Наталья Лисина - Университет Истинного Зла
— Во что ты влезла, Гроули? — тут же посмотрел на меня эльф очень недобро, но остался сидеть на месте и даже молча закатал рукав мантии, принимая условия Герхема.
— Паул, тебе те же условия, — продолжал командовать лич. Друид в ответ на это пожал плечами и вышел из моей спальни. Я почему-то была этому только рада. — Поставьте полог тишины. Нет, лучше принесите клятву молчания.
Мы с ректором покорно кивнули и одновременно стали произносить слова одной из самых сильных клятв. Люди, принёсшие её, могли не бояться чужих ушей, потому что магический договор делал всё возможное, чтобы скрыть разговор от любопытных. Но не это было его главным преимуществом, а то, что и сами собеседники никому о своём диалоге рассказать не могли физически, не сняв, перед этим, клятву по обоюдному согласию.
Когда последнее слово, наполненное силой, упало в воздух, моё запястье вновь обожгло, и рядом с крошечным скалящимся черепом появилась золотистая руна солнца. Если учебники не врут, то такой знак появлялся лишь при договоре с истинным Светлым. То есть таким, как всегда расписывалось в любовных романах (от Светлых авторов, но почему-то регулярно появляющихся в университетской библиотеке). Странно было осознавать, что вот эта растрёпанная златовласка являлась воплощением добродетели.
— Правда, что ли? — вскинул брови, как и я, вглядывающийся в рисунок на своём запястье ректор. Мне стало любопытно, так что через несколько секунд мы уже рассматривали совершенно идентичные метки друг у друга.
— У меня воспитание Тёмной, характер соответствующий, так что ни о какой добродетели речи быть и не может, — тут же открестилась я под пристальным взглядом фиолетовых глаз.
— А ты в курсе, что такой знак означает абсолютное отсутствие ненависти? — как-то пугающе отстранённо спросил меня эльф, продолжая сверлить взглядом.
— Это ошибка, — вновь хмуро взглянула на запястье эльфа. И это действительно была ошибка! Потому что я ненавидела. Я до тёмных пятен в глазах ненавидела правителя Светлых земель!
«Клятвы так не думают», — встрял лич, демонстрируя свою переднюю ногу, на которой у самого копыта красовалась всё та же руна солнца, только чёрная. Я, глядя на это, заскрежетала зубами, а архимагистр, заметив мою реакцию и направление взгляда, настороженно прищурился.
— Клятвы не могут, ошибаться, Нинэль, — вновь поднял неприятную тему Светлый, но сделал свои выводы, — в тебе нет ненависти к Тёмным. Ты каким-то образом сумела обмануть магистра ментальной магии. Лучшего из лучших, Нинэль. Или не Нинэль?
Я замерла, кажется, забыв даже, как дышать. Герхем смотрел на меня потрясённо и уже явно раскаивался о своём решении, а я… я…
— Нинэль? — поднялся с пола обеспокоенный Мирридиэль. Тут же подошёл ко мне, обнял за плечи, успокаивающе поглаживая, потому как меня опять била дрожь. Паника, страх, ощущение своего бессилия и осознание глупости. Все эти эмоции навалились разом, хотя я и сопротивлялась. — Я не буду использовать эту информацию против тебя. Да вообще не буду, мы же связаны клятвой, помнишь? — шептал мне на ухо эльф, к груди которого я была почему-то прижата. Стояла, вдыхала запах вишни и успокаивалась. У этого Светлого что, особый талант? Так профессионально успокоить женщину не каждый может. Или просто большой опыт общения с истеричными особами.
— Давай ты не будешь задавать мне никаких вопросов, — попросила тихо, не спеша отстраняться от тёплого крепкого тела, — мы не для этого клятву приносили. Я признаю свою ложь о ненависти к Тёмным, но это всего лишь был способ выжить.
— Да, я это понял, — кивнул эльф, слегка стукнув подбородком по моей голове, тут же извинился и решил вернуться к тому, ради чего всё затевалось. — Что же ты хотела мне поведать?
— Ты помнишь эльфа, одного из твоих выпускников, который написал дипломную по генетике? — начала издалека. Говорить, не видя лица собеседника, было неудобно, но выбираться из кольца тёплых рук не хотелось. Рядом с эльфом было уютно, как с отцом, и я, очень соскучившаяся по подобным ощущениям, не хотела двигаться. Архимагистр медленно, но верно завоёвывал моё доверие, и я не могу сказать, что мне это не нравилось — иметь такого друга, как этот мужчина, хотела бы любая девушка.
— Быстро же ты докопалась до причины его убийства, — тяжело вздохнул Мирридиэль, пошевелив волосы на моей макушке. И после этого я вдруг поняла, что стою перед ним непричёсанная, неумытая, в измятом платье и с наверняка размазанным во время сна макияжем. На какую-то долю секунды стало стыдно, всё-таки, перед мужчиной стою. Но потом я вспомнила, что мужчина мне этот светит исключительно в качестве друга, а потому сразу расслабилась. — Значит, ты знаешь о проводимых опытах, да?
— Так они, всё же, проводились… — протянула я печально. Было очень жаль тех, кто попал в лаборатории Светлых.
Я уже видела химер. Разных, даже вполне разумных, плачущих и пытающихся перегрызть себе вены. Подвал безумного Цельза оказался забит клетками с экспериментами разной степени удачности. Та девочка, дочь соседей, она была провалом, потому что не сумела сохранить даже остатки разума.
Я прикрыла глаза, содрогнувшись от воспоминаний. Представить не могу, что кто-то делает то же самое на Светлых землях, получая при этом одобрение и поддержку сильных мира. Я ненавижу Светлых… не всех, но всё же.
Неясная мысль словно зудела далеко в сознании. Какой-то вопрос не молил, не просил, а требовал ответа. Очень важный вопрос. Внезапный образ, вставший перед глазами, и мои похолодевшие пальцы.
— А Терек… Терек Риальд был в списке подопытных? — молчание. — А Киесарэль Сонэ, а Нэль-он, Людус, Сторге? Данталион Иллин?
Тишина по-прежнему была ответом. А мне, вообще-то, и не нужно было ничего другого, я уже всё поняла. И архимагистр тоже понял, но своё:
— Так ты, всё же, ученица Университета Истинного Зла. Дай угадаю, та самая человеческая потеряшка, Наяда Римо?
И стоило эльфу это произнести, как я отшатнулась от него, будто от огня, и как-то рефлекторно призвала клинки. Между прочим, классической магией призвала. Хотя, это уже не имело значения, Мирридиэль прекрасно осознавал свою правоту. И останавливаться на уже сделанных выводах не спешил. Оглядел меня с ног до головы и констатировал:
— Тень. Уцелевшая во время Большой охоты в силу своего возраста и способностей отца Тень.
Я покрепче перехватила рукояти своего оружия и встала в боевую позу. С губ были готовы сорваться смертельные заклинания.
— Собираешься сражаться в этом? — насмешливо окинул взглядом моё обтягивающее, позволяющее сделать свободно только полшага платье, задержался на длинном шлейфе. Я его намёки проигнорировала. Конечно, собираюсь! Лучше так, чем просто быть казнённой на месте.
