Макс Фрай - Наследство для Лонли-Локли
Самое удивительное, что мне совсем не было страшно. Вообще-то, я - отнюдь не величайший герой всех времен и народов. Как был ходячим хранилищем разнообразных фобий, так им и остался. Многочисленные передряги, в которые мне доводилось влипать с удручающей регулярностью, не прибавили мне храбрости, скорее уж наоборот: иногда я вздрагиваю, заметив, как своевольно шевелится в дальнем углу комнаты моя собственная тень - слишком уж независимыми от моей воли кажутся мне ее движения! Теперь-то я совершенно точно знаю, что окружающий мир - еще более опасное место, чем это может показаться поначалу... Но тут я оставался спокойным и вялым, как пляжник, задремавший на солнцепеке после пары бутылок пива. Я даже не пытался что-либо сделать, а просто наслаждался совершенно новым для меня чувством глубокого покоя, который - я почему-то знал это без тени сомнения! - был окрашен в ровный сумрачно-серый свет.
И еще я знал, что я здесь не один. Интеллектуальное знание того факта, что где-то в этой стене должен находится пропавший Урмаго, в тот момент не имело никакого значения. Его присутствие не было для меня благополучно доказанной логической теоремой. Я просто ощущал близкое присутствие такого же существа, как я сам - странного сгустка бесконечности и неописуемых ощущений. Каким-то образом я подобрался к этому сгустку: меня побуждал к этому слабый, отстраненный, словно даже и не мой собственный, интерес, совершенно не похожий на агрессивное жизнерадостное любопытство, свойственное представителям органической жизни. Наверное, морская волна, с убаюкивающим шипением растекающаяся по берегу, испытывает похожий нежный щекочущий зуд, соприкасаясь с влажным следом своей предшественницы.
А потом странное очарование моего нового существования было грубо нарушено. Мой вечный, верный и могущественный опекун, меч Короля Менина, уже давно не напоминавший мне о своем существовании, решил немедленно пресечь сие сомнительное удовольствие, и тогда бесконечное пространство, наполненное изумительными ощущениями - существо, которым стал я сам - взорвалось от острой боли, которая основательно встряхнула мое сбрендившее сознание и вернула все на свои места. Я снова стал счастливым обладателем человеческого рассудка, мгновенно оценил ситуацию, взвыл от неконтролируемого животного ужаса и совершил инстинктивный, почти неосознанный рывок куда-то вперед.
Только когда мне в лицо ударил холодный ночной ветер, я понял, что все осталось позади: я прошел сквозь эту грешную стену, и моя рука сжимала чужую ладонь, холодную и влажную, а воздух сотрясался от пронзительного крика, способного мертвых поднять из могил - я и сам не знал, чьи голосовые связки потрудились над созданием этого шедевра. Неужели все-таки мои? Во всяком случае, повод для воплей у меня имелся, и какой великолепный повод! Мы падали вниз, чуть ли не с самой вершины высоченной башни, этого проклятого "фамильного замка Кутыков Хоттских", построенного умелыми руками великанов эхлов, будь они неладны...
"Хана тебе, парень! - с ужасающей отчетливостью подумал я. - Вот теперь точно хана, и никакой меч Короля Менина..." Завершить фразу следовало словами "тебе не поможет", но этого я просто не успел. Мое тело снова погрузилось в какую-то странную среду, мягкую, влажную и колючую, но скорее дружелюбную, чем враждебную. Я напрочь не понимал, что происходит, но успел по-детски обрадоваться тому, что не было ни удара, ни боли - вообще никаких неприятных ощущений, к которым следует готовиться, если уж падаешь на землю с высоты девятиэтажного дома. Потом меня поглотила милосердная темнота - эх, умел бы я терять сознание по заказу, проделывал бы это по нескольку раз на день: хлоп, и никаких проблем!
А когда я пришел в себя, мир успел стать простым и понятным. Моя голова тут же заработала в нормальном режиме: ничего выдающегося, конечно но для повседневных нужд - именно то, что надо! Я сразу понял, что мне отчаянно, и как мне тогда казалось, необъяснимо повезло: я упал не на землю, а в огромный стог сена. Впрочем, назвать эту гору "стогом" было бы несколько некорректно: уже выбравшись оттуда, я выяснил, что она достигала окон третьего этажа. Разумеется, я не подозревал о существовании этой горы: она находилась на заднем дворе, в который я еще не успел забрести, да и в окна во время странствий по дому я не выглядывал: не до того было! Но тогда мне было не до размышлений: прежде всего следовало убедиться, что мое тело по-прежнему согласно функционировать в нормальном режиме, и в случае положительного результата попытаться как-то выбраться наружу, покинуть маленькую вселенную, состоящую исключительно из податливой и вездесущей, порядком отсыревшей травы. Для начала я пошевелил пальцами рук и ног. Сей захватывающий трюк мне удался как нельзя лучше, чему я несказанно обрадовался и героически попробовал немного повертеть головой. Осторожно повернул ее вправо - грандиозно! Окончательно успокоился и повернул ее влево - скорее для проформы: я уже и так понял, что с моей драгоценной шеей все в порядке. Слева обнаружилась человеческая нога, обутая в чудовищных размеров сапог. Сам счастливый обладатель конечности погрузился в сено на куда большую глубину, чем я. Оно и неудивительно: парень весил раза в два больше, если вес господина Урмаго хоть немного соответствовал его росту и комплекции...
Разумеется, это был он - большой симпатичный парень, на эпизоды из жизни которого я успел налюбоваться за сегодняшний день. В отличие от меня, он все еще пребывал в шоковом состоянии, и упрямое выражение его осунувшегося лица свидетельствовало о том, что возвращаться к жизни парень пока не собирается. Впрочем, это не имело особого значения: его могучие легкие трудились, вдыхая и выдыхая ночной воздух, сердце билось, как миленькое, а все остальное, как я рассудил, приложится!
- Макс, тебе не кажется, что это немного слишком? - строгим голосом директора школы просил меня Лонли-Локли. Его невозмутимая физиономия маячила всего несколькими метрами ниже. Я и не заметил, когда он успел вскарабкаться почти на вершину этого, наверняка самого большого в мире, сеновала.
- Да, пожалуй, действительно немного слишком, - искренне согласился я, от души радуясь его появлению.
- Когда я был мальчишкой, мы с братьями тоже нередко развлекались, прыгая с крыши отцовской виллы в стог сена, - его тон немного смягчился. - Но ты-то уже давно не мальчишка, что бы ты сам об этом не думал! Да и здание слишком высокое, чтобы позволить себе столь сомнительное развлечение. Не понимаю, как ты мог решиться на такую глупость! Ты же, насколько я помню, всегда боялся высоты...
Я был готов взвыть от восторга: так этот парень искренне уверен, что я просто "развлекался"! Ничего себе!
