но и я. Но ей хуже. Быть прекрасной девушкой, а потом посмотреть на себя и увидеть — это! Можно сойти с ума!
— Это тоже верно, — шепотом ответила Орсия. — Она ведь наложила на меня заклинание?
— Да.
Я перевел взгляд с лап на кроганскую девушку, оторвавшись от своих мыслей. Вода… Орсия умрет, если мы не найдем воду. Если я последую за Каттеей, Орсия умрет в этой пустыне — умрет так же верно, как если бы я выполнил требование сестры. И если я не убил Орсию ударом меча, тем более не могу оставить ее мучительно умирать.
— Где вода?.. — Я тупо осмотрелся, как будто ожидал, что по моему слову вода хлынет из расселины в камне.
— Озеро… там, на нашем пути, — добавил я, хотя считал возвращение туда невозможным. Если даже найду путь во тьме, неся Орсию, она умрет еще до того, как мы туда доберемся. Если при этом сумеем спастись от чудовищных преследователей…
В сознании послышалась слабая мысль Орсии:
— Через Высоты…
Я посмотрел на ущелье. Такой подъем… в темноте… Она с трудом пошевельнулась, протянула руку к рогу. Но когда я попытался взять его, не дала.
— Нет… если ты его тронешь… его свойства исчезнут… Помоги мне… взять его…
Я поддерживал ее, и она сомкнула ослабевшие пальцы на роге. Затем я повесил меч на пояс, встал и взял девушку на руки. Рог лежал у нее на груди, и при его свете была ясно видна ведущая вверх тропа.
Эта ночь была полна страха, отчаяния, борьбы и труднейших испытаний. Каким-то образом Орсия цеплялась за жизнь, а я шел вперед и нес ее. Время от времени меч вспыхивал, но я не решался посмотреть, кто нас преследует. Когда мы поднялись на вершину перевала, небо уже посерело перед рассветом. Где-то там вдали Долина. Но нам сейчас нужно только одно — вода.
— Вода… — Не просьба, не жалоба Орсии. Я с приливом надежды осознал, что это слово узнавания! — Теперь налево…
Я свернул влево и начал спускаться по склону. Колючки кустарников рвали меня и мою ношу, и я чувствовал такую слабость, что если бы упал, вряд ли смог бы подняться. Но когда на самом деле упал, мы оказались у маленького пруда, который питал тоненький ручеек.
Положив Орсию на землю, я набирал в лапы воду и плескал ей в лицо и на тело. И когда она пошевелилась, я едва не закричал от радости. Потом подтащил ее ближе к пруду, и она погрузила голову в воду по плечи и лежала неподвижно, как будто впитывая всей кожей животворную энергию.
