Владимир Пекальчук - Нелегал
— Стало быть, в книгах неверно написано, что дроу чужды жалость и сострадание? — полюбопытствовала Марго, от ее неодобрения не осталось и следа.
— Да не то чтоб так… но проявление подобных эмоций считается слабостью, — развел руками Тирр, — потому те, кому все это не чуждо, тщательно скрывают свои чувства.
— Здесь жалость и сострадание считаются добродетелями, — сказала Марго.
— Я предполагал, но не был в этом уверен, — словно оправдываясь, ответил маг.
Мысленно он перевел дыхание. Положение исправлено, чего и стоило от себя ожидать. Но впредь не стоит похлебку башмаком черпать, чтобы лишний раз не напрягаться, выкручиваясь из неудобного положения. Хватит с него, пятьдесят лет напрягался и выкручивался, до того как в портал шагнул.
— Теперь — можешь быть уверен. А котенка я тогда себе заберу. У меня есть один — будет второй.
— Эммм… не то чтоб мне было жалко, но он мне самому нужен.
Тирр коротко пересказал происшествие с плитой, Марго кивнула:
— Вот видишь. У нас вообще есть поверье, что все поступки — хорошие и плохие — возвращаются обратно. А еще в народе говорят: «поступи с другим так, как бы ты хотел, чтобы с тобой поступили». Или — «не сделай другому того, чего себе не желаешь». Раз так, его все–таки надо помыть.
Маг вздохнул:
— Ну ладно. Но я не умею мыть котов.
— Научу, — улыбнулась девушка.
Она понесла зверька в ванную комнату и посадила в маленькую ванночку, прикрепленную к стене. Тирр раньше недоумевал, зачем она нужна. Большая ванна — мыться самому, странная высокая ванночка на полу с крышкой идеально подошла, чтобы ходить в нее в туалет, но вот эта маленькая на стене… Для животных, оказывается.
Марго пустила воду и отрегулировала вентилями температуру.
— Мыть кота надо в воде, которая немного теплее твоих рук, — пояснила она и сунула котенка под кран, — и следи, чтобы вода не попала ему в уши!
— Конечно–конечно, — закивал Тирр, подумав, что коты не йоклол знает какие большие господа, чтобы величайший маг двух миров им прислуживал, да еще и за ушами следил. Проще будет придумать, как зачаровать плиту, чтобы она сама всегда закрывала газовый вентиль, чем возиться с животным.
Марго сняла с животного грязный ошейник и повертела в руке:
— Совсем никуда не годится. Ни одной блохи не отпугнет…
— А здешние блохи боятся ошейников? — полюбопытствовал маг.
— Это специальный ошейник. Он пропитан веществом, которого блохи боятся. Ну или — был пропитан…
Животное, попав под струю воды, мяукнуло и попыталось удрать, однако Марго держала его осторожно, но уверенно: практика есть.
— По–моему, ему совсем не нравится мыться, — заметил маг.
— Угу. Кошки воду не любят, обычно. Но это для его же пользы.
Котенок, сообразив, что удрать не получится, смирился со своей участью и перестал вырываться, но его мордочка стала выглядеть еще унылей, чем раньше, а намокшая шерсть прилипла к бокам, отчего стало видно, как сильно он отощал. Марго дважды вымыла его с мылом и повернула голову к Тирру:
— Теперь бы его вытереть чем–то.
— Полотенце, которым я вытирал свою голову, их королевскому величеству Тощему Коту сойдет или они побрезгуют? — с сарказмом ответил маг.
Марго прыснула в ответ:
— Неужели ты завидуешь, что я уделяю ему столько внимания?
Тирр лукаво прищурился:
— А это, между прочим, мысль. Меня бы вполне устроило, если бы ты вместо него меня искупала.
— Я подумаю над этим, — улыбнулась девушка, — а пока найди какую–нибудь тряпицу его вытереть.
Маг отыскал в комнате, где поселил котенка, какую–то ветошь и принес в ванную:
— Сгодится?
— Вполне.
Она вытерла зверька и занесла в комнату, усадила на подстилку и укрыла сверху. Тот вначале начал отряхиваться, а потом принялся вылизывать шерстку, спрятавшись в складках.
— Ну вот, так намного лучше, — подытожила Марго результаты своей работы, — когда он высохнет, то станет намного симпатичнее и пушистее. Сам увидишь. А теперь едем, как раз к праздничному столу успеем!
Садясь в солнцеглаз Марго, маг заметил чуть дальше по улице стоящую машину серого цвета. Она стояла тут утром, когда Тирр ходил за продовольствием. Вообще–то маг уже понял, что стоящий у обочины автомобиль — это нормально, их не только во дворах и пристройках держат, но и прямо на дороге. Но они обычно пусты. А внутри этого сидит человек. И утром сидел. Занятно.
Когда Марго проехала квартал и на перекрестке свернула направо, Тирр, скосив глаза, заметил, что серый солнцеглаз отъехал от обочины и развернулся следом.
— А далеко нам ехать? — невзначай поинтересовался маг.
— Мы за городом живем.
Новость, однако. Влиятельный вельможа — за городом?
— А почему не в центре города? — осторожно поинтересовался Тирр и пояснил: — я не знаю, как тут, а у нас чем богаче и влиятельнее знатный дом, тем ближе к центру он находится. И у людей точно так же было: дворец короля в центре столицы, самые богатые вельможи — неподалеку.
— Вообще–то, похожая картина и у нас, но с парой нюансов. Квартиры в центре города, особенно такого, как Питер, всегда стоили очень дорого. Но одно дело у вас, другое — у нас. У вас ведь, хи–хи, солнцеглазиков–то нет, верно? Когда мы приедем, давай я во дворе немного погазую на холостых оборотах, а ты сзади постоишь и попробуешь подышать выхлопными газами? В Питере автомобилей десятки тысяч, если не сотни. Вот и представь себе, каково жить в центре большого города. Вот потому–то давно уже наметилась тенденция: у кого есть деньги, тот выбирается жить за город в собственном особняке. С нашими солнцеглазами — догадался же ты их так назвать — расстояния теряют свое значение. Зачем жить в каменных джунглях, если можно иметь дом вдали от шума и задымленности большого города?
— Понимаю, — кивнул Тирр.
Автомобиль выехал за город. Вскоре впереди показались первые дома поселка, и маг подумал, что жить в маленьком отдельном доме в здешних краях явно престижнее, чем в больших кубических коробках. Получается, с домом Тирру повезло. Еще он подумал, что надо будет выучиться управлять солнцеглазом, доставшимся ему вместе с особняком. Потому как едут они всего лишь четверть часа, а расстояние покрыто такое, что на ящере пришлось бы в седле трястись часа по меньшей мере два.
Марго свернула с шоссе и покатила по переулку, утопающему в зелени. Тирр обратил внимание, что дома по обе стороны все сплошь побольше его собственного, и редкий особняк в два этажа: в основном в три. Раскрашены все по–разному, но преобладают белые или желтые стены, черепица чаще красная.
— Какие–то цветастые дома, — поделился он своими мыслями.
— А ты хотел чтобы они какие были? Черные и мрачные?
